Более жуткий случай и представить нельзя. Даже теперь, когда много лет спустя я вспоминаю события, мои волосы встают дыбом. И всегда мысленному взору представляется тарантул. Ужасного вида земляной паук, настоящее чудище, которое боится света и большую часть жизни проводит в глубокой норе. Только ночью он выходит на поверхность и рыщет в поисках жертвы, бесшумно и стремительно...
     В деревню Опушки я попал по распределению после института. Казалось бы, инженер по части процессорных систем, все дороги открыты - карьера, зарплата, международные симпозиумы. Но жизнь - сплошная проза. И сидит этот инженер в богом забытой деревне, внедряя автоматизированную систему подачи кормов.
     Общество сельской молодежи, вечно пьяной и обкуренной, меня совершенно не привлекало, и я очень быстро сошелся с нашим агрономом Иваном Ильичем. Это был человек колоссальной эрудиции и настоящий аристократ, каких немного уже осталось в наше поганое время. Его домашняя библиотека могла, пожалуй, украсить квартиру любого столичного профессора. Суждения его отличались невероятной глубиной, и не возникало никаких сомнений, что все эти книги он прочел. При этом Иван Ильич был утонченным ценителем искусства и отлично исполнял сонаты Бетховена на раздолбанном клубном пианино. Меня он всегда называл по имени - отчеству, Василий Андреевич, хотя лет ему было за пятьдесят и я в дети ему годился. Долгие зимние вечера мы частенько коротали вместе за бокалом отличного самогона и вели непринужденные светские беседы. Он да я - этим, собственно, и исчерпывалась интеллектуальная элита деревни Опушки. Впрочем нет, была еще докторша, женщина лет сорока. Но она твердо предпочитала компанию молодых механизаторов.
     Отлично помню тот дождливый субботний вечер в июне. Я расставил мышеловки и совсем уже собирался завалиться на диван с книжкой "Промышленные микропроцессорные системы", когда в дверь постучали. Это был мой друг агроном.
     - Вы позволите? Ах, простите, ну и ноги у меня! Судя по сапогам, Иван Ильич был весьма взволнован. Раньше он непременно споласкивал обувь в луже у крыльца, а сейчас почему-то забыл.
     - Ничего, ничего. Подумаешь! Обычная грязь, - отмахнулся я, - на мои сапоги полюбуйтесь. Это вам не что-нибудь, но свиной навоз! Да! И боюсь, что отвалится не раньше августа. Что это вам в такую погодку дома не сидится? А я как раз приготовил трехлитровочку по вашему рецепту. Исключительного качества напиток! Эта ваша идея с ионной очисткой... Я просто потрясен!
     - Я с вами посоветоваться хочу, Василий Андреевич, - ответил мой друг, пропуская комплимент мимо ушей, - и дело, боюсь, серьезно. Позвольте, я присяду... Вы были утром на поляне?
     Конечно, я был сегодня на поляне. То, что случилось утром, произвело на всех жителей Опушек тягостное впечатление.
     Раз в неделю наше село становилось местом сбора городской мафии. Собирались на большой поляне у леса. С раннего утра катились по деревенским улицам "Вольво", "Оппели", "Мерседесы", и к полудню поляна напоминала автомобильную стоянку у какого - нибудь европейского супермаркета. Цель этих мероприятий нам, простым смертным, была неведома. Накачанные лысые молодые люди о чем-то беседовали, собирались в группы, пересаживались из машины в машину. Наш участковый, впрочем, смотрел на это дело сквозь пальцы. Не пьют, дескать, не хулиганят, стало быть, никакого нарушения нет.
     Но сегодня утром на поляне произошло ЧП. Таинственным образом погиб какой-то ихний то ли "пахан", то ли "братан", словом, большая мафиозная шишка.
     На самом краю поляны, у леса, есть старинный заброшенный колодец. Когда его строили - никто не знает. Известно только, что глубиной он более двадцати метров и воды в нем нет. Так вот, этот "пахан" уселся на край древнего каменного ограждения и, ведя беседу, полез в карман брюк за зажигалкой. При этом он чуть-чуть откинулся назад, потерял равновесие и полетел вниз.
