Ястреб

Что такое жестокость? Борьба за жизнь, господа, всегда законна.

Властитель

Я вами управляю, чтобы вы мне платили, а вы мне платите, чтобы я вам приказывал.

(Карел Чапек. “Побасенки”, 1932 г.)

    
     - Так есть ли желающие заработать себе право жительства в Верхнем Городе? – голос глашатая взлетал над толпой. Судя по всему, он применял миниатюрный усилитель, чтобы перекричать рев Нижних. Нижние такие, они терпеть не могут всякую технику, поэтому приходится встраивать все приспособления в одежду, иначе могут просто порвать на куски. Толпа поднималась и опадала, напоминая морскую волну, накатывающуюся на берег с грозной неотвратимостью, и отступающую, не в силах преодолеть более нескольких метров песка, разрешенных ей сушей. По поверхности толпы плыли шляпы и шляпки, кепки и платки. “И почему Нижние никогда не появляются на людях с непокрытой головой?” – подумал глашатай, с презрением глядя на волнующихся людей. – “Может, у них что-то не в порядке с волосами? Конечно, в такой-то атмосфере…”
     Глашатай вырос в Верхнем Городе и брезгливо относился к Нижнему. Ему казалось, что чем дальше он себя ощущает от этих грязных и оборванных людей, тем меньше шансов у него стать когда-либо таким же, как они. Он был уверен, что нужно всего лишь хорошо выполнять работу, которую в своей милости поручает ему Лорд, для того, чтобы обеспечить себе и своим детям пожизненное место в кварталах Верхнего Города. Правда, сегодняшняя работа ему решительно не нравилась. Но Лорд приказал, а приказы нужно исполнять неукоснительно. Глашатай тоскливо посмотрел поверх шевелящегося и вопящего моря голов, различая хижины Нижнего Города, лепившиеся одна к другой. Это зрелище прибавило ему решимости.
     - Так есть желающие? – его голос опять взмыл до арок Верхнего Города, с легкостью перекрывая шум толпы. – Лорд гарантировал, что тот, кто сможет переплыть канал, получает не только право жительства, но и дом, усадьбу, и такое же право для своей семьи!
     Глашатай скучающе окинул толпу взглядом. Главное – не показать своей заинтересованности в том, чтобы был найден доброволец. Если Нижние увидят, что в их отклике на предложение никто не нуждается, обязательно найдется кто-то, кто клюнет на приманку. Да и приманка сладкая, почему бы и не клюнуть. Опасно, конечно, но все равно так, как они живут, это – не жизнь вовсе… Глашатай поежился, внезапно почувствовав порыв пронизывающего ветра от Канала. Темные воды жадно приникали к парапету, словно ожидая чего-то. Запах, доносимый ветром, наводил на мысли о сырости, разложившихся трупах и горах мусора. Собственно говоря, это было не так далеко от истины. Канал был самым страшным местом Нижнего Города, он служил развлечением, могилой, свалкой, канализацией, всем сразу, он был – сердцем Нижнего Города. И это сердце билось без перебоев, жадно заглатывая пищу, которую предлагали ему все. Глашатай глубоко вдохнул вонючий воздух и вздрогнул, вспоминая слова Лорда утром.
     - Сегодня мне нужны развлечения, - меланхолично сказал Лорд, оглядывая окружающих пристальным взглядом. Лорду всегда нужны были развлечения, он мучительно скучал в чопорной тишине своего дворца. Иногда собирались гости, такие же скучающие, как и Лорд. Развлечения их были необузданны и дики, но домочадцы понимали, что иначе просто невозможно. Ведь на этих людях лежит ответственность за весь Город, это настолько тяжкий груз, что никакие их безумства не в состоянии уравновесить его. Однако, когда взгляд Лорда равнодушно бродил по лицам, все дрожали, стараясь скрыть свой ужас. Никто не знал, какое именно развлечение понадобится господину в данный момент. Лорд чутко реагировал на страх. Ему нравились дрожащие пальцы слуг, бледнеющие лица, наливающиеся слезами глаза женщин. Он получал удовольствие от того, на что готовы эти люди, лишь бы только оставаться в Верхнем Городе. Он понимал их страх. Ведь одного его слова, да что слова, жеста, взгляда, было достаточно, чтобы любой из них оказался на причале Канала. А там судьба таких отбросов была решена. Нижний Город не терпел вторжения и не признавал неудачников.
     - Развлечения… - задумался Лорд. – Кто-нибудь может что-то предложить?
