Не люблю праздники. Мне всегда грустно, когда вижу веселящихся людей. Возможно, потому, что не понимаю причин их веселья. Особенно не люблю свой день рождения. Последние годы мне удавалось его благополучно замять, так как живу я одна, вдалеке от своих родственников. Мои родители проживают в соседнем штате, в паре часов езды от меня, но они работают, так что ограничиваются телефонными поздравлениями.
     Но чем ближе был день моего двадцатипятилетия, тем явственней становилось, что на этот раз мне не отвертеться. Выбирая между плохим и очень плохим, я приняла мамино предложение отметить этот день в ресторане в кругу семьи и друзей, к тому же все хлопоты, связанные с этим, она берет на себя. Мне нужно будет только приехать. Что ж, в конце концов, день рождения – это, скорее, праздник родителей....
     Я пригласила лишь Генри с супругой, но, вручив мне утром огромный букет роз, он сообщил, что у Китти поднялось давление, и посему приехать они не смогут. В честь моего дня рождения Генри разрешил мне уйти на пару часов раньше, а завтра велел не выходить на работу вообще. У кого еще есть такой босс как у меня?
     Время в дороге пролетело быстро. В голове непрерывно крутилась строчка из какого-то стихотворения, почерпнутого мною в антологии русской поэзии: «И сам себя несу я как жертву палачу». Она как нельзя лучше отражала мое душевное состояние перед предстоящей экзекуцией....
     Я заехала к родителям, чтобы переодеться. Дом, в котором я выросла, в котором прошла моя юность.... Он преданно хранит все мои воспоминания, связанные с той незабываемой порой. А когда я возвращаюсь в него, он услужливо предоставляет их в мое полное распоряжение...
     В ресторан я отправились вместе с родителями. Он был шикарен, блестел и сверкал. Мама сняла целый этаж. Я не понимала, откуда возьмется столько гостей. Странная мысль пришла мне в голову: наверное, родители отчаялись погулять на моей свадьбе и решили устроить себе этот праздник в качестве своеобразной компенсации....
     Все прошло намного лучше, чем я могла предположить. Во-первых, на меня обратил внимание довольно симпатичный молодой адвокат. Он танцевал (если то, что он выделовал своими конечностями, можно так назвать) только со мной, и мне чудом удалось уберечь свои новые туфли. Он даже порывался проводить меня домой, но мне не хотелось лишать этого удовольствия моих родителей. Так что, он вынужден был ограничиться тем, что записал мой номер телефона и вручил свою визитную карточку, исполненную в виде миниатюрного компактного диска.
     А, во-вторых, меня ждал приятный сюрприз. Несколько дней назад мама столкнулась в супермаркете с моей школьной подругой и, конечно, пригласила ее... Мы не виделись с Лили лет шесть. Наговориться вдоволь нам не дали: все-таки я была героиней торжества. Поэтому мы договорились поболтать завтра за ленчем. Лили работала в аптеке и имела двухчасовой обеденный перерыв, так что на следующий день мы сидели с ней в небольшом уютном заведении и поглощали «деловой обед».
     Когда у всех наших подруг кости стали чистыми, Лили вдруг напомнила мне, что где-то существует и работа....
     - Знаешь, Николь, у моей старшей сестры есть одна проблема.
     - Вот, счастливица, всего одна проблема...
     - Да, но у Барбары очень серьезная проблема, и, может, ты со своим боссом сможешь ей помочь. К тому же она живет в вашем городе.
     - Я тебя внимательно слушаю, - посерьезнела я.
     - История довольно глупая. Лет десять назад, когда Барбара переживала разрыв с очередным своим воздыхателем, она обратилась к гадалке, пообещавшей ей, что она не доживет до тридцати пяти. Тогда это казалось глупой шуткой. Да, собственно, это и была глупая шутка. Но время летит быстро. Через одиннадцать дней Барбаре исполнится тридцать пять, и она ужасно переживает. Просто настоящая паранойя. Она не выходит на улицу, продукты заказывает по телефону, пугается собственной тени. А пару дней назад позвонила мне на работу, плакала, грозилась самоубийством. Не думаю, что она действительно способна на это. Судя по всему, она просто сходит с ума...
     - Ей бы к психоаналитику, - я робко попыталась избежать неприятной работы...
     - Ты же знаешь Барбару... Это невозможно себе представить. Я не уверена, что она захочет говорить даже с тобой. Но я придумала повод. Барбара обожает сказки. Из нее могла получиться хорошая мать. Я купила для нее несколько книжек о похождениях Гарри Поттера и передам их с тобой. Это позволит тебе прийти к ней и увидеть все своими глазами. Конечно, я ей позвоню и предупрежу о твоем визите, а так как она всегда дома, ты можешь приехать к ней без предварительных звонков. Так даже будет лучше.
     Деваться мне было некуда, да и помочь подруге – святое дело.