     Через час на место происшествия прибыла милиция из района, скорая помощь, группа спасателей - спелеологов и все население деревни Опушки. Один из спасателей спускался в колодец с кислородным аппаратом, а потом долго о чем-то беседовал с капитаном милиции. После этого капитан объявил, что человек погиб, но поднять тело не представляется возможным. К полудню все разъехались. Вот такая история произошла сегодня утром.
     - Понимаете, Василий Андреевич,- сказал агроном, пристально глядя на меня,- я случайно видел, как он упал. И дело здесь не чисто.
     - Столкнули что ли? - я пожал плечами, - так это у них - раз плюнуть. И вообще, чего вы так волнуетесь? Одним дебилом меньше...
     - Нет, не столкнули. Тут гораздо хуже... налейте что ли, действительно... спасибо... Вы тут человек новый и быть может не знаете, что этим колодцем детей пугают. Дескать, там черт живет и по ночам выходит на поверхность.
     - Ну, Иван Ильич...
     - Да, я знаю, что вы скажете. Мол, человек с высшим образованием и такую чепуху говорит. Но заметьте, если черт все-таки существует, то ему чихать, слышите? Чихать, какое у вас образование!
     Я с удовлетворением отметил, что мой напиток и вправду удался. Еще бы! Всего полстакана, и вот уже мой собеседник рубит ладонью воздух и несет чудовищную ахинею.
     - Знаете, Иван Ильич, - я попытался сменить тему, - эта ваша идея насчет ионной очистки...
     - Позвольте! - перебил меня агроном, - я главного не сказал... э-э-э... налейте, пожалуй, по еще... спасибо... так вот. Вы знаете историю про корову деда Степана?
     Я хотел бало улыбнуться, но что-то меня остановило. Взгляд моего собеседника вдруг сделался жалким и растерянным.
     - Жил тут дед Степан, ветеран войны, умер в том году, - продолжал Иван Ильич, - и была у него корова, обладающая чудесным свойством сбегать от своего хозяина. Но обычно через пару дней кто-нибудь приводил или сама возвращалась. Однажды вечером она в очередной раз сбежала, а ночью... ночью все деревня проснулась от жуткого крика. Это был душераздирающий звериный вой, - мой друг начал покрываться зеленоватой бледностью. – Утром нашли то, что осталось от коровы. У колодца. Вся поляна была залита кровью, а по траве раскиданы кости коровьего скелета. И больше ничего! Я видел эту картину собственными глазами, и знаете, какое у меня сложилось впечатление?
     - Какое? - спросил я, переходя на шепот.
     - Впечатление, что корову кто-то сожрал. Да! Сожрал как цыпленка, обсасывая и бросая каждую косточку... Только кровь, очень много крови и кости, равномерно лежащие вокруг колодца. Никто так и не узнал, что же все таки случилось той проклятой ночью на поляне.
     - Мда... То, что вы рассказали, конечно очень серьезно, - сказал я задумчиво, - признаться, я уже слышал про этот случай, но краем уха, без подробностей.
     - Но это, поверьте, только цветочки. А сейчас я расскажу главное. Сегодня утром я ходил в лес за травами. Мне для почек полезно. Так вот, на обратном пути нужно было пройти через поляну. А там как раз очередное сборище. Ну вы знаете, Василий Андреевич, терпеть я не могу этих лысых придурков. Остановился я у самой опушки в кустах и думаю, идти дальше или лесом обогнуть. Колодец этот в десяти шагах от меня был. И вижу, сидит на краю спиной ко мне мужик, а еще несколько перед ним стоят и слушают. Полез, значит, мужик рукой в карман и тут... С точки зрения свидетелей все так и случилось - потерял равновесие и опрокинулся. Но я - то видел все с другой стороны, сзади! Не сам он упал, Василий Андреевич, и не столкнули. Его утащили в колодец!