     Опущенные глаза и вздрагивающие руки были ему ответом. Лорд хмыкнул, радуясь тому, какой эффект произвело его пожелание. Он знал, что любой из слуг с радостью бы предложил какую-нибудь идею, но их фантазии не простирались дальше танцев и чревоугодия. А тот, чья идея не понравилась бы, должен был развлекать своего господина сам. Или предоставить для развлечения свою семью.
     - Кхм… мой Лорд… - глашатай смущенно откашлялся.
     - У тебя что-то с горлом? – обманчиво-заботливо поинтересовался Лорд. Глашатай быстро замотал головой, силясь выдавить из себя слова отрицания. Высшие не допустят, чтобы что-то случилось с его горлом! Они не позволят, чтобы пропал его уникальный голос, способный разноситься по площади, проникая во все ее уголки. Ведь только этим голосом он ценен для Лорда.
     - Нет-нет! – в конце концов смог прохрипеть глашатай. – Просто я подумал о развлечении для моего Лорда…
     - И каком же? – Лорд наклонился вперед, тяжело опираясь о подлокотники Львиного кресла. – Какое развлечение ты хотел мне предложить?
     - Гонки по Каналу, - прошептал глашатай, боясь возвысить свой чудесный голос, чтобы не допустить неверной ноты. – Я помню, что моему Лорду нравились эти гонки…
     - Хм… - задумался Лорд. Действительно, давненько не устраивались гонки по Каналу. Это неплохая забава, если больше ничего достойного не оказалось под рукой.
     И в любом случае лучше, чем танцовщицы, которые оскальзываются на гладком мраморном полу Зала. А уж если еще смазать плиты жиром… Лорд захихикал, вспоминая последние танцы в Зале. Глашатай приободрился, гордо поглядывая на остальных слуг. Он посчитал, что Лорд так радостно реагирует на его предложение.
     - Замечательно! – строго сказал Лорд, цепляясь взглядом за посеревшее вмиг лицо глашатая. – Ты и объявишь в Нижнем Городе об этом. Награда – стандартная.
     Но учти, если доброволец не найдется в течение часа, то тебе самому придется продемонстрировать искусство плавания. Я не намерен дольше ждать свою забаву.
     Ты вызвался сам. Сможешь подтвердить свое право на жизнь в Верхнем Городе?
     Глашатай упал на колени, раздавленный неотвратимой тяжестью слов своего господина. Вот оно, самое страшное, ужас любого маленького человека, ему нужно подтвердить свои права неукоснительным исполнением обязанностей.
     - Мой Лорд… - глашатай уже не думал о своем голосе, охваченный животным страхом. – Хотя бы два часа!
     - Я хочу знать, так ли преданно ты мне служишь, как говоришь, - холодно сказал Лорд, доставая шар-часы. – Время пошло, глашатай. Поторопись. Чтобы ты знал, насколько я справедлив, я добавляю тебе пятнадцать минут.
     - Спасибо, мой Лорд! – глашатай благодарно целовал гладкий блестящий мрамор пола, быстро ползя задом к выходу. Времени оставалось все меньше и меньше. Он чувствовал, как минуты его жизни просачиваются песчинками, стекая с кончиков пальцев.

     И вот теперь он стоял перед толпой, равнодушно глядя на них, этих безмозглых Нижних, дрожа в глубине души так, как не дрожат даже без одежды в сильную метель. А голос его тянул, зазывал, затягивал, обещая все блага мира.
     - Есть ли желающие заработать право жительства в Верхнем Городе? – он спрашивал снова и снова, удивляясь тому, что толпа добровольцев не бросилась к нему, сметая с помоста. Глашатай не понимал, почему они смотрят на него холодно и враждебно, а некоторые из них нехорошо улыбаются, изображая известные всем со времен глубокой древности жесты. Внутренние часы отстукивали время сухими щелчками спущенной тетивы. Оставалось пятнадцать минут. Те самые пятнадцать минут, которые в милости своей подарил глашатаю Лорд.
     - Говоришь, право жительства? – хриплый грубый голос вознесся над площадью, перекрывая призыв глашатая. – И такое же право для всей семьи?
     - Лорд не лжет, а это его слово! – торжественно сообщил глашатай, вглядываясь в толпу, пытаясь определить, кто же из них крикнул. А, вот, увидел, обычный мужчина, еще молодой. Хотя кто их знает, этих Нижних. Так трудно определять их возраст. Вот он сейчас – юноша, а через пару лет – глубокий старик. Это все черные воды Канала, вытягивающие из них жизнь и силы.