     - Я понимаю, что время твоего шефа стоит недешево. Ничего не говори сестре, я потом сама оплачу вашу работу.

     На следующий день мне пришлось встать очень рано, чтобы вовремя попасть на работу. Дорога была пустынной, что позволило мне иногда любоваться красивыми пейзажами, время от времени возникавшими то слева, то справа от шоссе. Утренний туман, мешавший мне развить максимально разрешенную скорость, растаял в первых солнечных лучах, пробивавшихся сквозь верхушки деревьев. Настроение было романтическим, я мечтала об адвокате. Вот, если Генри перестанет платить мне зарплату, я обращусь к нему, и он, как настоящий рыцарь, бросится на мою защиту.... Но у адвоката не было шансов: Генри скорее удавится, чем хотя бы на один день задержит зарплату своего единственного сотрудника....
     Я добралась до офиса раньше Генри, но он не дал мне долго скучать в одиночестве.
     - Как себя чувствует Китти?
     - Спасибо, уже прилично. А как вы повеселились?
     - Замечательно, Генри. Жаль, что вы не смогли приехать. Кстати, я встретилась со своей школьной подругой, и она просила помочь ее сестре.
     - Обязательно поможем. Надеюсь, ничего серьезного?
     - В общем-то да, но думаю, что помочь ей будет совсем не просто.
     И я пересказала Генри ее историю.
     - М-м-да. Мне мама не зря говорила: «Не ходи к гадалке!»... Сама себе создала проблему.
     - Мы ей сможем как-нибудь помочь? Лили очень просила, и я, разумеется, обещала.
     - Попробуем, хотя проблема, скорее всего, чисто психологическая.
     - Я уже предлагала Лили связаться с психоаналитиком, но она убеждена, что Барбара не станет иметь с ним дело. Она возлагает надежды только на нас и придумала повод, который даст мне возможность появиться у Барбары дома.
     - Вот и отлично. Завтра с утра нанесите визит Барбаре, разведуйте обстановку, а затем мы все обсудим.
     - Хорошо, но у нас мало времени, ведь с каждым днем ей все труднее справляться со своими нервами.
     - Конечно... Есть тут у меня одна идейка, - загадочно произнес Генри. – Вы знаете, что такое либидо?
     - Да, я читала у Фрейда...
     - При чем тут Фрейд? – перебил меня Генри. – Это просто метод, инициирующий самовнушение. Вместо лекарства больной получает его имитацию. Его используют, когда болезнь не носит соматический характер, то есть на самом деле больна душа, а не тело. Больной полагает, что его лечат, и ему становится лучше.
     - А-а, Генри. Вы, вероятно, хотели сказать «плацебо»?
     - Э-э-э... Да, скорее всего вы правы. Я их вечно путаю... Но не в названии дело.
     - Так что вы хотели предложить?
     - Наша пациентка ожидает смерти, но даже не знает, с какой стороны она может прийти. Именно эта неопределенность и сводит ее с ума. Мы попробуем имитировать конкретную угрозу ее жизни, а затем устраним опасность. И тогда, надеюсь, Барбара сможет сбросить с себя оковы, надетые на нее гадалкой.
     - Я думаю, что это гениальный план, Генри! Но как мы все это проделаем?
     - Я постараюсь подгадать время, когда вы будете у Барбары и позвоню ей. Я скажу, что собираюсь ее убить и съесть.
     - Генри! – меня просто передернуло.
     - Но вы же слышали о случае в Германии? История с любителем жареных программистов. Так что это совсем не смешно. Кстати, мы с вами тоже в группе риска.
     - Генри, прошу вас! – взмолилась я.
     - Ладно, ладно, больше не буду. Так на чем мы остановились? Ах, да. Вы выясните у нее, кто ее так напугал, и тут же позвоните в полицию. Разумеется, я заранее договорюсь с инспектором Майлсом. Как вы считаете, Николь, он еще чувствует себя нашим должником?
     - Не знаю, но он очень любезен с нами.
     - Вот и отлично, я беру его на себя. На следующий день Майлс сообщит Барбаре, что серийный убийца-людоед пойман, и ей больше нечего опасаться.
     - А нельзя ли поймать преступника еще вечером? Боюсь, что до утра бедняжка не доживет.
     - Но вы же знаете, полиция не любит спешить. Ну, ладно, может инспектор сделает для нас исключение. А утром мы навестим Барбару и постараемся укрепить ее в мысли, что все опасности уже позади.
     - А еще неплохо бы дать сообщение в газете о поимке опасного преступника и, разумеется, показать газету Барбаре.
     - Отлично, Николь! Это будет послезавтрашний скуп!

     На следующий день я взяла книги для Барбары и отправилась к ней домой. Она жила на другом конце города, и дорога заняла около часа. Не выходя из машины, я позвонила Генри, чтобы сообщить о прибытии на место, а это означает, что минут через десять-пятнадцать он может приступить к намеченному нами плану.
