Рабочий день был в разгаре. В тесной комнатушке царила обычная для этого времени суток атмосфера нервной сосредоточенности. Сквозь пелену дыма дешевых сигарет слабо проглядывались силуэты сотрудниц - хмурых дам бальзаковского возраста, добросовестно штудирующих толстенные рукописи. Беспорядочно разбросанные на столах талмуды нет-нет, да оказывались востребованными - тишину нарушал чей-то приглушенный вопрос:" Лидия Васильевна, а как лучше будет?", раздавался шорох страниц, поднимающих в воздух облачко пыли и торжественный ответ. Затем все снова умирало - в ожидании следующего "оживляющего момента".
     И, наконец, он наступил. Ворвался, как всегда, неожиданно и шумно. Дверь редакции резко, будто от удара ногой, раскрылась, и в комнату впорхнула юркая стройная девчушка - и с порога заверещала: "Ой, который час-то? А я снова в пробке...Меня никто не искал? Нет? Слава богу!... Девочки, милые, да у вас снова накурено! Нельзя же так!". Устремившись к окну, она попутно задела непредусмотрительно положенные на край стола тома, и они с грохотом повалились на пол.
     В комнату ворвался свежий весенний ветер.
     Дамы, видимо, пребывая в эйфории от брошенного им столь опрометчиво "девочки", глядели на возмутительницу спокойствия с явным одобрением. Ее вечная бодрость их забавляла. Неизменно врываясь столь бесцеремонно на два часа позже положенного срока, она как раз поспевала к тому времени, когда глаза честных тружениц начинали слипаться, а кофе с сигаретами переставали спасать.
     И лишь строгая Лидия Васильевна покачала головой - то ли с завистью, то ли с осуждением: "Что-то ты сегодня больно веселая, Оленька!"
     "Так весна же! И потом - я решила начать новую жизнь! - девчонка явно была во власти какой-то новой бредовой идеи. - Пора все менять, так никуда не годится! Работу - новую! Бойфренда - нового! Все, все с чистого листа!"- она решительно рассекала пространство комнаты, активно жестикулировала и была до смешного похожа на лектора-энтузиаста в сонной аудитории.
     Дамы переглядывались и скептически улыбались, но никто не решался прервать этот бурлящий словесный поток. Кроме Лидии Васильевны, которая и тут не сдержалась и, ехидно прищурившись, с вызовом произнесла: "Ты думаешь, все так легко, деточка? Кабы все такими бойкими бы были - редакция бы наша вымерла, а мы повыше бы сидели. Ты оглянись вокруг-то: многим ли так удается-то? Чтобы поворот на 180 градусов?"
     Оленька подхватила фразу, как будто только ее и ждала:"Так и я о том же - не многим! А все почему? Потому что мы все не без тараканов в голове. И они ползают - будоражат нас и тревогу вызывают: а как оно все повернется, если вдруг решишься на шаг какой-то? То есть сами себя в болото и загоняем! А выход-то есть! За рубежом, например, такие проблемы принято решать с помощью психолога... Что это вы такую физиономию состроили, Лидия Васильевна? Да-да! Пси-хо-лог! Это сейчас модно, не то что в пору вашей молодости!"
     Последняя фраза заставила дам поморщиться. Но им все равно было далеко до вдруг побледневшей Лидии Васильевны. Давненько коллеги не наблюдали на ее лице такого выражения - будто та привидение увидела. Женщины уставились на нее, не смея потревожить повисшим в воздухе вопросом. Наконец на смену страху пришло сомнение; матрона потерла переносицу, как будто бы в раздумьях, и, наконец, решительно произнесла, стараясь придать голосу поучительное, "официозное" звучание: "Не такая уж я древняя, как тебе кажется, девочка... Расскажу вам, так и быть, историю. Про психолога как раз. Приключилась она со мной лет десять назад, но до сих пор как-то не по себе... Только по издательству не трепать... Мы люди все взрослые, понимать должны...
