1.

     - Ты нас уже достал своими бабами! – отец еле сдерживал себя. – Сколько можно?! Одно и то же, одно и то же! Что, нет других тем для разговоров?
     - Я вас достал? – обиделся Миша. - Я к вам прихожу не так часто. Ну, потерпите двадцать минут! Покушаю и уйду…
     Он понимал, что отец прав, и, вообще, надо бы обедать дома, а не мучить родителей бесконечными жалобами на неудавшуюся личную жизнь, обсуждением своих бывших подружек и мечтами о юной, красивой и умной девушке, которая полюбит его таким, какой он есть.
     Отец уже одел кроссовки.
     - Ты скоро? Смотри, опоздаешь, будут неприятности!
     - Ждут котенка Гава неприятности… А зачем они его ждут? - процитировал Миша песенку из мультфильма. Он уже поел, и к нему вернулось обычное, приподнятое настроение.
     Он встал из-за стола.
     - Спасибо, мам, все было очень вкусно.
     - Ну, я рада.
     Миша взял рюкзачок с дисками и едой, чемоданчик с портативным компьютером и направился к выходу. Отец следовал за ним.
     «Сузуки» легко завелась, и сразу запахло бензином.
     - Ты меня до самых ворот подбросишь? – спросил он отца.
     - Да, конечно…
     Через двадцать минут они уже были у ворот «Ай-Би-Эм».
     Смена, и в самом деле, прошла спокойно. Миша написал два новых стиха, наслушался всласть электронных симфоний Жан Мишель Жара, поиграл в нарды с Валерой – вторым сторожем, выиграл у него со счетом 10:6. В шесть утра он вернулся домой. В автобусе почти никого не было – в столь ранний час все еще спали. Помня о последних терактах, парень приглядывался к редким пассажирам, но делал это скорее по привычке, чем из-за реального страха.
     Работал он четыре ночи в неделю, и не особенно перенапрягался. Родители его хорошо зарабатывали, и с их помощью он мог довольно неплохо существовать. Они купили себе еще одну квартиру, и оставили ему старую, двухкомнатную. Для одного человека это было более чем достаточно.
     Единственное, чего ему не хватало в жизни - настоящей любви. Эта тема занимала почти все его мысли. Окружающие его люди тяжело работали, растили детей, выплачивали банковские ссуды, ругались с женами и начальством, и только Миша не знал всех этих забот. Он даже не боялся увольнения – при нынешнем положении, работу сторожа было найти достаточно просто. Тем не менее, он не чувствовал себя счастливым. Ему было уже за тридцать, а он оставался все таким же бобылем. Девушки, когда узнавали о его «социальном статусе», сразу посылали его «подальше».
     «Что ты можешь предложить женщине? - говорила ему мать. – Что у тебя есть за душой? У тебя есть профессия? Ты, вообще, что-то из себя представляешь?»
     «Но я же пишу! – восклицал Миша. – У меня талантливые стихи! Я – поэт!» «Оставь! Какой ты поэт?.. Вот станешь знаменитым, как Бродский, вот тогда…»
     Вообще-то, Миша пробовал учиться в университете. Но не потянул. Учебу пришлось оставить. Можно было, конечно, освоить, как следует, компьютер, работать программистом, но Миша терпеть не мог ни программирование, ни программистов. Для него они - обычные ремесленники. Он же был творческой личностью. И работал сторожем.
     Иногда он задумывался – почему именно ему, человеку широких и разносторонних знаний, поэту, разбирающемуся и в музыке, и в живописи, обладающему хорошим литературным вкусом, выпала эта жалкая доля одинокого, никому не нужного неудачника, «лузера»? И внешность у него была не самая плохая – рост под два метра, пышная шевелюра, пронзительные голубые глаза…
     Хрена с два! Сейчас не нужны умные и красивые. Сейчас котируются богатые! Если бы он жил в семидесятые – был бы завидным женихом. На фоне советских алкоголиков и бичей. А здесь в Израиле – все красавцы, все умницы, с квартирами и машинами...
     А неудачник Миша Карпушин никому в Израиле не нужен. Да и в России тоже. Там он – «жидовская рожа».
     «Интересно, - думал он, - а вот в параллельном мире – я такой же «мискен»? И есть ли, вообще, иные миры?»
     «Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров. А пессимист с ужасом думает, что так оно и есть!»

     2.