     - О, господи, - похолодел я.
     - Понимаете, кусты немного мешали смотреть, но это было нечто стремительное, то ли серое, то ли коричневое. Волосатое. Оно вцепилось ему в спину и сдернуло в колодец. Слышали бы вы, как он заорал. Потом началась суматоха, и я под шумок пошел домой. Вот я и хочу посоветоваться, как лучше об этом сообщить?
     Я пожал плечами:
     - Все, что вы рассказали, конечно, очень странно, но думаю, вам никто не поверит. К тому же в колодец спускались и никакого черта не обнаружили.
     - А тело? Почему нельзя поднять тело? Много бы я дал, чтобы узнать, что там на дне. После того случая с коровой я даже всерьез подумывал, а не спуститься ли.
     Человек я любознательный. Но у меня снаряжения нет и, честно говоря, страшно. А теперь - тем более. Но сейчас есть хорошая возможность пролить свет на все это дело. Не сходить ли мне завтра к участковому? Дать свидетельские показания, а? Может, займутся знающие люди этим колодцем. Иначе, боюсь, эта чертовщина будет продолжаться. За людей я беспокоюсь в первую очередь.
     - Да, пожалуй, действительно молчать не стоит. Поверят или нет – это другой вопрос, но совесть, по крайней мере, будет чиста.
     - Тогда решено. Рад, что вы тоже так думаете, а то я все сомневался, а не дурак ли я... Налейте, пожалуй, по последней, да я и побегу, ибо поздно уже... спасибо.
     Иван Ильич ушел, а я сбросил с дивана книжку "Промышленные микропроцессорные системы" и завалился спать. Засыпая, я пытался собрать воедино все то, что сегодня услышал. Когда сознание мое почти отключилось, какая-то неопределенная догадка пронеслась у меня в голове. Я вдруг понял, что все это я либо уже знаю, либо где-то видел, либо... Так и не успев осознать свою догадку, я уснул.

     Утро выдалось на редкость солнечное и теплое. Я встал часов около десяти, позавтракал, с удовольствием побрился, влез в свои грязные сапоги и вышел на крыльцо с утренней сигареткой. Тепло. Вчерашний дождь хорошо потрудился над моим огородом и я с радостью понял, что поливка огурцов отменяется. Я блаженно зажмурился от солнечного света. Промышленные системы тоже отменяются. Необходимо срочно придумать программу выходного дня.
     Уазик нашего участкового скрипнул тормозами у калитки и вывел меня из состояния радостной медитации.
     - Поедемте! - донесся из-за забора голос моего друга агронома.
     Калитка отворилась, и появился он сам. Иван Ильич весь светился от возбуждения. Сапоги на этот раз были начищены до зеркального блеска, а от одежды исходил тонкий аромат французского одеколона.
     - Поедемте, - повторил он, пританцовывая от нетерпения, - сейчас начнется!
     - Поедемте! - мгновенно среагировал я, отбрасывая сигарету и залазя в машину, - Чего начнется? Куда едем?
     Уазик рванул с места в направлении леса.
     - На поляну, к колодцу - пояснил агроном, плюхнувшись рядом на заднее сиденье, - Я ходил сегодня к участовому и все рассказал. Сейчас будет какой-то там следственный эксперимент.
     - Поверили вам, выходит. Не ожидал.
     - Поверили, но дело даже не в этом. Погибший был какой-то важной птицей. Это раз. И, самое главное, тот спасатель, что вчера спускался в колодец, что-то рассказал. Не знаю что. Все встали на уши. Вроде следственная группа из города уже с утра там.
     Уазик между тем свернул с деревенской улицы и, поплутав несколько минут в грязи между картофельным полем и птицефермой, остановился, наконец, на поляне перед лесом. У колодца действительно царило оживление. Я без труда узнал вчерашние машины горно-спасательной службы и районной милиции. Были еще две "Волги", расцвеченные синими мигалками, между которыми важно расхаживали человек пять - шесть, по виду явно городские.