     - Слово Лорда, это – слово Лорда, - рассудительно сказал человек, с легкостью заставляя утихнуть толпу. – Подтверждаешь ли ты слово Лорда своим словом? Отдашь ли ты свое право жительства в Верхнем Городе, свой дом, если я стану добровольцем, которого ты ищешь?
     - Лорд обещал! – глашатай старался не показать своего недоумения. Такое встречалось впервые. О, Высшие, какой неудачный день! Еще понятно, почему он должен подтвердить Лорду свою пригодность в качестве слуги, но давать от своего имени слово этому отребью из Нижнего Города, это просто унижение! Двенадцать минут, песок не остановить, он все пересыпается из верхней колбы в нижнюю с равнодушием неодушевленной твари…
     - А как быть с моей невестой? – крикнул Нижний, разворачивая широкие плечи, обтянутые кожаной курткой настолько плотно, что было удивительным, как кожа не лопалась.
     - Невеста не является членом твоей семьи, человек, - вздохнул глашатай и с надеждой взглянул на остальных людей. Этот человек явно не подходил, он просто тянул время, издеваясь над беспомощным посыльным Лорда. Глашатаю казалось, что он уже слышит перестук копыт черной шестерки, тянущей карету Лорда к Нижнему Городу. Возможно, так оно и было.
     Десять минут…
     - Но я хочу попробовать! – возразил человек, лихо сбивая кепку на затылок. Глашатай удивился. С волосами у Нижнего было все в порядке. Несколько необычная стрижка, но и моды у тех, кто живет у Канала, совершенно варварские, это давно известно.
     - Пробуй! – охотно согласился глашатай. – Я могу сообщить своему Лорду, что ты вызвался добровольцем на гонки?
     - Включите в соглашение о семье мою невесту и вы получите лучшего пловца, который у вас хоть когда-нибудь был! – человек явно бравировал. Он обнял за плечи девушку в мешковатом сером платье и что-то тихо говорил ей. Она практически не слушала, закрывая глаза и бормоча свои уговоры. Глашатай окинул эту картину одним взглядом, запечатлев ее в своей памяти.
     Семь минут… Песок все сыпался и сыпался. Каждая песчинка скрипела противным голосом Лорда, сталкиваясь со стеклом часов. У Лорда противный голос? Глашатай ужаснулся этой мысли и почувствовал, как холодный пот стекает по его шее.

     - Заключи брак сейчас! – предложил глашатай, уже ни на что не надеясь. Он с безнадежностью смотрел на Канал, оценивая его ширину, тело уже чувствовало липкие объятия холодной темной воды. Он просто обязан будет попытаться, хотя бы ради своей семьи. Может быть, когда он умрет, Лорд сжалится над ними, оставляя право жительства в Верхнем Городе. Глашатай не питал напрасных надежд и знал, что гонку ему не выиграть. Но он все еще надеялся на милость своего Лорда.
     - Ха! Человек Лорда, ты подал прекрасную мысль! – толпа Нижних взволновалась, опять накатывая волнами на помост. Кто-то что-то кричал, кто-то размахивал шляпой, какая-то женщина примерила на невесту свою шаль и осталась явно довольна результатом.
     Пять минут… Сколько осталось песчинок? Глашатаю казалось, что он может пересчитать их все. Каждая из них – мгновения жизни, и эти мгновения сыпались, сухо сталкиваясь друг с другом, но эти столкновения не замедляли неумолимость хода времени. Вот теперь действительно послышался стук копыт. Огромная карета Лорда въезжала на площадь. Лорд вышел из кареты сам, легко опершись ногой на подставленную слугой спину. “А ведь у него действительно на редкость противный голос”, - подумал глашатай с безнадежностью обреченного. Лорд неторопливо шел к помосту, а Нижние исчезали с его пути, словно сметенные ветром. Две минуты…
     - И в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности, и в здравии, и в болезни… - вознеслась над площадью древняя формула. Лорд усмехнулся. – Нарекаю вас мужем и женой!
     Ни одной минуты. Песок просыпался до конца. Верхняя колба была пуста, в ней не было даже пыли. Глашатай отчаянно хватал ртом воздух, силясь заговорить.
     - Ты не нашел добровольца? – насмешливо проскрипел Лорд. – Ты уже готовишься дышать под водой? Смею уверить, под водой Канала дышать нельзя. В нее вообще не стоит опускать лицо, рискуешь остаться без глаз.