     Коридор вывел его к лифту. Лифт был новенький, сразу видно – дом только что построили. Он нажал самую верхнюю кнопку. Через минуту кабина открылась на четырнадцатом этаже. У двери стоял Витька. Увидев друга, он жутко обрадовался.
     - Мишка! Какими судьбами?
     - Да вот, приехал погостить.
     - Класс! Ну, пошли. Познакомлю тебя с женой и детьми. Сколько мы не виделись?
     - Да, лет двадцать уже!
     Квартира Витьки имела выход на крышу. День был теплый, и они расположились за столиком, прямо под открытым небом. Жена Виктора принесла чай и пирожки. Дети тут же играли в машинки.
     - Ну, рассказывай! Где был, что видел?
     «Здорово он изменился, - думал Миша о своем друге. – Но узнать, все-таки, можно…»
     - Я, Витька, уже тринадцать лет, как в Израиле живу.
     - В Израиле? Это где это?
     - Как где? На Ближнем Востоке! Слыхал про такое государство?
     - Н-нет…
     - Ну, ты даешь! Его евреи построили. На месте бывшей Палестины.
     - Что за чушь ты мелешь? Нет у евреев своего государства… А в Палестине то ли турки, то ли арабы живут.
     - Да ну?! – удивлению Михаила не было предела.
     И тут он услышал ровный гул. Гигантский летательный аппарат, похожий на огромную манту, пересекал небо. Он летел медленно и плавно. Потом вдруг остановился прямо в воздухе, развернулся и полетел под прямым углом к прежнему маршруту. Судя по всему, этот самолет пользовался антигравитацией. Иначе, он не смог бы летать так медленно.
     «Где я?!» - подумал Миша.
     - Что это за самолеты? – спросил он Виктора.
     - Наши, белогвардейские.
     - Как это, «белогвардейские»? А Красной Армии, что, уже нет?
     - Какой еще «красной»? Слушай, ты что, с луны свалился?
     - А почему они так медленно летают? Эти корабли – антигравитационные?
     - Разумеется! И у американцев такие же.
     «Похоже, я попал в будущее…»
     - Витя, какой сейчас год?
     - Две тысячи четвертый. Ты не заболел?
     «Наверное, это сон», - подумал Михаил. Он ущипнул себя за руку, но боли не почувствовал.
     «Так и есть, сон…»
     - Так ты говоришь, никакого Израиля не существует?
     - Нет.
     - А где живут евреи?
     - Да чего ты прицепился к этой теме? Везде они живут! В Америке, у нас, в Европе. И везде их не любят.
     - Ну, это понятно…
     - Кстати, у тебя пропуск в столицу есть? Недавно снова ввели черту оседлости. Без пропуска тебе кранты.
     - А разве Ленинград – столица?
     - Какой еще Ленинград? Санкт- Петербург! Ты, как будто, из другого мира прилетел!
     - Похоже, что так оно и есть.
     - Тогда здесь тебя ждут большие неприятности.
     «Ждут котенка Гава неприятности…»
     - И меня, кстати, тоже, - добавил Витя.
     - А ты-то тут при чем?
     - Притом, что принимаю у себя беженца. Пять лет тюрьмы могу схлопотать…
     - Извини, я не знал.
     Михаил поднялся.
     - Постарайся не попадаться на глаза жандармам, - сказал Виктор.
     - Хорошо. Спасибо за все.
     - Не за что…
     Миша вышел из здания и пошел по направлению к вокзалу (как ему казалось). Дорога была покрыта смесью талого снега и грязи. По этой каше ездили странные автомобили. Небольшой трамвай остановился рядом с ним, но двери не открыл.
     - Предъявите ваши документы!
     Он и не заметил, как к нему подскочил полицейский.
     Карманы были пусты.
     - У меня нет документов…
     - Шпион?!
     - Что вы, я не шпион…
     - Жидовская морда!
     Жандарм выхватил пистолет, приставил его к голове Миши и нажал на спусковой крючок…

     Слава Богу! Это был только сон.

     Миша перевернулся на другой бок...

     3.

     Публика ревела от восторга. Песня летела над стадионом волшебной птицей. В лазерных сполохах поблескивали облака, ветер трепал кудри рокеров. Михаил выдал на электрогитаре особо крутой пассаж, и какая-то девчонка в первом ряду грохнулась в обморок. Рыжий мальчик, лет пятнадцати, полил ее водой из бутылки, и она очухалась. Голос Михаила гремел из динамиков, толпа ему подпевала, и сердце музыканта переполнялось ликованием и счастьем.
     Вдруг на горизонте вспыхнул яркий белый шар. И вот уже гигантский гриб начал подниматься в лучах заходящего солнца.
     «Война началась…» - успел подумать музыкант. – «И в этой вселенной не везет…»

     4.

     Михаил Карпушин опять был в своей комнате. Сквозь закрытые триссы пробивался утренний свет. Спать уже не хотелось.
     Повалявшись немного в кровати, Миша встал и пошел в ванную.
     Вообще-то, не все его сны кончались так трагически. Но, когда он путешествовал по мирам, - всегда. Создавалось впечатление, что здесь, где он живет – лучше всего. В некоторых вселенных он был неизлечимо болен и умирал, в других – воевал и погибал на поле брани, либо попадал в плен к чеченцам или арабам. Где-то его сбивала машина. В одной вселенной он стал всемирно известным ученым, у него была красавица жена и замечательные дети, вилла на берегу моря, шикарный автомобиль, яхта, но, в конце концов, он попадал в авиакатастрофу и опять погибал. Получалось, что везде его ожидают одни несчастья.
     «Ждут котенка Гава неприятности…»
     Не зря Миша так любил этот мультфильм. Он и себя чувствовал таким же маленьким, добрым котенком, который не похож на других, от чего его ждут только неудачи.

