- Неужели это я, эта девочка с огромным бантом? Неужели это я в первый класс иду с букетом цветов? – мурлыкал Саламандр, едва различая собственный голос сквозь рёв мотоцикла.
     Небо на востоке уже посветлело, готовясь вспыхнуть яростным великолепием солнца. Значит, ему удалось пережить ещё одну ночь.
     Позавчера волки едва не подобрались слишком близко. Он и не надеялся, что они потеряют его след – стая всегда настигает намеченную жертву.
     Нет, единственный способ избавиться от погони – встретить стаю лицом к лицу. Но об этом пока рано думать.
     - Неужели это было со мной – мне весь мир казался сказкой цветной… неужели это я, и беспечная улыбка – моя?
     Дорога изгибалась лентой Мёбиуса, суля обманчивую бесконечность… а ведь и вправду, он уже бывал в этих местах. И не так уж давно… тогда Саламандр так и не закончил путешествие.
     Что ж, в этот раз у него вполне может хватить времени. Надо только вовремя покинуть цивилизованные места – волки не войдут в город, если его след уведёт стаю прочь…
     - Кому ты принадлежишь, друг городок? – негромко спросил Саламандр, остановив мотоцикл. Тишина ласкала его слух.
     Алое сияние рассвета на востоке. Спящий городок на западе. И подруга-дорога, жизнь-дорога, убегающая всё дальше…
     «Подожди немного», подумал Саламандр. «Я скоро вернусь».
     «Они догонят тебя».
     «Не сегодня».

     Он уже забыл, когда в последний раз ему было так хорошо. Воздух – чистый, не осквернённый ядовитым дыханием тысяч машин – пьянил не хуже вина. Солнечные лучи щедро делились теплом, как будто не было осени, и жёлтые листья не сверкали в зелёных кронах деревьев. Асфальт упруго толкался в подошвы, и шаги выходили лёгкими и размашистыми.
     Городок медленно просыпался. Наполнялся шагами, голосами, смехом и плачем… Саламандр тихо скользил между звуками, не пытаясь стать частью жизни городка. Однажды он видел человека, который пытался забыть о своём проклятье в безумии огней и шума, порождённых городами… невесёлое зрелище. Лучше уж день за днём мчаться по дороге, не задумываясь о цели и радуясь каждому рассвету.
     Мимо него пробежала девушка, едва не зацепив изящной белой сумочкой. Саламандр вздохнул. Хорошо было бы, конечно, побродить по улицам ещё немного, но вечером он должен будет вернуться на дорогу. Надо пополнить запасы, иначе его путешествие закончится куда быстрее, чем хотелось бы.
     Почти все оставшиеся деньги ушли на бензин. Плохо. И времени зарабатывать нет… можно, конечно, продать пистолет, но это крайний вариант. Оружие ещё может пригодиться.
     Подумав о пистолете, Саламандр тут же вспомнил и о другом предмете, тоже доставшемся ему от бывшего владельца мотоцикла. Серебряный кулон, сделанный в виде оскалившейся львиной морды, смотрелся довольно эффектно, но Саламандру не хотелось лишний раз прикасаться к этой вещи. С другой стороны, это же только украшение, верно?
     Хозяин ювелирного магазина, долговязый тощий мужчина в таких мощных очках, что его глаза были похожи на трёхкаратные камешки, кажется, разделял предубеждение Саламандра против львиного кулона. Он долго придирчиво осматривал серебряную безделушку, задал массу вопросов (не имевших никакого смысла, потому что проверить искренность ответов Саламандра он не мог), но, в конце концов, неохотно согласился приобрести кулон.
     - Так-то лучше, - сказал самому себе успокоившийся Саламандр, выходя из магазина. На какое-то время ему хватит этих денег, а там посмотрим.
     Городок встретил странника, как не раз бывало в других местах и в совсем другое время – полурадушно-полуравнодушно. Он привык к такому, и ничто не мешало Саламандру окунуться с головой в такой привычный, такой манящий мир чужой спокойной жизни. Манящий ещё и потому, что он должен был оставаться недосягаемым. Таковы правила игры.
