ПРОЛОГ

     Старенький обшарпанный транспорт «Т-13», прозванный в простонародье за свой несуразный вид «Жабой», несся на своей максимальной скорости, даже несколько быстрей, но этого все равно не хватало, чтобы оторваться от быстроходных кораблей правопорядка Содружества типа «Спица». Погоня продолжалась целые сутки и «Жабу» пока спасали только экранированные мины, которые выбрасывались прямо на траекторию полета преследователей. Построение кораблей было сломано взрывом ведущего, который, начав крутиться вокруг своей оси, сбил идущий справа от него корабль; они вместе разбились об проносившийся мимо астероид, чуть было не разбив третью «Спицу». Контрабандистам в транспорте удалось уничтожить два корабля правопорядка, однако, тем самым, они только усугубили свое положение. Не сотвори они такую глупость, их бы живыми доставили в Содружество и только там бы казнили, теперь же их казнят сразу, не откладывая, да еще с каким-нибудь извращением в отместку за смерть своих товарищей по боевому построению; разница небольшая, но, согласитесь сами, лучше пожить подольше, чем побыстрее умереть. В общем-то транспорту позавидовать было никак нельзя и был бы я на их месте, я сразу бы взорвал первую же мину внутри корабля, но экипаж на что-то надеялся и шел все дальше и дальше от рубежей. Они все выбрасывали экранированные мины, только теперь от них не было никакого толку - «Спицы» стали идти по случайной траектории, это, конечно, замедляло их скорость, но, главное, они не взрывались и все равно потихоньку нагоняли контрабандистов; через три часа двадцать минут «Жаба» попадет в зону поражения пушек полицейских. Но транспорт не взорвут сразу, его лишь подобьют. Чтобы он остановился, наконец, черт его дери!
     Дальние рубежи и так-то были у черта на куличках от последних обитаемых планет, а теперь, после суток гонки на такой скорости, было страшно смотреть на счетчик парсеков, показывающий, насколько далеко от них официальная граница Содружества. Погоню нужно было как можно быстрее прекращать, иначе кораблям правопорядка просто не хватит топлива на обратный путь; у транспорта топлива на обратный путь уже давно не хватало. Вообще, неизученная часть космоса никогда не жаловала незваных гостей, а званых у нее и не было, обычно корабли-путешественники не возвращались обратно; освоение шло маленькими шагами, большими вооруженными скопищами, однако были случаи, когда исчезала целая боевая эскадра или две. Как раз такой случай был совсем недавно и где-то в этом районе. Между старожилами всех портовых баров и забегаловок, то есть всех, кто хоть каким-то образом связан с полетами, ходили слухи о космических могильщиках - маленьких комочках шерсти, противно хихикающих и забирающих к себе пилотов. Кто-то скажет - сказки, кто-то - россказни старых пьянчуг, а кто-то ничего не скажет, а о чем он подумает, никто не узнает, потому что такие люди не привыкли думать вслух, они молча откладывают в памяти услышанное и ни с кем этим не делятся. Любая информация может пригодиться, даже, казалось бы, такая ерундовая.
     Итак, время подходило к концу, жизнь экипажа транспорта была сочтена, им оставалось жить максимум пять минут. «Спицы» начали пристреливаться - транспорт то и дело потрясывало - это по нему попадали разряды из пушек полицейских, еще не вошедших в зону полного поражения цели, но это должно произойти через пару-тройку минут, и тогда погоня должна быть закончена. Однако, судьбе было суждено распорядиться иначе и продолжить итак уже подзатянувшуюся гонку. Как раз в тот момент, когда пилоты «Спиц» навели свои прицелы на двигатели транспорта, «Жаба» юркнула в скопление астероидов, которого вроде бы и не было только что; астероиды были раза в три-четыре крупнее кораблей этого класса и располагались не слишком близко друг от друга - облетать удобно, а что не говори, «Жаба» может и не слишком быстроходный корабль, но в маневренности ему не откажешь, конструктора постарались на славу. На вид - кусок железа и летать-то вроде не способный, в умелых же руках вон что вытворяет. Пилоты «Спиц» в один голос материли все и вся, но больше всего водилу «Жабы» и ее конструктора, позволившего этой груде металла так двигаться в безвоздушном пространстве; энергоблоки пушек были наполовину пусты, транспорт же не был даже ни разу задет - такое случается не каждый день, будем честными - такого еще ни разу не было. Позор на голову пилотов правопорядка, стыд покрывал их покрасневшие лица, правда, от этого они точнее не стреляли...
     Поле астероидов становилось все плотнее и все труднее было удачно маневрировать разлапистому транспорту. Два раза «Жаба» задевала корпусом об каменные глыбы в несколько раз больше ее самой. Обшивка немного пострадала, но в общем корабль остался цел.
     Астероиды тянулись широким поясом вокруг одной из четырех планет неизученной солнечной системы. Погоня проходила в непосредственной близости от планеты, это оказалось благоприятным фактором в спасении жизней команды транспорта. Как не смешно это может звучать, «Спица» с номером пять все-таки произвела удачный выстрел, разворотив сопла двигателей «Жабы», а заодно выведя из строя всю навигацию. По инерции корабль пошел к поверхности планеты, пройдя сквозь атмосферу, начал падать. Корабли правопорядка не стали проверять жизнестойкость команды транспорта - выжить в такой ситуации было практически невозможно. С чувством выполненного долга пилоты «Спиц» развернули свои корабли в сторону базы, правда, их возвращения так никто и не дождался - они исчезли.
     В любых ситуациях, даже казалось бы в безвыходных, есть шанс на спасение, в любых и всегда; другое дело, что этим шансом не всегда пользуются, часто даже не подозревая о его существовании. Вот и сейчас, когда опытные пилоты кораблей правопорядка посчитали контрабандистов трупами, все вышло совсем иначе. Дело в том, что пилот «Жабы» - бывший сотрудник одного засекреченного исследовательского института, где для определенных целей модернизировалось все: от записных книжек до космических кораблей; при очередной смене правительств бюро разогнали. За время работы в бюро пилот стал очень наблюдательным человеком, он научился выявлять недостатки вещей, а главное - научился эти недостатки исправлять. Его смело можно назвать специалистом в любой области. Так вот, этот специалист обратил внимание на недостатки конструкции корабля, на котором он сам летал: дело в том, что конструктора абсолютно не продумали систему эвакуации экипажа в экстренных ситуациях, такого типа, как сейчас. В космосе-то все было ясно, отстреливается капсула с командой и подает сигнал SOS, в невесомости все просто, но когда начинает работать земное притяжение, все становится сложным и правдивым - по статистике 96% аварий в атмосфере заканчивались трагически для всей команды - они разбивались при соприкосновении спасательной капсулы с поверхностью земли. Понимая всю опасность работы контрабандиста, он занялся этим вопросом и решил его, как полагается специалисту в любой области. Он модернизировал систему отстрела спасательной капсулы, а так же установил на нее портативную антигравитационную систему, которая должна была смягчить удар о землю, заодно поставил отстреливающие рессоры на грузовой отсек, спасая тем самым самое ценное - перевозимый ими товар.
     Благодаря модернизации спасательной капсулы, команда «Жабы» осталась жива, несколько сломанных ребер, синяки и ушибы были приняты за счастье перспективе смерти. Весть о пригодности планеты к жизни обрадовало команду еще больше...

ГОД СПУСТЯ

     - Как же мне все надоело... – уныло произнес мужчина, сидящий в углу хибары на корточках, прислонившись к стене спиной.
     На мужчине были одеты лохмотья неопределенного цвета и размера - заурядный крестьянин начала нашей эры. Единственное, что отличало его в данный момент от остальных крестьян деревни, армейские сапоги, произведенные на одном из оборонных заводов Содружества, о котором на этой планете никто и слыхом не слыхивал, да если бы и слышал, то наверняка пропустил информацию мимо ушей. Как только ему удавалось скрыться с глаз туземцев, он сразу переобувался в нормальную обувь, причем туземные лапти-сандалии летели в темный угол хижины, туда, где их нельзя было даже заметить.
     Мужчина встал на ноги и подошел к остальным членам экипажа разбитого корабля: трое играли в настольную игру, отдаленно напоминавшую шахматы с тремя игроками вместо двух, двое остальных наблюдали за ходом игры.
     - Сколько это еще будет продолжаться?! -- не успокаивался шестой член экипажа.
     - Остынь, - не отрывая взгляда от доски, спокойно произнес бывший пилот транспорта.
     - Остынь?! Остынь?! - он быстрым движением отшвырнул доску с фигурками в сторону, - У тебя еще поворачивается язык говорить «остынь»! Да я больше не могу торчать в этой дыре, мне осточертело все это! - мужчина обвел рукой хижину, - Мне надоело перед выходом на улицу брызгать на себя дезодорант, воняющий дерьмом; мне надоело, что изо рта у меня прет помойкой; я не могу уже больше наносить на себя слой грязи, пусть искусственной. И все видетели потому, что эти полудурки считают чистоту проделками сатаны. Когда?! Когда это все наконец кончится?! - он подошел к стене и начал молотить ее сапогом, после четвертого удара стена была проломлена насквозь, так как была выполнена строго из трухлявой древесины, - Черт! Черт!!! Здесь даже сломать по-человечески ничего нельзя! У-у-у! Сраная планета!!!
     Закончив свой монолог, мужчина молча вернулся на свое место у стены. Там он скрутил листья табака и закурил, уставившись в только что пробитую им дыру. Остальные молча собрали фигурки и расставили их на доске, правда продолжать игру не было никакого желания. Пять человек молча смотрели на замысловатые фигурки, вспоминая свой дом и свою родную планету, на которой они уже так давно не были...