     Лорд откровенно насмехался, и глашатай впервые решился взглянуть ему в лицо. Всю жизнь он считал Лорда высшим существом, но сейчас, на пороге смерти, ореол святости был стерт, и он явственно увидел, что перед ним стоит просто злобный и никчемный человек, не знающий, как убить свое бесполезное время и поэтому убивающий людей. Глашатай набрал побольше воздуха, чтобы объявить всем открывшуюся озарением истину. Ему уже было все равно, что с ним сделают. Может быть, его убьют прямо на помосте, тогда это будет легкая и быстрая смерть, чего не скажешь о гонках в Канале.
     - Я желаю рискнуть за предложенный выигрыш! – человек в кожанке решительно раздвигал толпу могучим плечом, проходя к помосту.
     Лорд обернулся, оценивая добровольца. Увидев девушку, которая медленно пробиралась следом за мужчиной, цепляясь тонкими пальцами за рукав грубой куртки, он усмехнулся.
     - Прекрасно! – Лорд в самом деле был доволен. Глашатай растерянно выдохнул, теряя вместе с воздухом все слова, которые должны были прогреметь набатом над площадью. Спасение было слишком внезапным.
     - Прекрасный экземпляр! – продолжал восхищаться Лорд. – Глашатай, объяви о начале гонок. Это должно быть в самом деле неплохим развлечением.
     - Доброволец найден! – словно плавая в темном тумане выкрикнул глашатай. Он чувствовал, как черная вода Канала заливается ему в рот, злобно щиплет язык, проваливается мутным жгучим комком по пищеводу, не давая дышать. Глаза его превратились в гнойные язвы, выжженные этой водой. Но голос, как всегда, не подвел. Вся площадь вздрогнула от раскатов этого голоса, проникающего в каждое ухо, извивающегося в мозгу, забирающегося в самые отдаленные уголки площади.
     - Доброволец найден! – еще раз крикнул глашатай, поверив, наконец, в свою удачу. – Гонки начнутся через пять минут!
     Он посмотрел на Лорда, желая узнать, доволен ли его господин. Увидев усмешку, облегченно вздохнул. Все было в порядке. Лорду нравилось развлечение. Подбежали слуги, неся кресло для господина, установили его на помосте за спиной Лорда. Тот опустился в кресло одним изящным движением. Глашатай замер за спинкой, гордо выпрямившись. Ему было чем гордиться – он обеспечил своему Лорду развлечение на целый день. Возможно, его даже наградят. Может быть, наградой станет разрешение на пристройку еще одной комнаты в его маленьком домике. Это было бы хорошо. Тяжело жить с пятью детьми в трех комнатах. Но Лорд в милости своей всегда помнит о нуждах страждущих.
     Человек медленно раздевался, блюдя торжественность момента, включая снятие одежды очередным пунктом в программу предстоящего шоу. Глашатай тонко улыбнулся, увидев, что Нижний, раздевшись полностью, натянул кепку поглубже на голову. “Дикие люди!” – решил он. – “Голый мужик в кепке выглядит, как минимум, одиозно!” Умиротворенное выражение лица Лорда наполняло глашатая благостным теплым чувством удовлетворения от осознания хорошо выполненной работы. С невольным уважением он посмотрел на жилистую фигуру человека, переступающего босыми ногами по рассохшимся доскам причала. Переплетения мускулов, играющих под загорелой кожей, вызывали ощущение неуютности и неправильности происходящего.
     - А ведь может и выиграть! – прошептал Лорд, так же внимательно изучая будущего пловца. – Это было бы любопытно…
     - Он будет стараться! – тихим шелестом отозвался глашатай, на всякий случай подтверждая мысль своего господина.
     Человек двинулся к воде, скользя жесткими подошвами ног по грязным доскам. Толпа затихла, только слышно было дыхание массы людей, клубящееся над площадью, и слабенькое поскуливание молодой жены, в котором звучал ужас и надежда. Расширившимися глазами глашатай вбирал всю картину – молчащую, затаившую свои мысли и чувства толпу, девушку, тянущую с головы чужую шаль и тут же испуганно кутающуюся в нее снова, обнаженного человека в кепке, замершего над темной водой Канала, хищные силуэты барж и катеров, присевших по обеим сторонам от причала, далекий вой подводных крыльев, взбивающих воду, готовящихся к старту.