     Иван Ильич, лишь только ступил на землю, сразу был уведен к одной из этих машин. Он что-то говорил, по обыкновению отчаянно жестикулируя, а один из городских кивал с серьезным видом и писал в блокнотe. Потом мой друг и сопровождающие полезли в кусты на опушке, где, как я понял, Иван Ильич объяснял, как он вчера стоял и что видел.
     Один лишь я оказался не у дел и, пользуясь случаем, отправился прямиком к колодцу.
     Колодец как колодец, сотни раз его видел. Очень старый, несомненно. Лет не меньше ста. Невысокое ограждение сложено из массивнах каменных блоков, очень хорошо пригнанных без всякого раствора. Камень кое-где был основательно разрушен временем и покрыт наростами вековых лишайников.
     Признаюсь, я очень долго колебался, прежде чем приблизиться вплотную. Вчерашний рассказ моего друга нагнал на меня тревогу и смутные предчувствия. В конце концов я все же стряхнул с себя глупые мысли, осторожно оперся об ограждение и глянул вниз. Черный ствол, выложенный старинной каменной кладкой, уходил во тьму, насколько хватало глаз.
     И вдруг меня как током ударило. Я ясно вспомнил, что именно представилось мне вчера ночью в полусне.
     Тарантул, огромый земляной паук, покрытый бурой шерстью. Он боится солнечного света и всегда сидит в своей норе. Нора обычно небольшая, размером с двухкопеечную монетку, круглая и вертикальная, как шахта. Кажется невероятным, как такое чудище ухитряется пролазить сквозь это ответстие. Но горе тому жуку или кузнечику, который по неосторожности окажется на краю. Стремительный бросок мохнатых лап, и жертва уже глубоко под землей. И начинается кровавое пиршество.
     На мгновение меня парализовал совершенно дикий животный ужас. Я вдруг отчетливо вспомнил слова Ивана Ильича: "Это было нечто стремительное, то ли серое, то ли коричневое. Волосатое. Оно вцепилось ему в спину и сдернуло в колодец..."
     Я отпрянул, попятился и, споткнувшись обо что-то, грохнулся на траву. Падение привело меня в чувство. О господи! Представится же такое! Я быстро отошел подальше под тень деревьев, с трудом удерживаясь, чтобы не побежать. Меня трясло. Я сел на траву и закурил.
     Очнулся я от того, что кто-то подошел и опустился рядом.
     - Жарко сегодня, - раздался незнакомый голос.
     Я без труда узнал этого человека. Тот самый спасатель, что спускался вчера в колодец. Совсем молодой парнишка, лет девятнадцати, не больше, одетый в куртку защитного цвета. В руках он держал странное устройство, напоминающее противогаз.
     - Кислородная маска, - пояснил он и вздохнул, - опять заставят лезть. А мне бы куда угодно, только не туда.
     - Там что, воздуха нет?
     - Может нет, может есть... Положено так.
     - А что там вобще на дне? - спросил я, внутренне холодея.
     - Жуткое дело там, - ответил паренек очень серьезно, - Я поэтому и боюсь лезть... Предчувствие какое-то... Понимаете, туда вчера человек упал, но тела нет.
     Зато все облито кровью, и дно, и стены. Очень много крови и куча костей. Больше ничего. Ума не приложу, как такое может быть. Знаете, я бы лучше денег дал, но туда не полез.
     - А зачем опять спускаться? - поинтересовался я.
     - Хрен его знает, говорят, ищи что-нибудь подозрительное. Да нет там ни фига! Грязь одна и карст.
     - Что-что?
     - Карст, говорю. Такое обычно бывает в пещерах. Колодец у самого дна в сплошной скале пробит и все стены в трещинах, дырах. Через них раньше вода поступала.
     - Большие дыры то?
     - Не, даже ребенку не пролезть... Ну вот, уже зовут. Пошел я, в общем...