*    *     *

     В хижине жило шесть человек, это еще нормально, в некоторых располагалось и по пятнадцать. Эта хижина стояла на отшибе небольшого городка, обнесенного стеной из здоровенных каменных глыб. Мимо шла дорога, ведущая к северным воротам; по ней каждое утро крестьяне шли на поля. Городок состоял из малочисленных каменных и глиняных построек, максимум двухэтажных, принадлежавших богатым горожанам, а так же из многочисленных трухлявых, плохо отапливаемых и темных хижин примерно такого типа, как была у наших героев.
     Главной статьей дохода бедолаг был бывший пилот транспорта по имени Алод, он занимался починкой всего, что приносили крестьяне, расплачивающиеся обычно пищей, которую сами и выращивали на полях или в хлевах. Остальные подрабатывали по возможности, где придется за любую, даже смехотворную плату. Язык туземцев оказался до безобразия прост и, конечно, благодаря портативным переводчикам, язык был полностью разучен всеми бывшими членами команды буквально за какие-то две недели, сейчас они говорили совершенно без акцента. Городские жители не были любопытны, не были и разговорчивы и вообще они были замкнутыми людьми, все время смотревшими себе под ноги и думавшими о чем-то своем, хотя лица их присутствия интеллекта никаким образом не выражали.
     Последние несколько дней в городе все чаще стали появляться солдаты регулярной армии. Это настораживало, раньше солдаты покидали свои казармы крайне редко и то только ради пополнения продовольственного запаса или для передислокации. Теперь же они без всякой видимой причины тройками шлялись по городу, высматривая непонятно что, непонятно зачем. Было видно, что солдатам это занятие совершенно не нравится, ничего нельзя сказать, приятней сидеть в томной прохладе казармы и играть в лаги (те самые шахматы на троих), чем бесцельно слоняться из одной части города в другую, и это в сорокаградусную жару. Каски несчастных раскалялись на солнце до такой степени, что казалось, их мозги вот-вот закипят и сварятся вкрутую; неудобный и тяжелый щит все время мешался и не давал идти в полный шаг. Короче, выдумка начальства о патрулировании города была проклята дымящимися мозгами солдат в первые полчаса патрулирования. Вслух-то они ничего не говорили, не принято здесь было озвучивать свои мысли, но про себя солдаты выстраивали немыслимо витиеватые фразы относительно этой, как им казалось, бестолковой затеи.
     Новости в Видее распространялись крайне медленно, а со слухами в этой стране вообще было туго. Простой люд никогда ничего не знал, да и узнать не больно-то стремился, им было абсолютно по барабану, что происходит вокруг, а интересовало их только две вещи: урожай на поле и приплод на ферме.
     Однако, как бы то ни было, появление солдат на улицах Ожнога не было прихотью начальства, а было необходимостью - страна находилась в состоянии войны. Сидар и Периокан уже давно косо поглядывали в сторону Видеи, искав только подходящий предлог для нападения, правда, предлог так и не нашелся и небольшие стычки на границе начались просто так, ни с чего. Видея понимала, что стычки на границах рано или поздно перейдут в полномасштабные боевые действия и поэтому началась активация всех возможных незадействованных резервов ведения войны. Кузнецы работали днем и ночью, повсеместно вялили мясо и складывали его в только что вырытые погреба, укреплялись колесницы, солдаты сбрасывали набранный за мирное время жирок. В обязанности солдат, расхаживающих по городу, входило высматривание подозрительных личностей, которые могли быть вражескими лазутчиками, а так же горожан, не занятых на полях и фермах - таких следовало отводить в казармы и производить их в рядовые регулярной армии Видеи.
     С того дня, как солдаты появились в городе, команда разбившегося транспорта старалась как можно реже выходить на улицу, мало ли что... Один из крестьян принес Алоду за починку его туфель единственную ценность, которая у него была на тот момент - Святое Писание Видеев. Алод впервые за три года увидел здесь книгу, до этого у него были подозрения о полнейшем их отсутствии. Но нет, книга была выполнена замечательно: переплет из красного дерева, резное название с серебряной инкрустацией, более тысячи папирусных страниц с, что самое удивительное, печатным текстом, это поразило Алода больше всего.
     Теперь Алод никому ничего не чинил, он все время просиживал над книгой, днем - у окна, ночью - над лучиной. Святое Писание Видеев поглотило его и не отпускало ни на минуту. Остальные не понимали такого стремления к чужой религии, Алод же ничего не объяснял по этому поводу, он вообще ни с кем не разговаривал. Наконец, через четыре дня корпения над книгой Алод заговорил:
     - Я знаю, чем мы теперь займемся...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Идея быть божеством вдохновила всех, несомненно, это лучше, чем обитать в этом свинарнике. Ради этой перспективы члены команды были готовы на все. Первым делом нужно было перебраться в столицу, а там видно будет.
     Северная дорога шла в сторону столицы со странным названием Штога. Было решено выдвигаться ночью, когда по дорогам не шляются солдаты. Так и было сделано, сразу, как стемнело, шесть человек вышло из трухлявой хижины, перемахнули через каменный забор и пошли прочь из успевшего встать поперек горла у каждого члена экипажа города Ожнога.
     Ночь была светлой, луна освещала дорогу и было ненамного темней, чем вечером. Дорога от северных ворот Ожнога шла через поле, высушенное жарким летним солнцем, вокруг не было видно ни одного растения, лишь перекати-поле иногда пробегали то в одну, то в другую сторону. Пройдя по дороге около десяти километров, шестерка свернула вправо к еле виднеющимся в дали верхушкам гор. Они шли тем же путем, по которому около года назад им пришлось брести в неизвестность от разбитого корабля.
     «Жаба» рухнула на рассвете, недалеко от величественных гор, позже оказалось, что название у них – Горы Живых Камней. Отстреленную спасательную капсулу и груз завезли в пещеру (спасибо Алоду за антигравитационные подушки), вход же был завален камнями, тогда у них ушло на это около двух дней, сейчас они разобрали завал меньше, чем за пять часов.
     Ни с грузом, ни с капсулой ничего не случилось, они стояли в пещере с отключенной антигравитацией, тогда было решено, что аккумуляторы еще могут пригодиться. Алод оперативно наладил освещение, теперь было видно, как изменился корпус груза и капсулы, мало того, что они были все в пыли и грязи, так плюс к этому они были «обделаны» продуктами жизнедеятельности каких-то животных, едкими продуктами; в некоторых местах обшивка была разъедена сантиметра на три-четыре. Однако сейчас никаких животных в свете ламп видно не было, наверное, они здесь только зимуют.
     - Давай код, - как всегда спокойно произнес Алод, вплотную подойдя к Волону.
     Волон отрицательно покачал головой и медленно попятился назад. Долго пятиться ему не пришлось, он наткнулся на могучий торс Форка - бывшего капитана «Жабы». Волон повернулся к нему и жалобно посмотрел на капитана, пытаясь найти в его глазах защиту, но там было лишь безразличие. Форк повторил фразу Алода:
     - Давай код.
     - Я не могу, я не помню... – срывающимся голосом захрипел Волон.
     - Можешь и помнишь. Давай код, не то искалечу, - сообщил бывший пилот транспорта.
     - Ты год назад нам мозги запудрил, сейчас ничего не выйдет. Давай код, не то действительно искалечим, - теперь говорил бывший подсобник Лар.
     Взгляд хозяина груза бегал из стороны в сторону. Честно говоря, Волон и сам не знал, что находится внутри контейнера, но он знал совершенно точно одно: что бы там ни было, это стоит баснословных денег. Волону сообщили, когда и откуда нужно выкрасть контейнер без стрельбы и шума. Это было украдено с засекреченного правительственного склада Содружества и медленными темпами двигалось к дальним рубежам, где должно было быть продано террористам. Из-за ценности груза Волон всегда сам его сопровождал. Однако Содружество не хотело терять этот груз, поэтому силы правопорядка наступали контрабандистам на пятки. Когда до сделки оставалось меньше суток, информатор сообщил Волону о готовящейся на него облаве. Хозяин ценного груза нанял первый попавшийся транспорт и бросился наутек...
     Взвесив все «за» и «против», Волон решил все-таки открыть контейнер, уж больно он не любил, когда его бьют.
     - Хорошо, я открою, - он пошел к шлюзу, - но учтите, там может быть все, что угодно, этот шлюз еще ни разу не открывался...
     - Открывай, хватит разглагольствовать, - толкнул его в спину Лар, - а то мы нечаянно вспомним, из-за кого мы попали в это захолустье.
     Опустив голову, Волон поплелся к контейнеру. Закрыв спиной от остальных кодовый замок, он с громким сопением и умным видом усердно нажимал кнопки, которые пикали на разный мотив. Наконец шлюз грузового контейнера зашипел, запуская внутрь себя спертый воздух пещеры, Волон отошел в сторону. Алод взял лампу и первым пошел внутрь, вслед за ним пошли Лар и Форк, остальные остались снаружи.
     Полконтейнера занимал огромных габаритов пластиковый ящик, весь изрисованный черепами, молниями, значками радиации и исписанный надписями об опасности и преждевременной смерти всех тех, кто попытается вскрыть ящик без соответствующих санкций. Вторую половину контейнера занимали небольшие ящики, максимум двухметровой длинны. Форк с Ларом принялись изучать содержимое маленьких контейнеров, Алод же взялся за большой; он чувствовал спинным мозгом, что там должно быть что-то по настоящему ценное и наверняка полезное.
     В половине, где были бывший капитан и подсобник, оказалось полно самого разнообразного оружия: от трехзарядных пистолетиков до тирониевых минометов; так же было обнаружено шесть ящиков, доверху набитых спец снаряжением, предназначенным для проведения различного рода карательных операций небольшими отрядами людей. В части Алода находилось что-то совершенно иное, это определенно не было оружием, но вот чем это было, он пока не мог сказать. Его смущал тот факт, что, до того, как добраться до внутренностей контейнера, ему пришлось разминировать четыре бомбы, направленных на незваных гостей и три - на уничтожение самого аппарата; очень уж правительство не хотело, чтобы кто-то чужой добрался до этого оборудования. Но Алод добрался, в ящике находился куполообразный предмет в полтора человеческих роста высотой и около пяти метров в диаметре, на первый взгляд вытесанный из какого-то экзотического камня. Так же был вход внутрь, выполненный в виде арки, через пару метров арка заканчивалась тупиком, где располагалось что-то среднее между гамаком и табуреткой, вообще словами это описать трудно, это просто надо увидеть. Вся конструкция была испещрена иероглифами и рисунками различной тематики, сразу было видно, купол выполнен не вчера и даже не в прошлом веке. Алод, как заговоренный, крутился вокруг странной машины, разглядывая надписи и бормоча себе под нос какие-то невнятности. В этот момент тишину разорвал душераздирающий крик...
     Первым из грузового отсека выскочил Лар, в руках он держал плазмомет, от увиденного его глаза округлились и на пару секунд, он застыл как вкопанный, в это время выбежали Форк и Алод тоже с оружием.
     Волона ел камень, приличный такой камень - с вепря. Камень как камень, только у него непонятно откуда взялась пасть, да и передвигался он почему-то довольно шустро. Камень подкрался к Волону со спины, повалил его на пол и начал свою кровавую трапезу. После третьего укуса камень добрался до середины бедер своей жертвы, когда же пасть заглотила и остатки ног, Волон умер от болевого шока. Тремя плазменными зарядами, пущенными Ларом, камень отнесло к стене пещеры, где он и раскрошился на мелкие куски. От останков животного пол зашипел, его разъело сантиметров на сорок вниз, пещера наполнилась едким дымом, стало трудно дышать - Форк принес противогазы. Сверху на уступе зашевелились еще парочка камней: средний и маленький, они резво спрыгнули вниз и стали быстро приближаться к людям с оружием. Их постигла та же участь, что и предыдущий камень, каждый получил порцию плазмы и моментально испустил дух, каменная семья была уничтожена. Пещеру застлал туман - на расстоянии двух шагов ничего не было видно. Люди вышли на улицу, вытащив труп хозяина груза.
     Некоторое время они стояли молча над половиной тела Волона, все были бледны, но особенно плохо выглядел Алод, что-то терзало его изнутри, однако вслух он ничего не произнес.
     - Надо бы похоронить... – первым прервал молчание бывший навигатор Симор.
     - Да, - отозвался Форк, но не двинулся с места, и никто не двинулся.
     Лар молча нацепил противогаз на голову и скрылся в пещере, несколько минут спустя он вернулся с четырьмя складными армейскими лопатами. Взяв инструмент в руки, люди молча пошли в сторону от пещеры рыть могилу, один Алод остался на месте, широко открытыми глазами глядя на ополовиненный труп. Что-то терзало Алода изнутри; только что?

