«Растительные алколойды, особенно галлюциногенные соединения, такие, как псилоцибин, ДМТ и гармолин, явились катализаторами саморефлексии. Они увеличили активность переработки информации, а значит, чувствительность к среде и таким образом способствовали увеличению объёма мозга. На более позднем этапе они действовали как катализаторы в развитии воображения» «На наш взгляд, микологическое наукоучение более внушительно, чем теории о труде и прямохождении как факторах антропогенеза.» Михаил Тарасов «Философия языка»

     Приглашение на конгресс лингвистов в Нью-Йорке пришло как нельзя кстати. Борис серьезно подумывал об отдыхе, а лучший отдых, как известно, смена деятельности. Лингвистика лежала чуть в стороне от главных научных интересов Бориса Моргенштерна, лауреата Нобелевской премии по биокибернетике, руководителя лаборатории биокибернетики хайфского Техниона, создателя знаменитого Зеркалатора Моргенштерна. Но все-таки он надеялся, что и здесь он сможет почерпнуть что-нибудь полезное для своего детища. К тому же он давно не был в Америке, а прогулка в конце октября по Нью-Йорку вместо израильской жары должна стать огромным удовольствием.
     Конгресс проходил в самом сердце Манхэттена – гостинице «Ренессанс», из окон которой открывался незабываемый вид на Таймс-Сквер. Участников съехалось гораздо больше, чем ожидали организаторы, поэтому в зале, где проходил фуршет по поводу открытия конгресса, наблюдалось столпотворение. Так что не удивительно, что Борис наступил на ногу невысокому господину, едва ли достигшему средних лет, с открытым приветливым лицом.
     - Слиха, - автоматически вырвалось у Бориса, и он тут же неуклюже поправился, - Извините, то есть сорри!
     - Ничего, - неожиданно пострадавший ответил на чистом русском языке, - Вы, я вижу, понимаете по-русски? Я из Москвы, - добавил он.
     - Да, я из Израиля, но когда-то был ленинградцем... Меня зовут Борис. Борис Моргенштерн.
     - Очень приятно. А я Михаил Тарасов, можно Миша, ведь мы примерно одного возраста.
     - И мне приятно встретить почти земляка в чужой стране. Зови меня Борей, - и Борис по израильской привычке сходу перешел на «ты».
     Так произошло их знакомство, и, как выяснилось позже, именно ради этой встречи Борис и пересек океан. Михаил Тарасов занимался вопросами философии языка, готовил к защите докторскую диссертацию на тему «Галлюциногенные грибы и антропогенез». Борис когда-то увлекался Кастанедой, и даже потихоньку собирал материал о Дон Хуане для экспериментов на Зеркалаторе.
     Так что о галлюциногенных грибах он был наслышан, но причем тут происхождение человека? Борис был явно заинтригован. Михаил же долго не верил, что перед ним Нобелевский лауреат. Этот еще относительно молодой человек со светлокурчавыми волосами, голубыми глазами, с легкой горбинкой носом ну никак не соответствовал образу крупного академического ученого. Да, собственно, он таковым и не был, Бориса не интересовали должности, титулы и награды. Он занимался наукой, чтобы удовлетворить свое любопытство и, если удастся, как-то улучшить этот мир. Он был улыбчив, даже смешлив, общаться с ним было легко и приятно. Михаилу же немного льстило нахождение в обществе столь талантливого и известного человека.
     Три дня конгресса пролетели быстро, Тарасов и Моргенштерн сидели рядом на выступлениях, вместе гуляли по Центральному Парку, доходили даже до Гарлема, где когда-то появляться белому человеку было небезопасно. Несмотря на шквальный ледяной ветер, наслаждались великолепной панорамой города со смотровой площадки Эмпайр-Стейт-билдинг. Не обошли вниманием и знаменитый «Метрополитан». Короче, не расставались ни на минуту, и ни на минуту не прекращали своих ученых бесед.
     Михаил развивал теорию о том, что именно галлюцинации, вызванные поеданием нашим далеким предком галлюциногенных грибов, содержащих псилоцибин, привели к зарождению сознания, а следовательно, и появлению человека.
     Ну, конечно, не все так просто, слопал грибов, и готово... Это процесс на сотни тысяч, а то и миллионы лет. Господи, сколько грибов-то ушло... Но главное – результат. Галлюцинации расшатали подсознание, пока в нем не образовалась маленькая зона, которая стала пытыться взять управление на себя. Конечно, труд и прямохождение сыграли огромную роль в развитии сознания, но оно уже существовало! То есть человек появился до того, как начал трудиться и ходить прямо. Это был его осознанный выбор!
     Борис внимательно слушал разглагольствования Тарасова, и в то же время у него в голове уже выстраивался сюжет очередного эксперимента с Зеркалатором... Борис посвятил друга в свои планы и предложил провести совместный эксперимент. Договорились, что Михаил займется подбором необходимой информации, а Борис внесет некоторые изменения в Зеркалатор. А примерно через год они встретятся в Хайфе и...

     Прошел год. Михаил упорно работал над подготовкой к эксперименту, даже отложил в сторону свою докторскую, так как грядущий эксперимент мог многое изменить в ней. С нетерпением ждал назначенного дня и Борис.
     И вот он настал. Тарасов прибыл в Хайфу и, можно сказать, поселился в лаборатории Моргенштерна.
     Итак, все данные были введены в базу данных Синтезатора, и эксперимент начался. На экране Зеркалатора возникло человекоподобное существо, можно сказать, обезьяна. Индикатор мыслительных процессов твердо держался нуля. Обезьяна беспорядочно двигалась и непрерывно жевала грибы, которые время от времени выковыривала из земли. Борис посмотрел на Михаила, тот кивнул, и Борис запустил программу, имитирующую увеличение псилоцибина в крови. Обезьяна на экране утратила координацию движений, иногда промахивалась и проносила грибы мимо пасти. Индикатор мыслительных процессов ничем себя не проявлял, зато стрелка индикатора бессознательных процессов начала танцевать лезгинку. Несколько десятков минут эксперимента соответствовали сотням тысячелетий.... Борис вспомнил, как когда-то в детстве, возвращаясь с отцом из детского сада, он увидел сидевшее на земле существо, которое, повинуясь неведомому ритму, раскачивалось взад-вперед. «Это обезьяна?» - спросил он у отца. «Это пьяный» - разочаровал его отец.
     И вот на 48-ой минуте эксперимента стрелка индикатора мыслительных процессов ожила, начала вибрировать, а в динамиках раздался легкий шум... А затем, затем прозвучала первая мысль, пришедшая в голову уже человеку: «Хватит! Сколько можно жрать эти грибы!».
     Борис выключил Зеркалатор. Успех был полным. Экспериментаторы обменялись рукопожатиями.
     - Теперь я могу, пожалуй, защищать свою диссертацию! – сказал Михаил. - Я думаю, возражений не будет.
     - Конечно, Миша. Но у меня для тебя есть сюрприз. Я подготовил еще один эксперимент... Ночью моя ассистентка введет данные, а завтра утром мы соберемся здесь снова. Не возражаешь?
     - Заметано!

     Назавтра, в назначенный час, когда все были в сборе, Борис заученным движением запустил Зеркалатор, и на его экране возник осел, такой маленький ослик... Борис победно взглянул на Тарасова. Глаза Михаила горели, он все понял.
     - Поехали! – сказал он, и Борис запустил грибную программу.
     Результат оказался тем же – осел начал мыслить, только случилось это уже на 17-ой минуте!..