     Веточка сирени, сломанная где-то на полпути от церкви к бару. Забавный брелок-медвежонок, сделанный далеко не так умело, как проданный сегодня кулон, но зато куда более симпатичный. В последнее время Саламандр не баловал себя такими мелочами. Налегке проще убегать и проще драться. Но он так соскучился по уюту…
     Устроившись в прохладной тишине маленького кафе, Саламандр чувствовал, что мог бы так бродить по городку целыми днями. Усталость никуда не делась, нет, но теперь она была совсем другой. Счастливой, пожалуй. В таком настроении можно двинуться в путь, навсегда оставляя позади этот чудный городок…
     - Простите, здесь свободно?
     Надо же, он и не заметил, как жаждущие уюта не меньше, чем он сам, посетители заняли все остальные столики.
     - Конечно. Если только вам не помешает моё общество…
     - Нет-нет, - девушка опустилась на свободный стул рядом с ним, привычно сдула непослушный каштановый локон со лба. – Наоборот, так скучно бывает сидеть здесь одной. Меня зовут Анна.
     - Я Саламандр.
     - Красиво звучит, - улыбнулась Анна. – Это имя или прозвище?
     Он пожал плечами.
     - Я не горю в огне.
     Почему-то его слова рассмешили девушку. У неё был хороший смех… звонкий, искренний – как раз то, чего ему давно недоставало.
     - Простите, - отсмеявшись, Анна немного смутилась. – Просто вы так серьёзно это сказали…
     - Ничего, - он улыбнулся в ответ. – Я давно не спал… наверное, это начинает сказываться.
     - Работали ночью?
     - Не совсем. Я был в пути.
     - Интересно… - она склонила головку набок, как прислушивающаяся птичка. – Значит, вы издалека?
     - Да.
     Вопрос-ответ, вопрос-ответ… как игра в мячик.
     - Ой, вы простите, что я на вас так набросилась…
     - Всё в порядке, Анна. Давайте играть в такую игру, как будто мне тоже было скучно одному. Тем более что так и есть.
     - Игры я люблю, - она снова вспыхнула улыбкой. – Жалко, времени обычно не хватает… а вы?
     Он не сразу ответил. Секундная пауза, которую никто не спешил заполнить…
     - Когда как. Есть игры, которые мне нравятся… есть и другие.
     Саламандр уже почти забыл, каково это – беседовать с человеком, понимающим тебя с полуслова. Ощущение было почти приятным.
     Если он покинет город до заката… но он уже знал, что этого не будет. И точно, Анна очень огорчилась, когда узнала, что последние двое суток он провёл, ни на секунду не смыкая глаз, и у неё совершенно случайно была свободная комната, а отпускать такого милого человека, пусть даже они только что познакомились, в таком ужасном состоянии – это просто негуманно…
     Спорить было бесполезно. Да он никогда и не умел этого делать.

     Проснувшись, Саламандр некоторое время лежал в темноте, пытаясь понять, что же его разбудило. Что-то изменилось, пока он спал…
     - Анна… - прошептал он.
     Тёплое тело шевельнулось, чуть отодвинулось от него.
     - Мне было холодно, - шепнула она в ответ.
     Он с трудом мог различить мягкие очертания её тела. Едва ощутимый запах дурманил, кружил голову.
     Анна вздрогнула, почувствовав его прикосновение.
     - До рассвета ещё есть время… - пальцы Саламандра ласково скользнули по её обнажённому плечу. – Спи.
     Странное, давно забытое чувство нахлынуло на девушку – ощущение правильности всего происходящего, дарящее покой… и тепло, пронизывающее каждую клетку её тела. Тепло, исходящее из её собственной души.
     - Спасибо, - прошептала она.
     И уснула.
     А Саламандр ещё долго лежал, вглядываясь в темноту, слушая ровное дыхание Анны.
     Он не хотел уезжать из этого города.
     Он не хотел покидать этот дом.