*    *     *

     Пещера была тщательно проверена, каждый подозрительный камень тут же расстреливался из плазмомета, но это были обычные камни, живых в пещере больше не было, на всякий случай возможные подходы были заминированы. Тело Волона похоронили в десяти метрах от входа в пещеру, надгробием для него стал... камень - символично, не правда ли? О его смерти старались не вспоминать, говорили о чем угодно, только не об этом, правда, больше молчали. Алод с головой ушел в изучение диковинной машины, вообще, когда он начинал заниматься каким-то делом, все остальное для него переставало существовать; внешними раздражителями, то есть голосом или прикосновением, достучаться до него было довольно сложно. Сам Алод называл такое состояние: «профессиональным отключением от окружающей реальности», говорил, что при работе это очень полезное состояние, и что добиться его может далеко не каждый человек, так оно и было. Остальные члены экипажа разбирали маленькие ящики, где находилась масса интересных и полезных вещей производства оборонных заводов Содружества. Один из ящиков, например, оказался доверху набит сухими армейскими пайками, теперь о еде можно было не беспокоиться, в другом находилось три скафандра для работы в открытом космосе, они были зеркальными, с автономными тирониевыми генераторами. На перечисление содержимого ящиков можно потратить уйму времени и ничего этим не добиться, скажу только, все вещи были разложены в три кучи: нужное, ненужное и непонятно что - предметы неопределенного или вообще неизвестного назначения, те, которые потом будет анализировать Алод - пределов его знаний, никто не знал, они были колоссальными.
     В свое время, когда Алод работал на правительство в исследовательском институте, он и его друг, хирург, сварганили обучающий компьютер, подключавшийся напрямую к мозгу. Алод занимался самой машиной, его друг - непосредственно подключением, в свою работу они никого не посвятили и поэтому эксперименты осуществляли на себе. Они подавали информацию малыми порциями, постепенно увеличивая дозировку. В то же время в отделе исследования нового вооружения произошел взрыв, пошла цепная реакция, в здании начался пожар. В системе компьютера, к которому были подключены друзья, произошел сбой, потому в мозг каждого из разработчиков единомоментно была введена вся Мировая Библиотека Содружества - сотни миллиардов гигабайт информации. Естественно, мозг ни того, ни другого не мог справиться с таким объемом, оба впали в кому. Экспериментаторов благополучно эвакуировали из здания и так же благополучно доставили в больницу. Через пару дней оба пришли в себя, только Алод стал очень умным, а хирург - полнейшим идиотом, который через три дня, плюс ко всему, покончил с собой. Однако Алоду тоже в какой-то мере не повезло: с тех пор у него появились проблемы, его мозг, перегруженный информацией, изредка просто-напросто отключался, чтобы отдохнуть. Такие паузы могли продолжаться от нескольких минут до нескольких часов. До пожара правительство только думало о закрытии института, теперь же, когда здание лаборатории сгорело почти до тла, это осуществилось на практике - выйдя из больницы, Алод оказался безработным всезнайкой. Устроиться легально ему не удалось из-за дурной славы предыдущего места работы, и вдруг он встретил старого знакомого, крутящегося в кругах дальнобойщиков, тот клятвенно пообещал что-нибудь найти. Приятель нашел Алоду место пилота, не совсем легальное, но совсем неплохо оплачиваемое, а главное, там не спрашивали трудовую книжку. В конечном итоге, эта работа занесла бывшего сотрудника секретного учреждения бог не знает куда...

*    *     *

     - Все...— выдохнул Алод, выйдя из грузового отсека и закурив только что изготовленную самокрутку.
     Остальные члены экипажа, все еще разгребавшие спецназовские ящики, разом повернулись к нему, ожидая объяснения слова «Все», но Алод молчал; он, громко причмокивая, пускал дым своей самодельной сигары, стараясь не дать самокрутке потухнуть.
     - Что «Все»? - первым не выдержал Гвиц - бывший механик «Жабы».
     - Я, наконец, понял, что это такое у нас в грузовом отсеке, - бывший пилот снова замолчал, потому что его самокрутка неожиданно начала затухать и он опять принялся громко чмокать.
     Все четверо молча наблюдали за поединком человеческих легких и тлеющего уголька, пока легкие все же не победили, уголек разошелся с новой, полагаемой для него силой.
     - Это артефакт, - продолжил Алод, поглядывая на уголек, не потух ли он, - я так думаю, найден на археологических раскопках одной из недавно открытых планет. Так вот... как бы вам это попроще сказать... короче, эта машина вырабатывает специальные биополя, которые устраняют все процессы старения в любом живом организме. Пятиминутный сеанс, кстати максимальный, не даст стареть организму в течении примерно трех с половиной лет.
     Члены экипажа были просто ошарашены известием о предстоящей вечной жизни, и поэтому не могли вымолвить ни единого слова. Они просто стояли, выпучив газа и блаженно улыбаясь.
     - Правда, - опять заговорил пилот «Жабы», - есть одна большая и труднорешимая, можно сказать, совсем нерешимая проблема... У нас нет источника питания и вряд ли будет - энергии эта детка жрет ой-ой-ой. Я даже и не знаю, к чему ее подключить-то здесь можно.
     Экипаж начал материться на разные лады с добавлением различных диалектических особенностей тех частей Содружества, откуда они сами родом. Ясное дело - обидно держать в руках машину вечности и не мочь ей воспользоваться из-за отсталости планеты – разочарованию команды не было предела, лишь Алод спокойно стоял, прислонившись плечом к грузовому отсеку, спокойно покуривая свою самокрутку; казалось, ему вообще нет никакого дела до происходящего, будто его это и не касается вовсе.