     5.

     А однажды ему приснился очень интересный сон.
     Ему снилось, будто бы он у себя дома, в Ленинграде, сидит в комнате родителей у окна, выходящего на Неву. На столе лежит альбом с марками, по телевизору идет какая-то передача. Уже вечер, солнце только что село, на востоке небо стало темно-синим. Миша рассматривает марки в альбоме.
     Вдруг, откуда-то сверху на него падает ослепительный белый свет! Он заполняет собой все вокруг, как облако.
     Миша от страха упал на пол, закрыл глаза, обхватил ножку стола и стал молиться.
     - Не бойся! – скорее, не услышал, а ПОНЯЛ он. – Я не карать тебя пришел.
     - А зачем ты здесь? – спросил Миша.
     - У тебя есть ко мне какие-то вопросы?
     - Есть. Почему мне не везет? – он уже начал потихоньку успокаиваться и даже открыл глаза. Повсюду был тот же ровный белый свет.
     - А другим, ты думаешь, везет? – снова, вопросом на вопрос, ответил Бог.
     - Ну…
     - Вспомни статистику! Ты живешь в достаточно благополучной стране. У тебя есть своя квартира, ты имеешь около тысячи долларов в месяц дохода, у тебя есть компьютер, интернет, стереосистема, телевизор, видеомагнитофон, коллекция компакт-дисков, книги…
     - Да, в материальном плане у меня проблем нет.
     - Ну вот. А 99 процентов землян всем этим похвастаться не могут.
     - Но у них есть любовь, а у меня – нет!
     - Ничего подобного! От недостатка любви страдают те же 99 процентов.
     - Тогда ты создал плохой мир.
     - А другие лучше?
     - Но ведь и их, наверняка, создал тоже ты.
     - А как ты себе представляешь идеальный мир?
     - Мир без войн, болезней и голода.
     - И без смерти, да?
     - Да, и без смерти тоже.
     - Если никто не будет умирать, то начнется перенаселение планеты. Кроме того, пища для животных, и для людей тоже, всегда предполагает убийство – либо растения, либо животного. Не будет убийств, не будет пищи – начнется голод.
     - Да пусть хотя бы люди друг друга не убивают!
     - А я, что, против? Вот ты им это и скажи! В конце концов, у всех вас есть свобода выбора. Или ты хочешь, чтобы я у вас ее забрал, и превратил всех в своих рабов?
     - Нет, конечно.
     - Ну вот! Так что, стройте свой мир своими руками. Творите! В этом вы будете подобны нам, богам. Равенство не в силе, а в свободе. Вы свободны! Свобода не всегда предполагает счастье, но она дает ему шанс.
     - Согласен. Но есть еще такое понятие, как везение…
     - «Везунчик» и «счастливчик» - не одно и то же. Тебе уже во многом повезло, а ты все недоволен.
     - Я любить хочу! Любить и быть любимым!
     - А ты заслужил это?
     - А что? Нет?
     - Послушай, сколько тебе лет?
     - Тридцать четыре.
     - Ну вот. Ты еще далеко не старик. Молод, здоров. Все у тебя еще будет!
     - Когда?
     - Когда время придет.
     - Скажи, а все эти миры, в которых я побывал, почему там все так плохо?
     - Везде?
     - Ну… Почти везде.
     - Каждый мир хорош по-своему и плох по-своему. В этом срезе времени в разных вселенных твое положение разное. Если взять совсем отдаленный момент, то везде ты будешь мертв. В некоторых вселенных ты будешь жить дольше, в некоторых – меньше, но счастье не всегда пропорционально продолжительности жизни. Согласен?
     - Согласен.
     - К тому же, можно прожить очень счастливую жизнь, а последний год так мучаться от болезни, что это все перечеркнет.
     - Как говориться, «не дари мне легкой жизни – подари мне легкую смерть!»
     - Именно! В конечном итоге, ответить на вопрос, где тебе было лучше, можно будет только после всех твоих смертей во всех мирах.
     - Ну да.
     - Но тебя это уже волновать не будет!
     - Черт!
     - Он же Бог. Хе-хе…
     - Скажи, а миры для других – есть лучше?
     - Для каждого человека - свой мир. Для одних людей этот мир самый лучший, для других – другой. В общей сложности, всем одинаково хреново. Ха-ха-ха!
     - А тебе нас не жалко?
     - Жалко, - он вдруг перестал смеяться. - И даже очень жалко! Как жаль матери больного ребенка. Но каждый ребенок должен переболеть в детстве, чтобы быть здоровым потом. Понял?
     - Понял.
     - Вот и хорошо. А теперь возвращайся в свой мир и помни, что я тебе сказал. И считай, что тебе крупно повезло – редко с кем я разговариваю при жизни.

     Миша Карпушин проснулся. Начинался новый день.

     26.04.2004