     Скитаясь по миру, он не раз видел места намного красивее, пейзажи, заставлявшие сердце замирать от восхищения, и невероятно уютные дома, в которых можно было провести десятки лет и ни разу не пожалеть об этом выборе. Он без сожаления оставлял их позади, потому что дорога звала – и он не мог не ответить на её призыв.
     Призыв, который Саламандр слышал и сейчас, слышал отчётливее, чем когда-либо раньше.
     А откуда-то издалека, почти неслышно даже для его острого слуха, донёсся тоскливый вой…
     Саламандр осторожно поправил одеяло, стараясь не разбудить Анну, вздохнул и закрыл глаза.
     Ему снились волки.

     Рассвет.
     Для Саламандра рассвет был добрым знамением. Он дарил передышку, возможность продолжить бегство, давал почувствовать, что ты снова оставил судьбу в дураках.
     Иногда он встречал рассвет с радостью и надеждой, иногда – с усталой благодарностью. Печали Саламандр в эти минуты не чувствовал никогда.
     Раньше – никогда.
     «Сегодня я уйду», подумал Саламандр. Девушка вздохнула во сне, и он невольно улыбнулся.
     Зачем лгать самому себе?
     «Возвращайся», шептал алый свет, вливавшийся в комнату через раскрытое окно.
     «Я жду тебя», еле слышно звучал привычный зов дороги.
     Возможно, он послушался бы – если бы не голос стаи, услышанный вчера. Волки были уже близко. Даже если он покинет город, это уже не защитит жителей. Не надо было задерживаться здесь… но теперь уже поздно сожалеть об этом.
     «Сожаление – наиболее бесполезное из всех чувств, о которых я слыхал».
     - Старый добрый Эран, - беззвучно шепнули губы Саламандра. Сколько лет уже прошло с тех пор, как он слышал этот голос наяву…
     «Почему же? – спросил Саламандр. – Оно помогает оценить то, что было потеряно».
     «И упустить то, что ещё можно было приобрести».
     Эран улыбался, по своей извечной привычке глядя на друга чуть искоса.
     «Неужели ты сам никогда ни о чём не сожалеешь?»
     «Конечно, нет».
     «О прошлом? О потерях?»
     «Нет. Ты бы ещё спросил о первой любви». Эран ласково погладил кобуру, пристёгнутую к поясу. «Вот она, моя любимая. Всегда со мной, никогда ни с кем не изменяла, а при нужде любого уложит наповал».
     «И об ошибках не жалеешь? Или ты никогда не ошибался?»
     «А зачем о них сожалеть? Ошибки полезны, дружище. Они напоминают тебе о том, что опасность всегда может подкрасться оттуда, откуда её не ждёшь. А если уметь думать, то из любой ошибки можно извлечь больше пользы, чем из тщательно продуманного хода».
     Приподнявшись на локте, Саламандр мечтательно наблюдал за солнцем, неторопливо поднимавшимся из-за горизонта. Никто не знал, что, в конце концов, случилось с Эраном. Может быть, стая всё же сумела догнать его. Саламандр в этом сомневался. Эран был самым смертоносным человеком на свете, даже волки предпочитали обходить его стороной.
     - Ты всегда так рано просыпаешься? – сонно спросила Анна. Её тёплые пальцы осторожно коснулись его руки.
     - Я люблю смотреть на рассвет.
     - Я тоже… но у меня это почти никогда не получается. Так ужасно тяжело оторваться от подушки… - шутливо пожаловалась она.
     - Ну, мне это легче. Я на месте подолгу не сижу.
     «Мои ошибки слишком дорого обходились».
     «Они всё ещё дорого обходятся тебе, как я погляжу», Эран подбросил несколько веток в костёр. «Небось, из-за них и бегаешь по миру, как кошка с подпаленным хвостом?»
     «Пожалуй, что так…»
     Саламандр посмотрел на танцующие языки пламени.
     «Мне нельзя оставаться на одном месте, Эран. Это то знание, которое я сумел извлечь из собственных ошибок».