*    *     *

     Все согласились с Алодом, что продолжать отсиживаться в пещере нет никакого смысла. На следующее утро пятерка продолжила свой путь к столице Видеи. Мины вокруг гор на всякий случай были оставлены, а вход в пещеру на этот раз закладывать камнями не пришлось, теперь помог силовой генератор, найденный в одном из спецназовских ящиков.
     С утра, пока еще не было солнца, идти было можно, но ближе к полудню началось пекло. Буквально за час одежда вымокла от пота, а каждый шаг доставлял лишь отдышку и невыносимую жажду. Все члены команды проклинали пилота за то, что он заставил их нагрузить рюкзаки под завязку непонятно зачем нужным барахлом. В состав барахла входило: три пары антигравитационных сандалий, четыре экранированные мины, пять плазмометов с десятком обойм к каждому, две упаковки гранат, четыре костюма-хамелеона, два лазера, часть альпинистского снаряжения, силовой генератор, десять тирониевых аккумуляторов, недельный запас сухих пайков и некоторые другие мелочи. Все это было распределено по пяти рюкзакам, кроме плазмометов, которые висели на шее. Да, все эти вещи, несомненно, могли пригодиться, их несли молча, но зачем Алоду могли понадобиться три космических скафандра никто, кроме, наверное, самого Алода, в голову взять не мог. Скафандры были сложены в отдельные сумки. Каждая сумка весила раза в два больше, чем рюкзак за спиной. Обиду подогревал тот факт, что человек, придумавший эту затею со скафандрами, ни одного скафандра не тащил, и по его лицу было видно, что тащить он их не собирался.
     Через пару часов "прогулки на солнышке" команда окончательно выбилась из сил и уже просто не могла идти. Алод достал бинокль и оглядел уходящую вдаль дорогу, шедшею по выжженному солнцем полю и уходившую куда-то в горы, которые еле виднелись за горизонтом.
     - Там река, - спокойно произнес пилот, указывая рукой в сторону чуть левее дороги.
     - Где?! - нервно переспросил механик двигателя Гвиц.
     - Смотри внимательно, -- продолжил Алод, - там. Видишь край водопада?
     - Да, вижу! Вижу, чтоб меня разорвало, вижу! - его радости не было предела, собственно, как и всех остальных.
     Непонятно откуда взявшаяся энергия с немыслимой скоростью понесла изможденные тела пяти человек к живительной влаге. За полчаса был преодолен путь в несколько километров, вода - это все, что им было нужно.
     Алод не ошибся, это действительно был водопад, и это действительно была горная речка. Люди как оголтелые запрыгнули в холодную воду, успев перед этим лишь скинуть с себя рюкзаки и оружие, на снятие одежды уже просто не оставалось сил. Теперь они знали, что такое блаженство... Около часа члены команды просто молча валялись на мели у берега, так как стоило им только немного сдвинуться в сторону устья, их сносило быстрое течение, бороться с ним не было ни сил, ни желания.
     Первым оклемался Форк, захотевший есть и направившийся к рюкзаку. Оружие и рюкзаки были свалены кучей в овражке, мимо которого пробегали все и, не задумываясь, следовали примеру Лара, первым кинувшим туда свои вещи. Однако пройти эти двадцать метров до желанного сухого пайка бывшему капитану "Жабы" не было суждено - дорогу ему преграждали девять солдат регулярной армии Видеи. Доспехи воинов играли солнечными бликами. Все они были стандартно экипированы: прямоугольный щит на левой руке, копье в правой, короткий меч на поясе и длинный нож на правой голени. Сейчас все девять копий были наставлены на Форка.
     - Ребята, у нас гости!!! - заорал что было силы Форк, чтобы его услышали остальные члены экипажа сквозь грохот водопада. Один за другим люди начали подниматься на ноги и медленно подходить к солдатам.
     - Что вы здесь делаете? - спросил десятый член военного отряда, видимо капитан, который до этого скрывался за спинами подчиненных.
     - А что, разве не видно – купаемся, - ответил за всех Лар.
     - Угу, - капитан вышел вперед, - купаетесь, значит… - он выдержал долгую и ненужную паузу, внимательно вглядываясь в лица пяти человек, стоявших перед ним - …понятно. Интересно, а что это вы забрели так далеко от города.
     - Вам это интересно? - спросил непонятно для чего Симор.
     - Да. Мало того, мне интересны ваши имена, а также, откуда вы родом.
     - А не слишком ли вы любопытный? - вышел вперед Гвиц.
     - Так, - нож в правой руке капитана оказался у шеи Гвица, - если через пять секунд вы не скажете мне свои имена, место рождения и цель прибытия в оазис правителя Видеи, я перережу тебе глотку, остальных заколют мои подчиненные. Я ясно выражаюсь?
     - Более чем ясно, - заговорил Алод, - простите этих балбесов за дерзость, они еще плохо знают жизнь и все время пробуют ее на зуб, пытаясь выяснить, насколько крепки их кишки, после чего их вырвет или «пронесет», - он отвесил подзатыльник стоящему рядом Лару, - балбес малолетний. Чему я вас все время учил, уважайте мундир, уважайте, а не дерзите ему. Мы родом из Ожнога, крестьяне мы. Я Алод - глава семейства, это Лар - сын мой, - Алод треснул его по затылку еще раз, - это Форк - мой младший брат, Гвиц - брат моей жены и Симор - сын сестры моей матери. Идем в Ожног поклониться святым местам, а то, что в оазис зашли, так это мы не со зла - по незнанию, - он встал на колени, схватил свободную от ножа руку капитана и поцеловал ее, - простите нас ради Бога, если можно, а нет, так мы понесем любое наказание, какое вы сочтете для нас нужным - остальные тоже упали на колени, и они все вместе поклонились ему в ноги.
     Капитан вытаращил глаза от удивления и тупо уставился на пять тел, согнувшихся в поклоне. За пять лет службы капитаном ни один человек не выражал ему столько знаков внимания и уважения за один раз, он был просто ошарашен таким почтением. В его маленькой черепушке родилось чувство своей собственной значимости и величия. Лицо капитана вытянулось, стало в миг серьезным и нахмуренным.
     - Убрать копья, идиоты!!! – заорал он ни с того ни с сего на своих подчиненных, - что, сами не видите, люди простые, непривычные к нашим порядкам. Вставайте, вставайте, прекратите одежду пачкать… - защебетал он над нашими героями, помогая Алоду подняться .
     - Спасибо, - отозвался Алод – Бог видит твои усердия.
     Интересно, как иногда бывает мало нужно для того, чтобы тебя не убили. В первую минуту, когда капитан увидел людей в реке, он был уверен, что это пятерка – шпионы, подосланные в оазис врагами для убийства Императора. И что же, хватило нескольких ласковых слов для изменения мнения капитана в противоположную сторону, правда, если логически подумать, настоящие шпионы в такой ситуации сделали бы примерно то же самое.
     Честно говоря, одними ласками здесь вряд ли можно было обойтись. Алод пустил в ход свои необъятные скрытые знания, на этот раз в памяти всплыли гипнотические умения. Несколько умелых жестов, правильно построенных предложений, в нужном месте поставленных ударений и враг неожиданно для всех становится лучшим другом.
     А потом в глазах Алода стало темнеть, перед ним одновременно промелькнули множество книжных изданий, образов, видений, да Бог знает еще чего, кроме него самого, точно описать это никто не сможет, Алод же, как вы, наверное, уже успели заметить, излишней болтливостью не отличался. Несколько раз пошатнувшись из стороны в сторону, бывший пилот «Жабы» рухнул на ярко-зеленую траву оазиса Императора Видеи.

*    *     *

     Серое небо повисло над оазисом так низко, что треть императорского замка не было из-за него видно. Второй день лил дождь, портивший всем и так отсутствующее настроение. Охранники, кстати говоря, заметили, что дождь в это время вообще крайняя редкость, а тут вот тебе – двухдневный ливень – ничего хорошего не жди. Надо отметить необычайную суеверность охранников, да и не только охранников, а всех видейцев; любое событие, не происходившее более месяца, считалось из ряда вон выходящим и означавшее собой что-то невероятно страшное и ужасное, что могло изменить жизнь человека, может даже всего государства, в корне. Паника начиналась только при виде черной кошки, представляете, если она перебегала несчастному дорогу. Так вот, дождя в это время года не было уже тринадцать лет – и число то какое-то злосчастное – вся обслуга дворца ждала никак не меньше конца света, а то, может, чего и похуже.
     За два дня команда «Жабы» раз двадцать пыталась под любым предлогом выбраться в оазис за оставленными там вещами, однако охрана не выпускала из замка абсолютно никого по строгому предписанию самого Императора. Его личный предсказатель напредсказывал грозы небесные на голову любого, кто хоть на минуту выйдет под дождь. Можно сказать, что своим указом Император посадил всю Видею под домашний арест – никто не хотел себе на голову молний.
     Алод постепенно приходил в себя и к концу второго дня окончательно отошел от приступа. Членов экипажа держали в просторной комнате, рассчитанной, по топчанам, на десять человек; потом им сказали, что здесь держат провинившихся, но это бывает крайне редко, в любом случае ребят закрывали снаружи на засов и никуда из камеры не выпускали. Все умирали от безделья и скуки, все, кроме Алода, который, как всегда, нашел для себя занятие: вырисовывание никому не понятных формул прямо на стене кусочком подобия мела, валявшегося у отстойного бочонка.

*    *     *

     Снаружи послышался звук – открыли засов. На пороге стоял огромный детина, не проходивший в дверь ни по ширине, ни по высоте. Он улыбнулся гнилыми зубами и шепеляво произнес:
     - Пофли, командир зовет…- детина пригласил пленников к выходу, указывая дорогу своим коротким тупым мечом.
     Все выходили из камеры с огромным желанием набить охраннику морду и убежать из этого гиблого места как можно дальше. Но, подойдя ближе к двери, члены экипажа увидели за спиной детины еще не менее дюжины таких же молодцов, так же улыбавшихся своими гнилыми зубами – желание бить кому-то морду тут же отпало само собой.
     Алод даже не заметил, что открылась дверь, что их куда-то звали, он целиком и полностью был поглощен решением какого-то сложного уравнения.

     - Алод, - произнес Форк, - пойдем… - Форк хотел еще что-то сказать, однако его перебил все тот же детина.
     - Ему не надо, он офтается тут, - толкнув Форка в спину, охранник закрыл за всеми дверь, снаружи лязгнул засов.
     От размышлений Алода оторвал интересный факт: стена, на которой он производил свои расчеты, начала медленно двигаться в сторону, издавая при этом ужасные звуки. Перед Алодом открылся узкий темный проход. Бывший пилот корабля заглянул в скрытый до этого ход – где-то вдалеке горел факел, все остальное пространство не просматривалось вовсе. Поводя головой из стороны в сторону, надеясь хоть что-то разглядеть во тьме, Алод подошел к отъехавшей стене с записями и продолжил решение задачи.
     Около получаса ничего не происходило, затем стена поехала на свое прежнее место, но на полпути остановилась и, постояв на месте пару минут, снова поползла, только в сторону от прохода. Алод пронаблюдал передвижения стены, подождав, когда она остановится хоть где-нибудь дольше, чем на пару минут. Затем вернулся к ней и своим расчетам.
     - Почему вы не стали заходить? - оборвал скрежет мелка спокойный тихий мужской голос.
     Из темного лаза вышел невысокого роста немолодой мужчина. Он был одет на манер древнекитайских императоров. Его пурпурные шелка, шитые золотом узоры, сиреневый головной убор со множеством драгоценных камней производили на толпу видейцев неизгладимое восторженное впечатление, Алод же, глянув на него мельком, не выразил ни грамма восторга, а лишь буркнул, отворачиваясь обратно к стене:
     - С кем имею честь общаться?
     - Его Императорское Высочество, Мар Первый.
     - Приятно познакомиться, Мар Первый. Меня зовут Алод. – он стоял к Императору спиной
     - Так почему Вы не стали заходить? – не успокаивался Мар со своим вопросом.
     - Меня же никто не звал… - Алод замолк и, нацарапав еще пару символов на стене, продолжил, - …а кому я нужен, тот пусть сам ко мне идет.
     - Мне приснился сон, будто я должен с Вами поговорить о чем-то очень важном для моего будущего.
     - Я связался с Вами во сне и вызвал Вас сюда.
     - Неужели? И чем же Вы сейчас заняты? Еще кого-то вызываете?
     - Как много вопросов… Нет, не вызываю, мне нужна энергия; кажется, что я смогу рассчитать способ ее получения. Однако, это очень трудно и долго, получить энергию из пустоты еще никто не мог.
     - Что Вы с ней собираетесь делать?
     - Император, Вы боитесь смерти? – вдруг повернулся к нему Алод и посмотрел прямо в глаза.
     - Больше всего на свете, – не отводя взгляда, произнес Император после некоторого молчания.
     - Я могу сделать Вас бессмертным… Но для этого Вам нужна энергия. Много энергии, очень много.
     - Вы Мессии?
     - Лично для Вас, да.