     Человек подхватил свой прибор и поплелся к товарищам, которые уже начали выносить из машины какое-то снаряжение. Я двинулся следом.
     Перехожу к заключительной и самой драматичной части своего повествования.
     Человека, моего нового знакомого, с кислородной маской и сильным фонарем на шлеме обвязали веревкой, перекинутой через блок, и опустили вниз. Кроме этой главной веревки, удерживаемой четырьмя дюжими парнями, был еще тонкий шелковый шнурок, вроде того, что используется водолазами. Если человек внизу дернет за шнурок, это будет сигналом к подъему. Другой конец этого шнурка держал в руках хмурый седой человек, начальник группы. Метр за метром веревка скользила по блоку, пока не ослабла на отметке "двадцать восемь". Спасатели беспечно разлеглись на солнышке, а я, томимый смутными опасениями, опять подошел к краю. Где-то на огромной глубине сиял маленький, как звездочка, огонек, свет фонаря на шлеме. Нет, ничего не разобрать. Внезапно шнурок дернулся.
     - Поднимайте, - скомандовал начальник.
     Дюжие парни лениво встали и взялись на веревку. Шнурок дернулся еще раз, и еще, и вдруг забился, будто в судороге.
     - Да тяните же! Быстрее... Что за черт?
     Шнурок рвался из рук, обезумев. Огонек внизу вдруг затанцевал, заметался из стороны в сторону и погас. Одновременно из черной глубины раздался ужасный человеческий крик.
     - Маску сорвал, - побледнел седой спасатель, - тяните! Эй! Да помогите же кто-нибудь!
     Все, кто был рядом - я, Иван Ильич и даже городские ухватились за веревку. Мальчишками мы ловили тарантулов. Маленький кусочек пластилина цепляется на длинную нитку и опускается в нору. Паук принимает приманку за жучка и хватает ее. В этот момент нитку нужно быстро выдернуть. Тарантул бросается в погоню и неожиданно для самого себя выскакивает на поверхность. Там он и остается, жирное мохнатое чудище, привыкшее к темноте и ошалевшее от солнечного света.
     Рывок, еще рывок. Со скоростью несколько метров в секунду веревка шла вверх. Я уже не сомневался и точно знал, что увижу через мгновение.
     Вот над краем колодца появилась голова человека с окровавленным страшным лицом. Он перемахнул через ограждение и бросился бежать. Я рванулся было следом и тут же налетел на Ивана Ильича. Мой друг стоял, окаменев, и смотрел в сторону колодца широко раскрытыми глазами.
     - О боже, - прошептал он, - вы только посмотрите на это.
     Я обернулся. Из колодца одна за одной выскакивали огромные бурые крысы.
     Каждая размером с собаку. Солнечный свет ослепил их. Отвратительные твари со слезящимися слепыми глазами сбились в кучу на краю и скалили желтые клыки. Секундой позже все они ринулись вниз.

     Вечером мы с Иваном Ильичем как обычно сидели у меня и вели светскую беседу.
     - Ну и денек, - говорил мой друг, опрокидывая очередную стопку, - не мудрено, что парень так испугался. Живет же на свете такая гадость. Наверное какие-то мутанты, раз по вертикальным стенкам бегают! Изо всех щелей, говорит, полезли десятками. Ну, слава Богу, обошлось. А ведь могли и слопать, как ту корову. Вы не знаете, он сильно ранен?
     - Ерунда, три царапины. Поколотился о стенки при подъеме. Им сейчас наша докторша занимется. Вот счастье привалило старушке!
     - Знаете, Василий Андреевич, вы как хотите, а я иду завтра к председателю. Попрошу, чтобы этот проклятый колодец забетонировали. За людей страшно... Налейте-ка по еще... Спасибо... а признайтесь честно, что вы думали насчет этого дела?
     - Стыдно сказать, - я виновато улыбнулся, - думал, что огромный паук. А вы?
     - А я думал - Черт. - очень серьезно ответил агроном.