     Хрустящий кашель Лорда разбил тишину и ожидание. Глашатай опять почувствовал, как по шее потекли холодные струйки пота. “Это только ветер, только ветер…” – утешал он себя. – “Ветер и дыхание Канала, не более… Я не боюсь… Мне нечего бояться…” Лорд заулыбался и хлопнул в ладоши, подавая команду резким звуком. Ударил гонг, расплываясь медной ухмылкой по площади, злобно взвизгнули крылья “Метеоров”. Вода Канала вязко хлюпнула, принимая вошедшее в нее тело. Гонки начались.
     Толпа взволнованно качнулась к причалу, аккуратно обтекая помост с креслом Лорда. Все жадно наблюдали за пловцом. Разнообразнейшие эмоции кружились над площадью, сталкиваясь туманными облаками злобы, зависти, пожеланиями удачи и смерти. Глашатаю казалось, что он видит мысль каждого человека так, как будто головы стали прозрачны, а неведомые импульсы, составляющие мысль внезапно сформировались в ясные образы. Над всеми взлетала мысль девушки, стоявшей на причале на коленях, обдирающей колени о доски. Ярко-алого цвета, эта мысль полыхала тревогой с крошечными робкими звездочками желания, чтобы все закончилось хорошо. Золотистые звездочки, вспыхивающие на алом полотнище ужаса, наводили на глашатая еще больший страх, чем если бы он увидел антрацитового монстра, тянущего свои щупальца прямо к его горлу. “Мне нечего бояться…” – еще раз напомнил себе глашатай, переводя взгляд на пловца.
     Человек плыл уверенно, мерными взмахами рассекая темную воду Канала, толкая свое тело вперед, к противоположному берегу. Намокшая кепка мелькала над водой. Вой “Метеоров” приближался. Глашатай с удивлением заметил, что глаза пловца закрыты. “Наверное, чтобы не выжгло водой”, - догадался он. – “А как же он сможет увернуться, если не видит, куда плывет?” Белый борт одного из “Метеоров” сверкнул из-за поворота, разительно отличаясь своей праздничной окраской на фоне воды и нависших серых облаков. “Может, успеет”, - тоскливо подумал глашатай, почему-то переполняясь ненавистью к хихиканью Лорда.
     Пловец все так же размеренно двигался в воде, когда два “Метеора” вылетели навстречу друг другу с разных сторон канала. Двигатели торжествующе ревели, поддерживая взвизгивания и свист подводных крыльев. Человек заторопился, кепка закачалась на макушке, смываемая тяжелыми волнами Канала. Почему-то глашатаю захотелось, чтобы кепка удержалась, он уже считал этот нелепый головной убор своеобразным талисманом. “Метеоры” приближались, рыская по Каналу, как хищники в поисках жертвы. Собственно говоря, они и были хищниками, а жертва добровольно плыла, надеясь перехитрить охотников, прямо в поджидающие пасти. Люди на берегу замерли, а Лорд даже приподнялся в своем кресле, когда стало очевидно, что все сойдутся в одной точке – пловец и “Метеоры”.
     Секунды начали растягиваться, отравленные ядовитой водой и испуганные ревом “Метеоров”. В последний момент пловец остановился и неожиданно нырнул, уходя глубоко под темную поверхность Канала. Вода радостно сомкнулась, принимая в себя добычу. Один из “Метеоров” вильнул, словно желая настигнуть цель во что бы то ни стало. Однако, человека уже там не было, зато был второй “Метеор”. Корабли столкнулись со скрежетом, напомнившим глашатаю голос его господина. Полыхнул огонь, столь же жадно подхваченный Каналом. Радужная пленка поплыла по поверхности воды, вбирая в себя разнообразнейший плавучий мусор. Голова пловца с кепкой, съехавшей на затылок, вынырнула на границе переливчатого пятна. Руки опять взлетели над водой, подталкивая тело к каменной полуразрушенной стене, отделяющей противоположный берег Канала от остального мира.
     Глашатай со свистом втянул в себя воздух, почувствовал резкую боль в груди и понял, что все это время он не дышал. Толпа взревела, приветствуя потенциального победителя.
     - Надо же, как интересно! – ухмыльнулся Лорд, хлопая в ладоши в очередной раз. Медный голос гонга опять поплыл над площадью, заставляя людей умолкнуть.