ГЛАВА ВТОРАЯ

     Прослышав (прослышав это громко сказано, так как личный прорицатель Мара Первого, который, собственно, и нашептал ему об этом указе, уже давно шпионил в пользу двух вражеских Видее государств) о распоряжении Императора Видеи («…о невыходе на улицу в дождливое время…») два граничащих государства: Сидар и Ферокан решились на нападение; такого удобного случая могло больше никогда не представиться.
     Рядовой Корп стоял на посту дозорной вышки целых пять часов, в другое время он всегда был рад дежурствам – стоишь, рассматриваешь открывающийся перед тобой вид, размышляешь о жизни. Сейчас же вся романтика часового дела была испорчена стеной дождя, закрывавшей прекрасный вид, да и похолодало, надо сказать, заметно: зуб на зуб не попадал. Но более всего Корпа беспокоила крыша его будки, она протекала. Крыша хорошо помогала при защите от палящего солнца, при дожде же толку от нее было не слишком много. Тонкие струйки дождевой воды проторили себе дорогу в восьми разных местах перекрытия и всеми возможными способами не давали спокойно дежурить рядовому. Из головы Корпа никак не выходил указ Императора. Он размышлял о том, что несчастья должны распространиться на головы тех, кто вышел на улицу, а Корп был как бы не совсем на улице, с другой же стороны, в указе говорилось и о дожде, дождь же на Корпа как бы попадал. Рядовой никак не мог сопоставить две стороны указа с самим собой и понять, стоит ли ему ожидать несчастий или продолжать спокойно служить, не задумываясь о разных суевериях. Рядовой Корп опустил взгляд на ноги, его кожаные сандалии вымокли насквозь, от этого ему стало еще холодней, он весь покрылся гусиной кожей и затрясся сильнее, взять же теплую одежду в ближайшие два часа возможности не представлялось. Солдат поднял глаза, но тут же рухнул на пол своей будки, прямо в образовавшуюся лужу, он увидел, как из стены воды из ниоткуда появился огромный булыжник размером с пол его родной будки. Будку снесло вместе с Корпом, так же как и девять остальных будок с часовыми, стоящих вдоль ограждения на расстоянии тридцати шагов друг от друга. Нападение было спланировано идеально и выполнено молниеносно, синхронно – ни одна дозорная вышка не успела подать сигнал о нападении. Затем с помощью тех же катапульт застава была полностью уничтожена. Со стороны захватчиков не погибло ни одного солдата, лишь один был ранен: уронил себе на ногу булыжник.
     На следующий день объединенные войска Сидара и Ферокана практически без потерь со своей стороны уничтожили еще две казармы, затем захватили и разграбили самый южный город Видеи Гошер. Захватчики предполагали дойти до столицы в течении недели, еще один день отводился на ее разграбление – все, короткая победоносная война с кучей награбленного золота и плененных рабов.
     Как это ни невероятно, Корп остался в живых, единственный выживший в бойне на южной заставе. Он тихо лежал, погребенный под своей дозорной будкой, и ждал, когда войска неприятеля покинут его заставу. Правда, когда они покинули это место, оно уже не было южной заставой Видеи, это было место с кучей камней, бревен и семидестью четырьмя трупами видейских солдат. Корп дождался отхода войск и выбрался из своего укрытия, почему-то его больше не пугало выйти под дождь, наверное, когда видишь мертвые тела друзей, с которыми разговаривал совсем недавно, перестаешь верить в приметы и в то, что дождь может навлечь несчастия. Завалив трупы камнями, и взяв с собой лук со стрелами, пять метательных ножей и пару коротких мечей, рядовой отправился вслед за армией Сидара и Ферокана. Что ему еще оставалось, ведь он даже не мог подать весточку о нападении в столицу: почтовым голубям на всякий случай свернули шеи.
     Из-за катапульт и обозов с продовольствием армия захватчиков тащилась медленно, потому Корп нагнал их менее, чем через четыре часа. Вымокший, замерзший, голодный, измотанный и выбившийся из сил рядовой не знал, что и как ему нужно делать. Он следил за вражескими силами издалека, так, чтобы его не могли заметить. Корп видел, как сидарцы с феронцами разгромили две заставы, стоящие перед Гошером, а затем и сам Гошер. Все мужское население города старше десяти лет было казнено, женщин и детей сразу угнали в рабство в Сидар.
     Когда войска пошли дальше на столицу, Корп пробрался в развалины города, почти все здания были разрушены, целыми остались лишь оградительные стены, однако рядовой нашел себе сухое местечко, развел там костер и зажарил пойманных крыс. В развалинах какого-то дома он нашел теплую сухую одежду, а также плащ с капюшоном и довольно вместительную кожаную заплечную сумку. Согревшись и вздремнув пару часов, рядовой собрал сумку со съестными припасами (было обидно после жареных крыс неожиданно наткнуться на погреб, до отказа набитый окороками и вяленым мясом) и пошел дальше за вражескими захватчиками.
     Ливень прекратился, теперь просто шел дождь, спокойно шурша по мокрой земле и играя с пузырьками в им же сотворенных лужах, пузырьки означали, что дождь кончится еще не скоро.
     Следующим после Гошера на пути к столице стоял город Руг. Он был в три раза больше предыдущего, да и о его укреплении архитектор позаботился получше: во-первых, город стоял на холме посреди поля, во-вторых, стена вокруг него была пять метров шириной – эти два фактора отметали применение фероканцами и седарцами катапульт. Осаждать город тоже не было особого смысла, под городом шла подземная река, а пищи могло хватить месяца на три-четыре. Так что оставался только штурм.
     Войска двух стран подошли к Ругу на закате, солнце почти село. С центральных ворот голова города поинтересовался, что это за армия и, главное, чего она хочет у его стен. В ответ было заявлено, что пришельцы – это новые хозяева Видеи, которые распоряжаются открыть ворота и вынести все ценности к ногам армии Сидара и Ферокана, затем все мужчины должны будут покончить самоубийством, а женщины добровольно уйти в полон. В ответ на такую наглость генералы двух армий были обруганы всеми нецензурными словами, какие только содержит видейский язык, вслед за словами полетели стрелы и камни, снизившие численность врага на добрые две сотни человек. Сразу был выпущен почтовый голубь, летевший напрямую в столицу Видеи.
     Отойдя на безопасное расстояние, захватчики разбили лагерь, чтобы набраться сил перед предстоящим утром сражением. Ночью солдатами обсуждалось странное исчезновение дюжины их товарищей, слух распространился на весь лагерь, через два часа все говорили только об этом. Какие только доводы не были выдвинуты: и злая напасть, и дикие звери, и видейские заклинатели, и даже проклятие за поход под дождем. Причина же, на самом деле, заключалась в рядовом Корпе, убивавшем вражеских солдат, которые по неосторожности или по своей глупости шли по нужде не по двое, как сказано в предписании, а по одиночке. Ночью Корп учинил еще более злостную шутку над врагом: он убил шестерых офицеров, особо приближенных генералу сидарской армии, спящих в отдельном плохо охраняемом шатре на окраине. Трупы и шатер рядовой затопил в озере неподалеку, дождь смыл следы – осталось пустое место без единого намека на чье-либо присутствие.