     «Почему же?»
     «Потому что всё, к чему я прикасаюсь, уничтожает огонь».
     «Так уж и уничтожает».
     Идеально ровные зубы Эрана блеснули в широкой ухмылке.
     «Огонь преобразует».
     «Он отнимает жизнь».
     «Иногда. А иногда вдыхает новую жизнь в то, что умерло навсегда. Взять хоть эту деревяшку», он выразительно покрутил очередной веткой. «Ей уже никогда не покрыться зелёными листьями. Но, попав в огонь, она становится чем-то большим, чем кусочек дерева, который рано или поздно сгниёт. Она превращается в свет и тепло, которые радуют двух усталых бродяг».
     «Хотел бы я видеть во всём хорошее, как ты».
     «Это знание я извлёк из моих ошибок. Согласись, более привлекательный результат, чем то, что получилось у тебя».
     «Не спорю».
     Анна молчала. Саламандру тоже не хотелось говорить. Минут десять они наблюдали за восходящим солнцем.
     - Один мой друг, - сказал наконец Саламандр, почувствовав, что тишина стала выжидающей, - говорил, что если долго смотреть на небо, то рано или поздно небо увидит тебя.
     - И что тогда будет?
     Саламандр пожал плечами.
     - Не знаю. Наверное, мне не хватает терпения, чтобы проверить.
     Улыбка девушки была такой же тёплой, как солнце. И почему-то тоже хотелось отвести взгляд.

     Сегодня городок был другим. На самом деле, конечно, изменился сам Саламандр, но сейчас ему не хотелось размышлять об относительности всего происходящего.
     Если бы здесь был Эран, всё было бы намного проще. Но Саламандр был один – потому что в этом деле Анна помочь не могла. Скорее наоборот – помешать, отвлечь.
     Глаза сами подмечали места, удобные для засады или обороны. Волки не любят драться в городах. Он тоже не любил, но выбирать не приходилось.
     А ещё не давал покоя браслет, который Анна защёлкнула вокруг тонкого запястья перед тем, как убежать на работу. Подарок, сказала она. От парня, с которым она недавно рассталась.
     «Ты не ревнуешь?»
     «Нет, конечно».
     Серебряный браслет в виде змейки, свернувшейся для прыжка. Или, может быть, просто отдыха ради? Саламандр плохо разбирался в змеях.
     Да и в людях, честно говоря, тоже не очень. Тем не менее те двое, что шли за ним уже десять минут, Саламандру решительно не нравились. Да и не двое их уже… только что третий присоединился.
     - Ребята, вы не скажете, как отсюда к гостинице пройти? – обернувшись, спросил Саламандр.
     Трое остановились. Молча переглянулись.
     - Не знаете? Жаль.
     - Сейчас тебе объяснят, как пройти, - хрипловато сказал тот, что подошёл последним. – Хоть к гостинице, хоть на тот свет. Рэндалл все дороги знает. Верно я говорю?
     - Верно, - отозвался новый голос. Глубокий, сильный… почти знакомый.
     Выстрел был неожиданно громким. Один из преследователей вскрикнул, выронив нож.
     - Следующий простреленным запястьем не отделается, - спокойно сказал Саламандр.
     Рэндалл подошёл ближе. Теперь Саламандр мог разглядеть его. Высокий, широкоплечий парень лет двадцати пяти, с жёсткими чёрными волосами, согласно последней моде отпущенными до плеч.
     - Ты мог бы просто предупредить, - сказал он. – Разошлись бы миром.
     - Сомневаюсь, - ответил Саламандр, глядя в глаза Рэндалла.
     В жёлтые волчьи глаза.
     Рэндалл медленно кивнул. Улыбка не сделала его лицо менее суровым.
     - Ну и правильно. Тебе не стоило приходить в этот город.
     - Я не собирался здесь оставаться.
     - Это уже неважно.
     Все четверо бросились на него, как по команде, даже зажимавший простреленную руку. Саламандр успел выстрелить ещё раз, прежде чем оставшаяся троица насела на него.