     Глашатай сжался, сожалея, что не может опереться о спинку кресла. Он обмяк, как будто все кости разом расплавились, рубашка вся промокла от пота и леденела на пронизывающем ветру. Хлопающий за спиной плащ совершенно не грел. Один из “Метеоров” вяло горел, двигатель его заглох. Второй пытался выдернуть свой нос из чужой кормы, вода пенилась, взбитая миксером винтов, “Метеор” пятился, но прицепившийся к нему горящий корабль тянулся следом. Огонь должен был вот-вот распространиться дальше. Глашатай, завороженный, смотрел на то, как бегают и суетятся какие-то люди, таскающие ведра с песком, пытаясь сбить пламя. Жадные рыжие языки танцевали, иногда прикасаясь к воде, отдергиваясь от нее, корчась, как от боли, возвращались к судну и продолжали его ласкать, продлевая агонию. Уже один оранжево-алый лоскут протянулся на палубу второго корабля, коснулся, приникая нежно и любовно. Люди на “Метеоре” закричали.
     Глашатай мрачно улыбнулся, увидев яркую вспышку надежды на лице девушки, продолжающей стоять на причале.
     - Он может и доплыть, - засмеялся Лорд. – Ты придумал для меня хорошее развлечение на сегодняшний день!
     Глашатай расцвел от похвалы господина. Он перестал дрожать и гордо выпрямился, оглядывая окружающих с внезапно возродившейся самоуверенностью. Только где-то в глубине тлел страх, готовый разгореться бушующим пламенем в любой момент, таким же, как то, что пожирало сейчас оба “Метеора”.
     Пловец коснулся стены, приложил к ней обе ладони, охватывая пальцами шероховатые старые камни. Он отдыхал, вдыхая запах старой кладки, кирпичной пыли, отсыревшего гниющего мха, выросшего между камней. Толпа на площади взревела восторгом. Еще бы, они никогда не видели такого, ни на одной из гонок. Добыча, обманувшая охотников, сделавшая их своим трофеем, сумевшая уйти от смерти, выжить и почти победить. Человеку нужно было еще доплыть обратно, но хищники были слишком заняты спасением своих жизней, чтобы охотиться. Человек мог считать себя победителем. Он гордо улыбнулся, помахал рукой, лихо сдвинул мокрую кепку, готовясь оторваться от стены и начать обратный заплыв. Девушка поднялась с колен, глядя на него, что-то тихо шепча, прижимая руки к груди. Ее глаза лихорадочно блестели, тонкие пальцы сжимались и разжимались, ногти впивались в ладони, но она видела только своего мужа, смеющегося на другой стороне Канала. Он оттолкнулся от стены и поплыл, не торопясь на этот раз, экономя силы, рассчитывая каждый взмах рук. Медный голос гонга раздался в третий раз. Глашатай вздрогнул от неожиданности, услышав этот торжественный звон, напоминающий погребальный колокол. “По ком плачут гонги?” - подумал он, боясь конкретизировать свою мысль. Лорд опять засмеялся, потирая руки. Он много смеялся в этот день, глашатай мог быть доволен – он смог развлечь господина.
     - Гонки еще не закончены, - Лорд давился своим скрипучим смехом, захлебывался словами. В углах рта показались капельки слюны, которые он небрежно стер ладонью. Глашатай недоуменно посмотрел на своего господина. С его точки зрения все уже практически завершилось. Нижнему оставалось только пересечь канал без всяких помех. Он уже обогнул горящие “Метеоры” и приближался к середине канала. Да, конечно, этот заплыв в ядовитой воде не пройдет для него даром, но зато он заслужит право на жительство в Верхнем Городе для себя и своей жены. А это право стоит того, чтобы немножко пострадать.
     Человек доплыл до середины канала и остановился. Приподнявшись в воде, он торжествующе взмахнул рукой и что-то крикнул. В толпе раздались аплодисменты и смех. Девушка подпрыгивала на месте, из-под каблуков ее туфель летели щепки прогнивших старых досок, она махала обеими руками и невнятно кричала на одной торжествующей тонкой ноте. Из-за поворотов Канала вылетело сразу четыре “Метеора”, по два с каждой стороны. Резерв. Тот самый резерв, о котором как-то все забыли, потому что еще не было гонок, где он бы понадобился. Толпа застыла, залитая льдом, обратившись в статуи. Девушка еще кричала, не понимая происходящего, но ее крик утратил торжество, превращаясь в визг испуганного животного. Пловец задрожал, оглядываясь. “Метеоры” расходились веером по Каналу, охватывая смертоносным кольцом то место, где находился человек. Он разом потерял самообладание, заметался в поисках выхода, рванулся к берегу, но сразу два судна отсекли ему путь к отступлению.
     - Хорошие гонки! Ах, какие хорошие гонки! – скрипел Лорд, барабаня пальцами по резному подлокотнику кресла. – Ты видишь, глашатай, как страх лишает разума?