*    *     *

     Всю сидарскую армию подняли по тревоге за час до рассвета – генерал не мог досчитаться своих подчиненных, их нигде не было, как будто они не отправлялись вместе с ним в поход. Обыскали все в радиусе трех километров, естественно, никого не нашли. Атака на город была сорвана (планы боя оставались у офицеров), но хуже того, был подорван солдатский дух, они и вправду начали верить во всякого рода чертовщину, многие начали сетовать на то, что в этот поход вообще не следовало идти и что вряд ли из него кто-нибудь вернется живым (отчасти они окажутся правы).
     С утра все заметили, что дождь почти кончился и теперь только еле моросил.
     Бой начался далеко за полдень. Это был первый серьезный бой для сидарцев и фероканцев за всю видейскую кампанию. Ругцы сражались ожесточенно и отчаянно, но этого было недостаточно для победы. Армия врага брала количеством: шестнадцать тысяч было достаточно, чтобы, так или иначе, пробить оборону и взять Руг штурмом. На стенах захватчики потеряли около трех тысяч человек, то есть двадцати процентов всего личного состава. Ругцы же потеряли на стенах почти всех и, когда сидарцы с фероканцами, наконец, пробились в город, защищать его было уже некому. Из Руга в рабство не взяли никого, убили всех, никто не спасся.
     Сражение при Руге вошло в историю Видеи, как одно из самых кровопролитных. Но захватчикам нечему было радоваться, победа такой ценой никогда не приносит радости, разве что начальству, наблюдавшему за боем со стороны. Четвертая часть армии Сидара и Ферокана осталась навсегда лежать у стен, на стенах и за стенами Руга, более двух с половиной тысяч солдат было отправлено домой из-за ранений различной тяжести, в сопровождение им было дано пятьсот человек. Таким образом, мы можем видеть, что после этой битвы захватнические войска сократились почти вдвое.
     Более суток сидарцы с фероканцами оправлялись от сражения. За это время исчезло еще семнадцать человек – работа Корпа – солдаты становились все менее уравновешенными, и все менее способными адекватно подчиняться приказам командования. Рядовой Корп, сам не подозревая того, посеял страх в душах солдат врага, а это открывало большие возможности, только пока не было понятно перед кем, Видейская армия задерживалась. Единственное, на что рассчитывал наш герой, так это на мощную засаду где-то на полпути между Ругом и Доргом – последним городом с юга перед столицей Видеи Штогой.
     Утром армии двух прилегающих к Видее стран продолжили путь к столице государства-соседа. Теперь солдаты старались вообще не оставаться одними, все время по двое, по трое. Их испуганные глаза без устали шарили по безлюдной местности, пытаясь увидеть…, не знали они, что нужно увидеть, а потому страх только рос и крепчал. Страх чуть было не перешел в панику, когда люди не досчитались сначала пятерых, затем еще троих: Корп был лучшим лучником своей и окружных деревень, этим, по-моему, все сказано. Несколько раз войско останавливалось для розыскных мероприятий, но не был найден ни похититель, ни пропавшие солдаты, только еще двое пропало. Люди начинали терять самоконтроль. Дождь все-таки кончился, тучи начали расходиться, изредка проглядывало солнце. Примерно через полчаса после этого начало колонны остановилось, широкое поле, через которое шла дорога, позволило почти всей армии выстроиться в длинную шеренгу в три человека. Поводом для остановки послужили три человека, стоящих посреди дороги: человек посередине был облачен в серебряные доспехи без шлема, ярко отражавшие солнечные лучи, двое других, стоявших по краям, были одеты в абсолютно черные комбинезоны, поглощавшие свет. Люди, перегородившие дорогу, скрестили руки на животе и с искренним интересом разглядывали сидарцев и фероканцев. Расстояние между армией захватчиков и незнакомцами не превышало пятидесяти шагов.
     Корп наблюдал за происходящим с дальнего холма и никак не мог взять в голову, кто эти люди, почему их так мало и что они собираются делать. Однако спрашивать это он ни у кого не собирался, поэтому просто лег поудобнее на живот и стал ждать, чем это все кончится.
     После нескольких минут молчания первыми заговорили незнакомцы, кончено, не все сразу, только тот, что был посередине:
     - Немедленно убирайтесь со священной Видейской земли…
     - А то что?! – перебил его фероканский генерал.
     - А то вы все прямо здесь и умрете, - тихо ответил человек в серебряных доспехах, но его услышали все.
     Между солдатами побежал тихий шепот, уверявший всех, что эти люди не вышли бы сюда втроем, не будь у них реальной силы противостоять их армии. Другой шепот пытался убедить каждого попадавшегося ему на пути в том, что эти только отвлекающие, армия Видеи нападет неожиданно и вдруг. Солдаты не знали, что им делать, поэтому оглядывались на стоящих сзади генералов, те о чем-то шептались между собой.
     И вот вперед вышли лучники, человек триста, встали наизготовку.
     - Пли!!! – что есть мочи заорал один из генералов.
     Стрелы пошли вверх, дойдя до своей высшей пиковой точки, они начали падать вниз, неумолимо приближаясь к тройке посреди дороги. В метре от людей, правда, теперь многие сомневались, люди ли перед ними, стрелы потеряли скорость и осыпались на землю, будто их пускали не из лука, а вытряхивали из мешка.
     - Я отпускаю всех. Те, кто останется – умрет, - сказал все тот же незнакомец. Для большей правдоподобности своих слов он плавно поднялся над землей на пару метров, строго глянул на открывших рот солдат и так же плавно опустился обратно на землю.
     - Стоять!!! – завопил сидарский генерал, - всех дезертиров буду казнить лично!!!
     Однако этот окрик подействовал отнюдь не на всех – наверное, треть солдат пустилась наутек, вслед им летели стрелы лучников и проклятия генералов и их приближенных, но ни то, ни другое не помогало; еще одна треть была на волос от этого поступка, останавливали их лишь лучники со своими острыми наконечниками стрел.
     Незнакомцы не собирались долго разговаривать, они вообще больше не проронили не слова. Человек в серебряных доспехах поднял левую руку над головой, опустив голову вниз. Два мощных взрыва прозвучало с каждой стороны захватнической армии. Солдаты побежали кто куда: кто в атаку, кто наутек, но ни одни из них не остались в живых – бежать было некуда. В руках у незнакомцев появились непонятные предметы, похожие чем-то на трубки, из них извергались желто-красные шмотки чего-то непонятного, только это непонятное превращало тела сидарских и фероканских солдат в кровавый фарш. Те из отважных воинов, которые успели добраться до трех незнакомцев, упирались в невидимую стену и тут же погибали от неизвестного оружия; другие, побежавшие в противоположную сторону от людей в странных одеждах, так же нарывались на град смертоносного огня, лившегося то слева, то справа…

*    *     *

     Корп наблюдал за мясорубкой с дальнего холма с блаженной улыбкой. Месть свершилась. Как только грохнули взрывы, он понял, что живыми отсюда не уйдет никто. Никто, кроме Мессий. Корп знал, что это были Мессии, кроме них, никто не мог сотворить такое. Это было ужасно, но это было справедливо, сидарцы и фероканцы заслужили такую смерть. Смерть на бойне, такую, какую они учиняли по пути до этого места. «Не рой яму другому…» - подумал Корп и повалился на спину, уставившись в бесконечно высокое серое небо Видеи, по прежнему свободного государства.
     Корп не стал выходить к Мессиям. Кем он был – никчемным солдатишкой, которому посчастливилось выжить. Рядовой понял, для чего судьба подарила ему жизнь. Он видел Мессий, он видел их силу и мощь. Теперь он должен был рассказать об этом людям, людям, еще не ведающим о Мессиях…
     Когда Корп снова посмотрел на место битвы, Мессий уже не было. Он спустился вниз. Повсюду лежали трупы солдат совсем недавно казавшейся непобедимой армии. Кое-где слышались стоны и мольбы о скорейшей смерти. Достав было нож, Корп сразу спрятал его обратно в ножны и прошел мимо: «Мучайтесь, ублюдки, мучайтесь». Рядовой еще немного полюбовался на фарш из сидарцев и фероканцев, с наслаждением послушал предсмертные возгласы умирающих и в отличном расположении духа бодро зашагал вслед за Мессиями, по дороге в столицу Видеи Штогу.

*    *     *

     Корп много думал об увиденном, перед глазами стояли сцены битвы. Многое было непонятно, но главное, это было эффективно.
     К вечеру, когда уже стемнело, рядовой догнал Мессий, которые решили заночевать в леске у дороги. Они быстро (!) разожгли костер и так же быстро приготовили себе ужин. Корп не решался выйти из зарослей, он молча наблюдал за пятью незнакомцами, общавшихся между собой на непонятном ему языке. Вдруг самый старый из пятерки, тот, что был в серебряных доспехах, приподнялся и настороженно уставился в сторону зарослей, где прятался рядовой.
     Корп понял, что его обнаружили. Первой мыслью, которое родило его сознание, было бежать и как можно быстрее, однако эта мысль сама умчалась со всех ног, когда увидела в руках незнакомцев непонятно откуда взявшиеся темные трубки, те самые, что были у них в руках на побоище. Если бы Корп промолчал еще мгновение, он бы замолчал навсегда, но у него нашлось мужество выдавить из себя еле слышные невнятные слова:
     - Не надо… я… я… не шпион… я… я… видеец… я свой…
     - Выходи, - грозно произнес самый старший Мессия, Корп медленно вышел из зарослей какого-то колючего кустарника, держа перед собой вытянутые руки.
     - Что здесь делаешь? – спросил другой Мессия.
     - Ш-шел за вами, просто… без всякого… злого… умысла… - он затрясся всем телом, так как вдруг понял, что не знает, зачем пошел за ними и не может внятно объяснить свое поведение.
     - Ладно-ладно, успокойся, не нервничай так, не надо, - старший Мессия похлопал его по плечу и усадил на бревно рядом с собой, Корп дрожал и не успокаивался, – Давай успокаивайся и рассказывай нам, как ты здесь очутился.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Корпа взяли с собой, пообещав ему звание генерала и медаль за отважные «партизанские действия». Что могло значить «партизанские действия», Корп не понял, он вообще много чего не понимал в разговорах Мессий, но благодарен был несказанно. Пытался целовать ступни Мессий за столь высокую честь; за свое намерение получил корягой по «хребтине» и словесное предупреждение: каждая такая попытка будет награждаться ударом чем-нибудь тяжелым. Второй раз его огрели рюкзаком, третий – получил ногой в живот – больше попыток не было. Корп понял, что не следует целовать ступни Мессий, вернее, он понял – им это не нравится и поэтому, дабы не огорчать их святые души, лучше этого не делать.
     По дороге в столицу Корп больше молчал, только отвечал на вопросы Святых и все смотрел под ноги, не решаясь идти перед Мессиями с поднятой головой. Они говорили о чем-то о своем – чаще на совершенно непонятном Корпу языке, видимо языке, о котором говорится в Священном Писании, о давно забытом языке Богов.
     Мессии направлялись прямиком в Штогу, там они договорились встретится с Императором Маром. Шли они не торопясь, однако в Дорг заходить не стали. Шестеро обошли этот второй по величине город Видеи стороной. К полудню следующего дня на горизонте показалась Штога.