     Ему повезло. В лесу у него не было бы ни одного шанса, но город почти уравнивал шансы. Да и волком из этой компании был один только Рэндалл, остальные скорее смахивали на городских крыс…
     Удар, блок, резкий выпад. Прыжок назад, чтобы увернуться от кастета. Шаг в сторону, рывок, не ожидавший такого поворота событий парень с кастетом медлит, мешая остальным.
     Удар…
     Саламандр дрался, не обращая внимание на короткие обжигающие вспышки боли, дрался почти механически. Странным образом ему было… нет, не всё равно. Просто он знал, что из этого боя выйдет живым. Погибнуть сейчас было бы слишком простым выходом, а простые выходы уже давно были для него под запретом.
     А потом всё кончилось. Раненый благоразумно сбежал, как только понял, что решить дело первой же атакой не получится. А группа в бою равняется по слабому… второй приятель Рэндалла лежал с простреленной головой, третьему Саламандр сумел-таки исключительно удачно попасть по коленной чашечке, а в следующую секунду Рэндалл отшвырнул пострадавшего спутника в сторону и сам ринулся на врага.
     Что было дальше, Саламандр просто не помнил. Похоже, волк сломал ему пару рёбер, а попытка шевельнуть левой рукой вызвала острую боль – так, кажется, ещё и ключица…
     - Мразь, - невнятно пробормотал Рэндалл и закашлялся. На губах проступила кровь.
     Саламандр не ответил.
     - Убирайся… из города. Понял?
     - Или что?
     - Или с тобой будет… - волк снова зашёлся кашлем. Сейчас он казался безопасным, но Саламандр не собирался подходить к лежавшему Рэндаллу ближе, чем на два метра. - То же, что со мной.
     - Я не могу уйти сейчас. Стая подошла слишком близко. Если они войдут в город…
     - Они не войдут.
     Слова Рэндалла ужалили куда ощутимее, чем его удары. На секунду Саламандр забыл о боли, удивлённо глядя на израненного волка.
     - Кому ты служишь? – спросил он.
     Окровавленные губы Рэндалла растянулись в усмешке.
     - Этого я тебе не скажу. Скоро сам узнаешь… слишком скоро.
     - Это Хозяин приказал тебе убить меня?
     - Наоборот… я нарушил приказ. Хотя бы умереть смогу весело.
     - Ничего не понимаю…
     От ударов и от странных откровений Рэндалла кружилась голова.
     Тоскливый вой снова вклинился в тишину.
     Невозможно… но ошибиться он не мог. Сейчас он был дальше, чем ночью. Волки действительно уходили.
     Запрокинув голову, Саламандр посмотрел на солнце – яркий свет ожёг глаза, вонзился в мозг огненными стрелами, выжигая яд непонимания.
     Волки уходили. Долгий бег Саламандра наконец подошёл к концу.
     Вот только сильнее, чем страх перед стаей, сильнее, чем азарт боя и боль сломанных костей, давил взгляд, равнодушно брошенный на него оттуда, из безмятежной синевы.
     Небо смотрело на Саламандра. Небо ждало.
     И Саламандр отвёл взгляд.

     Он шёл домой, стискивая зубы при каждом неосторожном движении, как всегда, оставляя позади огонь. Вот и пригодился бензин, купленный вчера.
     - Господи, что с тобой случилось? – испуганно воскликнула Анна, открыв дверь и увидев его.
     - Познакомился кое с кем, - с трудом выдавил Саламандр. – Мелочь. Заживёт.
     Каким чудом девушке удалось дотащить его до кровати, да ещё не слишком тревожа пострадавшие кости, Саламандр не знал. Остаток дня и вся ночь прошли в тревожном полусне-полубреду, но утром он почувствовал себя лучше.
     Анны рядом не было. Отсыпается у себя? Ночью он чувствовал её присутствие рядом…
     Не поднимаясь с кровати, Саламандр бездумно рассматривал комнату – раньше он был слишком встревожен приближением стаи, чтобы разглядеть её в подробностях.