     Глашатай видел, как мечущийся человек попытался нырнуть, но у него не получилось. Похоже, что просто перехватило дыхание, сжимая горло беспощадными щупальцами ужаса. Кепка, недавно сдвинутая жестом победителя, беспомощно упала, поплыла по воде, присоединяясь к разнообразнейшему мусору, расцветившему Канал. Глашатай опять ощущал, как размягчается каждая его кость, словно на них капнули ядом, а цепкий страх вползает в сердце и давит на него неясным предчувствием беды. Если бы пловец не был так ослеплен страхом, он, может быть, смог бы найти выход. Если бы он не был так уверен в своей безопасности, а потом так внезапно не сдернут с пьедестала удачи появлением очередных охотников, он смог бы доплыть. Но Лорд был прав – страх всегда лишает жертву разума, отсекая пути к спасению, перерезая разом все нити жизни.
     Что-то чавкнуло негромко в наступившей ватной тишине, окутавшей площадь, да закричала тоненько и жалобно девушка на причале. Пловец еще взмахивал руками, тело пыталось плыть, не поняв, что уже разрезано пополам. Наконец, судороги прекратились, и человек успокоенно закачался на темной воде, раскинув руки и глядя в серое небо стеклянными глазами.
     - Гонки окончены! – деревянным голосом объявил глашатай.
     - Да, - хрипло квакнул Лорд. – Ты прав, гонки окончены. Теперь нужно позаботиться о проигравшем.
     - Каким образом, мой господин? – глашатая почтительно склонился над креслом Лорда, заглядывая в глаза своего господина.
     - Нужно достать из воды тело для захоронения, - пояснил Лорд, облизнув губы и со значением глядя на своего слугу.
     - Вам достаточно только распорядиться, - глашатай упорно не желал понимать, что имеет в виду Лорд, так многозначительно ему подмигивая.
     - Разумеется, мне достаточно только распорядиться, - Лорд хихикнул. – Вот я и распоряжаюсь. Принеси мне останки пловца.
     - Я? – глашатай отказывался верить в этот приказ. Этого просто не могло быть сказано, ведь Лорд знает, что он едва умеет плавать, кроме того, он же – глашатай, а хорошими глашатаями не разбрасываются. Внезапно он вспомнил, что недавно Лорду подарили мальчика. Это был незначительный подарок и мелкое событие, которое не отложилось в памяти. И тем не менее, существование этого мальчика только подтверждало приказ Лорда. Дело в том, что голос ребенка был сравним по силе с голосом самого глашатая, а мальчишке было только десять лет. Через несколько лет его силы только возрастут. А Лорду не нужны два глашатая. Он представил, как в его маленький домик входит чужой человек, а жена с детьми, собрав в узелки все, что только смогут взять с собой, медленно бредут по дороге, соединяющей Верхний Город с Нижним. Он представил искалеченный труп своей дочери на какой-либо из свалок Нижнего города и побелел, чувствуя рвотный спазм.
     - Тут нет никого более подходящего, чем ты, - медленно произнес Лорд, зацепившись взглядом за какую-то точку на лбу глашатая. – Или ты отказываешься выполнить мое распоряжение?
     Отказаться от выполнения приказа господина? Невозможно! Глашатай сразу представил все последствия и решил, что это может быть еще хуже, чем ссылка в Нижний Город или смерть. Кроме того, ведь он не участвует в гонках, а всего лишь должен доставить к берегу труп. Следовательно, все, что может случиться – это отравление водой Канала, если он будет так глуп и наглотается ее. Ну да, лечиться после такого заплыва все равно придется долго, но семья останется в Верхнем Городе…
     - Как можно… - прошептал глашатай потрескавшимися губами. – Я всегда готов услужить моему Лорду.
     - Тогда иди к причалу, - довольно улыбнулся Лорд. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать. И не задерживайся, становится прохладно.
     Прохладно? Глашатай невесело усмехнулся. Было просто холодно и уже давно. Конечно, для Лорда в его мехах ветер ощущался совсем не так, как для тех, кто одет в тонкие брюки и рубашку, а плащ служит лишь украшением и отличительным знаком должности. Но в одном господин прав, тянуть время незачем. Глашатай сбежал по ступенькам с помоста и направился к причалу. Нижние шарахались от него, как от прокаженного, только один из них, совсем еще мальчишка, посмотрел сочувственно и неожиданно достал из кармана кепку.