*    *     *

     Штога – столица государства Видейского. Хорошо укрепленный город с десятитысячным населением. Так же, как и все города, он состоит из трухлявых домишек, однако, ближе к центру города постройки становились все добротнее, дороже и выше. Иногда попадались трех- и даже четырехэтажные здания. В самой середине города расположился собор Потерянной Судьбы. Как сказал Корп, здесь сначала появился собор (причем уже так давно, что, говорят, он появился еще до Видейского государства), а потом вокруг него разрослась Штога.
     Собор представлял собой высоченную башню, которую было видно из любого конца города. С одной стороны к башне вплотную примыкал темный куб примерно двадцать на двадцать, в нем же находился главный и единственный вход. Поражали размеры здания, оно было грандиозно и монументально. Оно поражало собой еще издалека, а вблизи и вовсе давило к земле как муравья. Собор был обнесен решетчатым забором в два человеческих роста. У распахнутых ворот стоял Император со своей свитой, он улыбался. О победе ему доложили еще с утра – хорошие новости быстро распространяются, особенно, если налажена голубиная почта.
     По территории собора находилось еще пять «соборчиков», построенных совершенно в другом стиле и, видимо, много позже. Император жестом пригласил следовать подошедших гостей за ним. По земле тянулась ярко красная с золотым теснением по краям гобеленовая дорожка, она уходила направо как раз к одному из «соборчиков». Внутри все было оборудовано под банкетный зал: длинные столы, составленные буквой «П», ломились от яств, то и дело туда сюда шныряли слуги с подносами, вокруг толпились нарядно одетые люди, о чем-то разговаривая вполголоса, в стороне стояли музыканты, наигрывая какую-то ненавязчивую мелодию.
     Завидев Императора и его гостей, люди согнулись в почтительном поклоне, Мар ответил небрежным кивком головы, гости не сделали даже этого. Спустя несколько часов все изрядно набрались молодым вином, разговор пошел в ненавязчивой манере, о манерах и уважении к Мессиям и Императору на время было забыто.
     Алод сидел по правую руку Императора:
     - Хочу представить вам еще одного активного участника боевых действий, Корпа.
     - Корпа? – Император не понимал Мессию.
     - Этот отважный человек перебил много солдат, я уж молчу про шестерых офицеров, - Алод глядел на Корпа, молча сидевшего в стороне, не решающегося поднять глаза или что-нибудь сьсть.
     - Что вы говорите.
     - Я говорю правду. Его нужно представить к награде и повысить в звании.
     - Какое звание ему дать?
     - Генеральское, пускай он заведует заставами, мало кто знает больше него.
     - Вы правы, - император встал, все замолчали, - я хочу выпить за еще одного героя этой войны… Я говорю о молодом человеке в дальнем конце стола, его имя Корп, - все посмотрели на Корпа, - Я дарую ему звание генерала, земельные угодья и замок в окрестностях Штоги, - Корп открыл рот, не веря услышанному. Все хлопали, Корп краснел. Скоро около него появилась симпатичная придворная дама, которой очень понравился молодой генерал.
     - Расскажите мне о Соборе Потерянной Судьбы, мне кажется, я нигде не видел такой необычной архитектуры. – попросил Алод у Императора.
     - Действительно, нигде больше такого ничего нет, ни в Видее, ни в других странах. Это уникальное сооружение не похожее ни на что.
     - Как давно он построен?
     - Увы, доподлинно это не известно. Я знаю лишь то, что именно с этого собора началась Видея.
     - То есть Вы не знаете, кто его возвел?
     - Нет, слишком это было давно.
     - Мне бы хотелось побывать в Соборе.
     - Это невозможно. Он потому и называется Потеряной Судьбой, что зайти в него можно только один раз. Оттуда еще никто не возвращался.
     - Странный какой-то собор и тем он интереснее, - Алод встал из-за стола, закинув за плечо рюкзак со снаряжением, - Прошу прощения, любопытство берет свое…
     - Алод, ты куда?! – встрепенулся бывший капитан корабля.
     - Пойду посмотрю, как народ судьбу теряет… - он улыбнулся и не торопясь направился к выходу.
     Не успел он закончить фразу, как его перебил Лар, выскакивая из-за стола:
     - Подожди, я с тобой! Мне тоже интересно!
     Остальным было не интересно. Форка отвлекла рядом сидящая пышногрудая придворная дама, не прозрачно тонко намекающая на толстые обстоятельства, Гвиц полчаса уже как находился в анабиозе, изредка поднимая голову, водя ею из стороны в сторону и говоря: «А-га!», Симора и вовсе не было за столом – другая придворная дама не стала ничего намекать, а просто взяла его за руку и отвела на второй этаж, по пути недвусмысленно задрав на пару секунд юбку, обнажив изящные формы ног, похотливо улыбаясь.

*    *     *

     Они стояли перед входом в собор Потерянной Судьбы. Головы людей были задраны вверх: где-то вдалеке еле-еле была видна верхушка здания. Но не слишком оно походило на здание, скорее это походило на какую-то машину, которой очень давно не пользовались. Алод смотрел на сооружение и судорожно вспоминал, на что оно так похоже; несмотря на все его знания, на ум ничего не приходило. Сведения, что сейчас были так нужны, запрятались в самом дальнем уголке подсознания, затерялись среди остальных, замаскировались под другие. От напряжения голова начинала болеть, ее словно начинали сдавливать тисками – мог начаться очередной приступ, пришлось оставить воспоминания на потом.
     Дверь с шипением отошла в сторону сама собой. Черный куб приглашал в свои недра незваных гостей. Гости не стали долго раздумывать у входа и шагнули внутрь. Изумрудная подсветка, шедшая изнутри стен и потолка, действовала успокаивающе. Впереди был длинный коридор со сводчатыми потолками. Алод уверенными шагами затопал по коридору, вглядываясь в его конец, где виднелся яркий, жгущий глаза зеленый свет.
     Коридор оканчивался сводчатой комнатой с зеленым шаром посередине, величиной с пушечное ядро, мерно покачивающимся в воздухе из стороны в сторону. Лар потянулся к нему рукой – не дотянулся, руку обожгло болью – это Алод треснул его по кисти.
     - За что?! – с обидой завопил Лар.
     - Не трогай, ты же даже не знаешь, что это… - Бывший пилот бывшего корабля достал из рюкзака сухой паек и кинул его по направлении шара. Не долетев до странного объекта нескольких десятков сантиметров, паек уже начал гореть, а соприкоснувшись с ним в плотную, взорвался изнутри на мелкие кусочки. – Вот так.
     - Э-э, - Лар стоял с открытым ртом, не зная, что и сказать.
     - Видимо, из-за этого собор и называется так.
     - Что? – переспросил бывший подсобник.
     На полу полно засохшей крови, видейцы никогда не видели ничего подобного и старались познакомиться с явлением поближе, однако знакомство приводило к летальному исходу. Скорее всего, дальше никто и не ходил. – он аккуратно обошел смертоносный шар стороной и двинулся к следующей двери, Лар поспешил за ним.
     Следующая дверь оказалась входом в лифт. Однако, никаких кнопок на стенах не было. Алод постоял в задумчивости некоторое время, оглядел маленькую кабинку, еще раз убедившись, что никаких приспособлений для движения нет. После этого он просто поднял голову вверх, дверь закрылась, Лар почувствовал, как лифт начал движение вверх.
     - Что ты сделал? – бывший подсобник недоумевающе смотрел на бывшего капитана.
     - Я подумал, что не мешало бы было попасть наверх. – Алод пожал плечами.
     - И все?!
     - И все.
     - Вот ведь. – Лар заулыбался, он представил себе свой дом с таким лифтом, где нельзя сломать кнопки, потому что их нет. Не приходилось бы больше ходить пешком на двадцать седьмой этаж.
     В скором времени лифт остановился. Дверь отошла в сторону. Лар открыл от удивления рот. Перед незванными гостями сего помещения открылась замечательная картина. Они увидели свою родную стихию. Это была рубка. Пусть многое было непонятно. Сиденья были на несколько размеров больше любой стокилограммовой проводницы, для кого были предназначены эти сиденья, пришельцы не поняли. Сейчас это интересовало их меньше всего. Алод и Лар не могли поверить своим глазам, это действительно больше всего походило на головной мозг космического корабля, но мог ли этот мозг функционировать? Этот вопрос еще не поднимался. Алод прошел по рубке, посмотрел на приборы, изучил их пригодность к работе, слишком они были хлипкими, казались муляжами. Тонкие подставки, еще более тонкие рабочие поверхности приборов. Лар стоял у двери, не решаясь подойти к креслам и «муляжам». Как-то он себя чувствовал не в своей тарелке, побаивался он этого всего. Ему чудилось, что вот-вот из потайной двери выберется существо, большое и толстое, то самое, для которых были сделаны эти огромные кресла. Несмотря на все опасения Лара, никто ниоткуда не вылез. Все оставалось на своих местах. Только Алод перебирался от одного прибора к другому. Что он там выглядывал и высматривал, Лару понятно не было, да и не его это ума дело, его дела помочь, поднести, поддержать. А трудные задачи всегда ложились на капитана или на того же Алода.
     Еще немного помявшись в дверях, Лар решил отдохнуть, присев рядом с открытой дверью. Она отказывалась закрываться, пока молодой человек стоял рядом. Здраво решив, что рисковать не стоит, вдруг закроется, а открыться не захочет, Лар уселся на пол. Он достал из сумки глиняную бутылочку с ягодным компотом и, отхлебывая помаленьку, продолжил следить за Алодом, склонившимся над очередной зеленоватой панелью приборов (Лар решил для себя, что все эти зеленые досочки – панели приборов, кстати говоря, правильно решил).
     Делая очередной глоток из бутылочки, незаметно стащенной с праздничного стола, Лар поперхнулся. Поперхнулся он вовсе не из-за того, что пил компот неаккуратно. Просто в тот самый момент, когда вкусная жидкость красноватого цвета начала проходить по горлу, все вокруг зашумело и задрожало. Лар кашлял, его глаза наполнились слезами. Понять происходящее он не мог.
     Ничего особенного не произошло. Алод нашел «включатель». Энергоблоки начали заполняться, началась тестовая проверка оборудования. Он вспомнил, что это сооружение очень похоже на ракету. Такие же ракеты были найдены на дальних рубежах у самой границы Содружества, в памяти сохранилось воспоминание относительно описания этого археологического памятника. В памяти всплыла статья одного именитого археолога, который изучил три подобные ракеты и пришел к выводу, что все три были пригодны к эксплуатации, находясь в отличном состоянии. Вспомнилась цитата профессора: «…такое впечатление, будто космолеты только сошли с конвейера, все приборы в отличном состоянии…». На этом корабле было то же самое – ни пылинки, ни соринки.
     Алод прокопался в рубке до глубокой ночи. Голова начинала болеть, скоро она просто раскалывалась. Столько умственной деятельности грозило приступом. Алод отошел от приборов и направился к своему младшему сопровождающему. Лар спал. Он свернулся калачиком у открытой двери лифта, тихонько посапывая.
     - Лар, просыпайся, - слова давались с трудом, мешала адская головная боль. Лар не просыпался, он спал как убитый. Алод пошерудил у себя в рюкзаке и выудил оттуда обезболивающее. Оно подействовало очень быстро, головная боль отступила. На бывшего пилота «Т-13» набросилась усталость, дико захотелось спать. Он доковылял до огромного кресла и мгновенно уснул.