     Ничего лишнего, никакой бросающейся в глаза роскоши. На столике возле дальней стены – несколько незамысловатых украшений. Вчерашняя змейка. Медвежонок, которого подарил Анне он сам. Серёжки с бирюзой. И колечко.
     «Не может быть», подумал Саламандр. Сдерживая внезапно вернувшуюся боль, он осторожно поднялся с кровати и подошёл к столику.
     Тонкое колечко из платины с маленьким рубином. То самое, сверкнувшее в свете костра, когда Эран распространялся об огне и свете…
     - Тебе лучше?
     - Откуда у тебя это кольцо? – спросил он, не оборачиваясь. Анна тихо подошла к Саламандру, встала рядом с ним.
     - Это подарок.
     - И много было таких подарков?
     - Не помню, если честно. Здесь то, что мне особенно дорого… хотя ты мог бы и сам догадаться.
     Устало улыбнувшись, Анна взяла в руки подаренный им брелок.
     - А как звали парня, который подарил тебе змейку?
     Девушка удивлённо посмотрела на него.
     - Рэндалл. Ты его знаешь?
     Глаза Анны широко распахнулись.
     - Так это что, с ним ты подрался? Из-за меня?..
     - Нет, что ты.
     Саламандр покачал головой.
     - Не из-за тебя. Ты же запретила ему нападать на меня, помнишь?
     На этот раз улыбка Анны была далеко не такой тёплой, зато искренней.
     - Теперь припоминаю. Эх, как волка не корми…
     Она пожала изящными плечиками.
     - Если бы я знала, что он окажется настолько глуп, я бы о нём позаботилась.
     - Значит, это ты – Хозяин города, - сказал Саламандр.
     - Хочешь знать, почему я не сказала тебе раньше?
     - Хочешь сказать, что я просто не спрашивал?
     Негромко рассмеявшись, Анна положила медвежонка обратно на столик.
     - Мы определённо созданы друг для друга. Ты понимаешь меня с полуслова… Саламандр. Это именно то, чего мне не хватало во всех прочих.
     - В Эране тоже?
     - Не напоминай мне о нём, - поморщилась она. – Грубый мужлан. Такие почему-то всегда считают, что ими все обязаны восхищаться. В постели, правда, он был неплох…
     - Что с ним случилось?
     - Не знаю. Кстати, что случилось с Рэндаллом?
     - Я не убивал его.
     - Рада слышать… слушай, что с тобой? Ты побледнел… может, вернёшься в постель? Куда ты? Саламандр, ты ещё слишком слаб!
     Её голос притягивал его, как магнит. Теперь Саламандр понимал, почему даже стая боялась её. Анна могла принять любого, не обращая внимания на недостатки и восхищаясь тем, что её избранники готовы были предложить ей. Но цена была слишком высока для него.
     Сколько лет Рэндалл жил её рабом, прекрасно понимая, что те счастливые дни уже никогда не вернутся, и всё же против воли надеясь?
     И сколько мучался Эран, прежде чем решился обратить против себя собственное оружие?
     - Не уходи…
     Сердце болезненно заныло, но он не обернулся. Её голос был искренним, но это ничего не меняло.
     - Я понимаю, тебе тяжело это принять… и не виню тебя. Если захочешь вернуться, знай, я всегда буду ждать тебя…
     - Я знаю, - обернувшись, сказал он. Анна стояла на пороге – нежная, хрупкая… прекрасная. Её обаяние не было ложным, поэтому он и не смог распознать его, пока не стало слишком поздно. От этого яда не было средства.
     Впрочем, одно ещё оставалось.
     - Я люблю тебя.
     - Я тоже тебя люблю. Прощай.

     - Не встававший на колени, стану ль ждать чужих молений? Не прощавший оскорблений, буду ль гордыми прощён? – еле слышно напевал Саламандр.
     Стая не могла уйти далеко. Сегодня они поменялись ролями – волки бежали, а Саламандр преследовал их, но так будет продолжаться недолго. И хорошо – чего-чего, а сил на долгую погоню у него нет.