     Так вот. Оказалась я тогда в очень сложном положении... Муж... любовник тоже... а сын- вообще...и с работой...Словом, углубляться не буду. Ну, и посоветовала мне подруга к психологу сходить, телефончик дала. Говорит, опытный доктор, мне помог - а у самой глаза так и светятся. Естественно, я поверила - дурой была, как ты сейчас. Созваниваюсь, приезжаю по указанному адресу. Открывает мне приятный молодой человек, в комнату проводит... Поначалу думала - сын его, а это он сам... Ну, сели, начала я рассказ свой заунывный... Он полпачки сигарет выкурил, пока слушал, а последние бычки как-то уж очень злобно в пепельницу вдавливал - я и подумала, что хватит с него. Замолкла и жду - что скажет. Он тоже не сразу среагировал - видимо, ввела я его своими жалобами в полную прострацию, и он уже вроде как тихо сам с собою беседу внутреннюю ведет... Наконец глаза медленно так поднимает и говорит: "Что-то вы вся на взводе - так не годится... Надо бы сеанс гипноза провести - стресс снять". Ну, я, как дура, и согласилась...
     Бормочет он что-то, значит, руками водит, а я не выключаюсь - и все тут. Но вида не показываю - зачем, думаю, мужика обижать, вон он какой старательный... Глазки закатила - вроде как в гипнозе вся. Он и говорит: "Поднимите правую руку!" Поднимаю. "Теперь левую!" Снова поднимаю. Чувствую: ткань по мне вроде как ползет - а это он, поганец, уже кофточку снимает!"
     "Но вы же - не под гипнозом!" - не выдержала вдруг сухопарая старая дева в очках с огромными линзами.
     "Не под гипнозом - точно, а любопытно мне стало. Хорошо бы, думаю, поймать его на этом деле буквально, за... ну не буду углубляться, за что... А то ведь может в отказ пойти, мол, нужно было снять кофточку для массажа расслабляющего и так далее... А если с поличным... Короче, дает еще пару интересных команд... Но не буду углубляться..."
     Тут уже не выдержала Оленька:" А вы углубитесь, ну Лидия Васильевна, ну миленькая, ну пожалуйста!" - и скорчила недовольную гримаску. Матрона, как будто не расслышав ее, продолжила: "... Не буду углубляться, но проснулась я наутро в его постели и говорю: "Доктор, это что же получается, а?" А он: "Вы были так напряжены, считайте, я стресс снял - метод у меня такой... авторский". Я тут же начинаю соображать, что к чему, и говорю:" А метод-то этот у вас с пациентками только по пятницам срабатывает, да? Когда жена с детьми на дачу уезжает?" Вижу, в точку попала. Аж пятнами пошел. Умоляюще так: "Но мы же ей не скажем, правда?" Глянула я на него - мужик вроде ничего, и совсем даже неплохо мне с ним было... Но не буду углубляться..."
     "Но вы же были под гипнозом! - как будто хватаясь за соломинку, вдруг страдальчески воскликнула сухопарая старая дева. - Так ведь? Иначе бы - ведь не допустили бы? Только как же вы тогда могли потом помнить, что неплохо было?" Чувствовалось, что для бедняжки это был вопрос чести.
     "А Лидия Васильевна не будет углубляться на эту тему, правда же?" - многозначительно подмигнула одна из дам, вдруг ни с того ни с сего напустив на себя разбитной вид.
     Лидия Васильевна покраснела, резко встала, поправила прическу и возмущенно кинула: "Так я и знала - нельзя вам было это рассказывать! Вам бы только все шутки шутить, а я девчонку просто предупредить хотела о возможном исходе!" И продефилировала к двери, не упустив возможности подчеркнуть свое отношение к присутствующим, хлопнув ей со всей силы.
     Оленька, до сего момента следившая за разговором открыв рот, вдруг как бы нехотя встала и лениво направилась следом. Сотрудницы уже наперебой обсуждали услышанное, и им было недосуг заметить эту несвойственную девушке вальяжность.
     С деланным безразличием Оленька подошла к Лидии Васильевне, которая, исходя пятнами и дымом, приходила в себя после столь нехарактерного для нее откровения.
     "Лидия Васильевна... Не знаю даже, как и сказать-то...- Оленька замялась. - У вас, случайно, не остался телефон этого вашего психолога?"
     Солнечный луч рассек пространство коридора пополам, отделив друг от друга беседующих женщин. Он чудесным образом озарил лица обеих, и в этом освещении матрона показалась Оленьке значительно моложе.
     Ни слова не говоря, Лидия достала из кармана визитку: "Перепиши и отдай мне назад, договорились?"