*    *     *

     - Итак, господа, значит, это космический корабль, - подвел итог бывший капитан «Жабы». Вся команда корабля сидела за столом все того же собора, где вчера было пиршество. Алод приказал, чтобы их не беспокоили, созвав всех, когда каонтрабандисты еще спали.
     - Да, это полностью функциональная модель, готовая к полету, - продолжил Алод.
     - Откуда такая уверенность? – не понимал Гвиц.
     - Я проверил все системы, все в порядке.
     - С каких это пор ты стал специалистом по внеземным цивилизациям? – спросил Симор.
     - С давних пор, тогда мы еще не были знакомы… - уклонился он ответа Алод.
     - С давних? – переспросил Симор.
     - Если мне не доверяют, я готов доказать свою компетентность на деле, - уверенно произнес бывший пилот «Т-13».
     - Не кипятись, - призвал капитан, понимая, что Алод знает намного больше, чем все они вместе взятые, - А ты, - он повернулся к Симору, - помалкивай.
     - Как прикажете, - он согнулся в наклоне.
     - Значит, мы можем выбраться с этой планеты?
     - Можем, - согласился Алод.
     - А стоит ли ее покидать? – задал резонный вопрос Гвиц.
     - Действительно, зачем? Я себя здесь неплохо чувствую. Что-то я сомневаюсь, что дома мне кто-то предложит быть Богом, - весело заговорил Симор.
     - У нас есть причина покинуть планету, - отрезал Алод.
     - И что же это за причина? – не смог понять его Гвиц.
     - Я не говорил этого, чтобы не допустить паники и отчаяния…
     - Что?! – перебил его Симор.
     - Планета отравлена…
     - Отравлена? – Форк не верил своим ушам.
     - Отравлена. – Алод покачал головой в знак согласия.
     - Поясни, - попросил Форк своего бывшего подчиненного.
     - Я единственный, кто видел данные сканера по анализу жизненной пригодности планеты. Да, она пригодна к жизни, но только ограниченно пригодна. Воздух имеет примесь чужеродного газа, смертельно влияющего на жизнедеятельность человеческого организма. Разве вы не заметили, дышать становится все труднее, появляется одышка, частые кашли, булькающие хрипы (все заметили). Газ разъедает нашу дыхательную систему, мы обречены. При хорошем исходе, мы проживем здесь еще столько же. Дальше - мучительная смерть.
     - Ну, ты обрадовал! – Симор ударил по столу от злости, стол сдвинулся с места, посуда звякнула.
     - Теперь у нас есть реальный шанс выжить, - Алод отвел глаза в сторону.
     - Тогда больше нечего думать, нужно как можно скорее собираться и уматывать. Я не хочу получать лишний ущерб своему здоровью, - твердо заявил Гвиц.
     - Это не все, - снова заговорил Алод.
     - Какая еще плохая новость у тебя осталась? – Симора начинал бесить их пилот, который за это утро не сказал ничего хорошего.
     - Корабль может взять только троих.
     - Почему только троих?
     Звездолет рассчитан на три живых существа, не больше, если сканер обнаружит хоть муху, старта не будет.
     - Что за маразм? - Гвиц сморщился.
     - Это не я придумал, это установки корабля, изменить которые я, к сожалению, не могу.
     - Все лучше и лучше, - грустно сказал Форк.
     - И как быть? - впервые что-то произнес Лар.
     - Жребий? – посмотрел на всех по очереди бывший капитан. Все поочередно кивнули головами.
     Жребий не отличался оригинальностью. В глиняный стакан были положены пять одинаковых кусочков от обертки сухих пайков, на двух из них были поставлены кресты, означавшие обреченность с маленькой надеждой на выживание. Первым потянул Симор, он улыбнулся, показав всем чистый клочок. Затем потянул Гвиц – тоже повезло.
     - Кто дальше? – спросил, держащий в руке стакан, Форк.
     - Не-е, - отказался от предложения Лар.
     - Тяни сам, - предложил ему Алод. Тот без раздумий засунул руку в стакан.
     - Чисто, - его глаза выражли счастье до того момента, как он глянул на подсобника, тот плакал.
     - Поздравляю, - Алод, как всегда, был спокоен.
     - Но…, - капитан хотел что-то сказать, но ничего не мог, он опустил взгляд, будто был в чем-то виноват перед пилотом и подсобником, особенно перед подсобником. Все молчали, больше никто не улыбался.

*    *     *

     Приготовления были закончены в три дня. Мессиям были собраны дары со всей видейской столицы, по большей части это были золотые украшения. На брата получалось около сотни килограммов. Трюма в корабле не было, в нем вообще не было ничего, кроме рубки, именно поэтому дары и были складированы рядом с огромными креслами рядом с приборами. Улетающие были довольны своей добычей, мало того, правительство заплатит им за находку космического корабля внеземной цивилизации, так они еще и золотишком неплохо разжились.
     Три члена команды сидели в неудобных для человеческой физиологии креслах, внимательно наблюдая за манипуляциями Алода над приборами. Координаты были введены, корабль был готов к старту. Пилот «Т-13» посмотрел в последний раз на своих бывших коллег, он молча пожал руки Симору и Гвицу. Когда он прощался с капитаном, тот быстро-быстро заговорил, что вообще раньше за ним не наблюдалось:
     - Вы только держитесь, только держитесь. Слышишь, смотрите не скисайте, не скисайте. Мы же поможем, понимаешь? Как только мы доберемся до границ
     Содружества, мы тут же отправим к вам спасательную экспедицию. Слышишь? Мы обязательно вас вытащим, обязательно вытащим. Вам нужно немного подождать, просто немного подождать. Больше ничего не надо… - его рот был закрыт рукой Алода.
     - Не оправдывайся, просто продолжай жить. У каждого своя судьба, - пилот «Жабы» убрал руку с лица капитана, капитан молчал. Они оба понимали, что никакой спасательной операции не будет. Кто полетит на столь рискованное предприятие ради двух контрабандистов, преступников. Шансы на это были равны нулю. Алод еще раз глянул на счастливчиков и покинул рубку иноземного корабля.
     Торжественный обряд, посвященный вознесению Мессий, был в самом разгаре, когда Алод поднял руку и громко сказал, чтобы слышали все на главной площади столицы.
     - Да вознесутся Мессии к звездам, да будет нетленным их путь!!! – вся площадь завопила в ответ одобрительные выкрики.
     Но скоро все замолчали, потому что собор Потерянной Судьбы начал медленно и громко отрываться от земли. Вся чернь стояла с открытыми ртами, люди впервые видели настоящее чудо, нисколько не похожее на фокусы полоумного жреца. Это было настоящее чудо – вознесение Мессий вместе с главным собором религии. Мессии действительно были МЕССИЯМИ, все люди поверили в их святость и божественность.
     Алод проводил взглядом ракету, скоро ее не было видно, однако люди не опускали головы. Что они еще хотели там увидеть? Алод не знал. Он смотрел на людей, которые были счастливы оттого, что увидели обыкновенное, по его мнению, явление, для них это было чудом, а этот день станет самым святым днем в году. Самым главным праздником. Предание о вознесении Мессий будет передаваться из поколения в поколение. Люди будут хвастать перед знакомыми, что их предок присутствовал при самом настоящем чуде и сам его видел своими собственными глазами. Так ли рождается религия, так ли рождается вера? Кто знает. Но сегодня для Видеи начиналась новая эра. Эра после вознесения Мессий. Шел первый год после Вознесения Мессий.

ЭПИЛОГ

     Бывший пилот транспортного корабля «Т-13» стоял на том месте, где еще утром стоял Собор Потерянной Судьбы. Теперь здесь осталась только большая обоженная воронка, собор летел сквозь звезды, неся в своих недрах трех человек, которым просто повезло выжить. Алод не был зол на судьбу, он все принимал как должное, это событие он принял так же спокойно. Вот только что-то его тревожило, что-то он опять забыл, что-то он опять упустил. Мысли путались, заплетаясь друг в друге. Ответ был совсем рядом, он просто вертелся на языке, однако слететь с него никак не решался. Что он забыл? Что? Долгие раздумья были противопоказаны, это могло печально кончиться. Алод попытался отвлечься, забыть о воспоминаниях. Ничего не получалось. Ответ был слишком близко, чтобы откладывать его на потом. Голову начало ломить, ее начало сдавливать снаружи и разрывать изнутри одновременно. Пилот схватился обеими руками за виски, его потянуло в сторону. Он уперся плечом в оставшийся от всего собора темный куб. Так и облокотившись на сооружение неизвестной расы, он поплелся к другим строениям. Завернув за угол и пройдя еще несколько шагов, он упал. Упал Алод внутрь куба – дверь автоматически открылась, поглотив его. Пилот поднял голову, он смотрел на сводчатый коридор, начинавшийся прямо от него. В конце коридора Алод видел зеленоватое свечение. Это был энергетический шар, подпитывавший ракету перед взлетом. Это был ответ. Вот что он забыл. Энергию для их груза больше не нужно было искать, она была под самым носом.

     - Дверь зашипела и отошла в сторону, на пороге стоял Лар:
     - Алод, что с тобой? – юноша ринулся к лежащему на полу товарищу по несчастью.
     - Все в порядке, - Алод отстранил его, вставая самостоятельно.
     - Что ты здесь делаешь? Почему ты не празднуешь со всеми?
     - Да лекарство искал…
     - Какое лекарство? От чего?
     - От всего… - Алод улыбался, несмотря на то, что мешала начавшая проходить головная боль; Лар улыбался в ответ, хотя еще и не понимал, о чем говорит бывший пилот разбитого транспортного корабля «Т-13».

     Февраль 2002 – Август 2003
     Саратов