     - Тот, в чьём сердце ад пустыни, в море бедствий не остынет. Раскалённая гордыня служит сильному плащом…
     Вскоре после полудня Саламандр остановил мотоцикл. Дальше ехать не имело смысла – волки и так почуют его присутствие.
     После нескольких бесплодных попыток устроиться поудобнее он решил не обращать внимания на ноющие рёбра, подложил под голову свёрнутую куртку и спокойно заснул.
     Во сне он снова слышал голос – самый ласковый, самый чудесный голос на свете, и печальные глаза Анны молили не покидать её.
     Ещё день – и он послушался бы. Просто не смог бы уйти.
     Он проснулся на закате, разбуженный торжествующим воем. Да, стая не подвела его ожиданий.
     Охая и ругаясь, Саламандр забрался на мотоцикл.
     Всего лишь через десять минут он увидел их. Стая стояла на дороге, молча ожидая его появления.
     Их было восемь. Молодые волки, упивающиеся звериной силой и запахом свежей крови, пропитывавшей дорожную пыль, готовые отдать всё за экстаз погони.
     И Вожак, в седых волосах которого ещё хватало черноты.
     - Зачем ты пришёл? – спросил Вожак. Он был немного похож на Рэндалла.
     - Я устал убегать, - ответил Саламандр. Он никогда не лгал. Это было одной из частей его жизни, как безжалостность Эрана или доверчивость Анны.
     Вожак недоверчиво покачал головой.
     - Поэтому и пришёл – один?
     - Я всю жизнь один.
     - Потому, что убегал? – спросил один из молодых из-за плеча Вожака.
     - Нет. Потому что всё, чего я пытался коснуться, разрушалось.
     В жёлтых глазах Вожака мелькнуло понимание.
     - Ты мог бы стать одним из нас.
     - Волк или овца? – усмехнулся Саламандр. – Тот, кто берёт, или тот, кого отдают? Нет, это не для меня.
     Волк кивнул.
     - Тогда наша погоня закончилась.
     И когда волки кинулись на него, - молча, не тратя дыхание на вой или выкрики, - Саламандр закрыл глаза, впервые обращаясь к огню, всегда тлевшему в его душе.
     «…всё, к чему я прикасаюсь, уничтожает огонь…»
     Как странно. Совсем не помню прошлого.
     Дом? Семья? Друзья?
     Враги?!
     Только пепел там, где огонь вырвался на свободу.
     «Огонь преобразует».
     «Он отнимает жизнь».
     «Иногда. А иногда вдыхает новую жизнь в то, что умерло навсегда».
     Сегодня, сейчас, бесконечно долгий побег Саламандра наконец закончился. Побег не от волков – к ним он давно привык. Побег от самого себя.
     Мир наполнился ослепительно яркими сполохами алого пламени. Сколько раз, восхищаясь сказочной красотой рассвета, Саламандр невольно мечтал об этом огне?..
     Глухо рычали волки, никогда не сдававшиеся, сильные осознанием своей природы и с радостью принимавшие её.
     «Больше я не буду убегать», улыбался Саламандр, и языки пламени смеялись, когда его тело сливалось с огнём.
     «Если долго смотреть на небо, то рано или поздно небо увидит тебя».
     А потом в небе вспыхнула молния, от которой огонь Саламандра запылал наконец в полную силу. И прежде, чем догорела память о долгих годах скитаний и одиночества, с небес обрушился гром, в котором кому-то мог послышаться оглушительный хохот, кому-то же – бешеные аплодисменты.
     Небо смотрело на того, кто был Саламандром, духом огня, искавшим спокойного тепла.
     Небо смеялось. Но это не имело никакого значения.
     Ни смех небес, ни печаль темноволосой Хозяйки не были властны над тем, кто принял наконец Искушение Огнём.

     Литература

     М. Муркок. «Волк»
     С. Кинг. «Талисман»
     «Я обещаю вам сады…» («Театр Г. Л. Олди», диск первый)