     - Возьми… - прошептал молодой Нижний, уже сожалея о своей необъяснимой щедрости.
     Глашатай хотел отказаться, но почему-то молча протянул руку и взял эту старенькую засаленную кепку, лепеча слова благодарности. Он так и вышел на доски причала – в костюме, подаренном Лордом и с кепкой Нижнего на голове. Быстро разделся, ежась от холода, натянул кепку поплотнее, вспоминая, как это же делал предыдущий пловец, и пошел к воде.
     - Теперь ты сам узнаешь, что такое гонки в Канале, - ядовито прошипел кто-то сзади. Глашатай оглянулся и увидел девушку. Глаза ее ввалились, праздничная шаль казалась погребальным покровом. Он не нашелся, что ей ответить, только покачал головой и шагнул в воду.
     “Оказывается, в воде очень хорошо все слышно…” – удивился глашатай, услышав медный голос гонга.
     - Гонки начинаются, - разнесся над площадью звонкий сильный голос мальчика, нового глашатай Лорда.
     Бывший глашатай поплыл, осознавая свою неудачу и чувствуя дыхание смерти. Ему уже не было страшно, весь ужас закончился, как только его тело соприкоснулось с водой. Ему было все равно, он чувствовал какую-то обреченную предопределенность. “Метеоры” хищно кружили вокруг трупа, а человеку казалось, что он видит оскаленные морды, нарисованные на девственно-белых бортах. Вода щипала кожу, разъедая ее. Неожиданно он увидел прядь волос, обматывающуюся вокруг пальца, и понял, что это его собственные волосы, которые он не спрятал под кепкой. “Вот почему они все время с покрытой головой!” – запоздало догадался глашатай. Эта догадка уже ничего не меняла, но была приятна ему самому. Он продолжал плыть, подталкивая свое тело вперед, совершенно не обращая внимания на “Метеоры”. Он приготовился умереть и сам уже не считал себя живым.
     Как ни странно, он с легкостью проскочил внутрь кольца, очерченного “Метеорами”. Он слышал визг подводных крыльев, который казался его больному воображению криком охотника, настигающего добычу, готового вонзить клыки в податливое мягкое горло, почувствовать вкус свежей крови. Но к его удивлению, эти охотники не тронули его. Только спины коснулся ветер, когда один из “Метеоров” пронесся мимо, да вязкая волна бросила его вперед. Труп качался на темной воде, равнодушно глядя на облака, изучая их с обреченностью всех мертвецов. Глашатай вцепился в холодную скользкую руку и потащил его к берегу. Это было не так сложно, как он думал раньше. Труп был совсем не тяжелым и легко плыл. Вода пахла мерзко и этот сладковатый запах гнили забивался в ноздри, не давая дышать. Но глашатай упрямо греб к берегу, совершенно не обращая внимания на скользящие мимо “Метеоры”, которые казались ему всего лишь тенями где-то на границе сознания. Вот и причал. Ему не верилось, что он доплыл и все уже закончилось. Напротив, было ощущение начала чего-то неведомого. Он выполз на гнилые доски. Заноза словно дожидалась именно этого момента, чтобы вонзиться в его голую ногу. Глашатай поморщился от неожиданной боли и потянул на причал труп. В этот момент он понял, почему плыть было так легко. Ноги трупа были срезаны на уровне бедер винтом “Метеора”, какая-то длинная черная кишка тянулась к воде из разорванного живота. “Это чтоб много могли съесть, да выпить…” – истерически хихикнул про себя глашатай, тупо глядя на длину кишки. Он уложил то, что еще недавно было человеком, на досках, снял кепку и аккуратно надел ее на голову мертвого Нижнего.

     - Что ты делаешь? – девушка стояла рядом, продолжая смотреть с первобытной ненавистью.
     - Это его талисман, не мой, - неловко объяснил глашатай, поворачиваясь, чтобы уйти.
     - Гонки закончились! – пронзительный голос нового глашатая переплелся с медным голосом гонга.
     “По ком плачут гонги?” – мелькнула мысль. – “Может быть, этот плачет обо мне?”. Он еще успел пройти несколько шагов к своей одежде, как резко сжало сердце. Двигатели “Метеоров” торжествующе взревели, когда он упал, сотрясая хлипкий древний причал. Глашатай не почувствовал боли, уткнувшись лицом в рассохшееся дерево. Мертвые уже ничего не чувствуют.
     - Хорошие были гонки! – улыбнулся Лорд новому глашатаю. Мальчик восторженно посмотрел на своего господина.