     Квартира Барбары находилась на втором этаже многоквартирного дома. Я нашла ее без всяких проблем, но на звонок никто не отреагировал. Я позвонила еще раз. Тишина. Я нарушила ее стуком в дверь. Из соседней квартиры высуналась растрепанная голова, по-видимому, китаянки. Она окинула меня не слишком приветливым взглядом.
     - Скажите, мисс Барбара Стивенс живет в этой квартире? – как можно более спокойным голосом спросила я.
     - Да, да, - закивала растрепа.
     - А вы случайно не знаете, дома ли она?
     - Нет, нет, не знаю.
     Она осмелилась покинуть свое укрытие, подошла к двери Барбары и заглянула в замочную скважину. У меня мелькнула мысль, что она делает это не в первый раз.
     - Кажется, я ее вижу. Посмотрите сами.
     Сгорая от стыда, я прильнула к двери. Я тоже увидела руку, безжизненно свисающую с подлокотника кресла. Я позвонила в полицию, а китаянка пригласила меня зайти к ней. Мне не очень нравилось ее общество, но торчать на лестнице или на улице не хотелось, к тому же мне пришло в голову, что стоит задать ей пару вопросов. Но та ровным счетом ничего не знала о своей соседке.
     Ее пустую болтовню прервал шум на лестнице. Мы вышли из квартиры. Двое полицейских: один маленького роста с чемоданчиком и негритянка средних лет, в теле и на две головы выше своего коллеги. Коротышка начал колдовать вокруг замка, и я подумала, что его рост как раз впору для этой цели. Через минуту замок был взломан, и мы с китаянкой вслед за полицейскими вошли в квартиру.
     Барбара полулежала в кресле. Голова в пол-оборота покоилась на спинке кресла. Одна рука лежала на коленях, а вторая свободно висела. Одета она была в домашний халат. Казалось, что она просто спит...
     Из оцепенения нас вывел телефонный звонок. О, господи! Ведь это Генри! Полицейская сняла трубку. Вы видели когда-нибудь, как бледнеют негритянки?
     - Кто ты? Что тебе надо? Да я сама тебя сожру со всеми потрохами, ублюдок!
     - Послушайте, это, наверно, мне звонят! – я наконец придумала, как выйти из дурацкой ситуации. – Мой босс - большой шутник.
     Негритянка удивленно взглянула на меня, но все-таки отдала трубку.
     - Он хочет тебя сожрать! – предупредила она, уже немного успокаиваясь.
     - Генри, это я. Извините, я должна была вам позвонить... Барбара мертва.
     На другом конце провода стало тихо, я слышала только дыхание Генри.
     - Генри, вы со мной?
     - Да, Николь, я с вами. А... А кого я чуть не съел?
     - Это полицейская.
     - О, мой бог! Извинитесь за меня, а то опять придется беспокоить инспектора Майлса.
     - Пришлось взламывать замок...
     - Николь, постарайтесь как следует осмотреть помещение, обращайте внимание на все детали, только, я вас прошу, не прикасайтесь ни к чему, а то уже мы окажемся в долгу у Майлса.
     - Мой босс просит у вас прощения за неуместную шутку, - обратилась я к полицейской, положив трубку.
     - Да, ваш босс и вправду большой шутник... Думаю, что в свете известных обстоятельств ему не избежать дачи показаний по этому делу....
     Ее тон был скорее примирительным, и я решила не посвящать ее в наши так неожиданно рухнувшие планы.
     Полицейские составили акт, мы с китаянкой расписались в качестве понятых. Осмотреть все помещение мне, конечно, не позволили. В холле же ничто не свидетельствовало о насильственной смерти. Скорее всего это было самоубийство, но окончательные выводы сделает медицинская экспертиза. Вскоре приехала машина за Барбарой, и нас с китаянкой попросту выставили за дверь.
     Я вернулась в офис к обеду. Аппетита не было ни у меня, ни у Генри. Мы решили, что попозже закажем пиццу, и принялись обсуждать утренние события.
     - Все-таки мы опоздали. Я не смогу посмотреть Лили в глаза...
     - Возможно, Николь. Но не корите себя столь строго, мы ведь еще не знаем, что произошло на самом деле. Попробуйте лучше описать мне все, что было после нашего утреннего разговора.
     Я рассказала Генри все, думаю, что не опустила ни одной детали. Генри погрузился в раздумья. Я тихонько, чтобы не сбить его с мысли, пробралась на кухню и занялась кофе. Когда я с подносом появилась в кабинете, зазвонил телефон. Генри вышел из оцепенения и снял трубку.
     - Генри Тамон слушает.
     - ...
     - Добрый день, инспектор Майлс!
     - ...
     - Да, мы у себя. Ждем вас, инспектор.

     - Я приготовила кофе, Генри. Вот, - и я придвинула чашку к руке Генри.
     - Спасибо, Николь. Допейте свой кофе и приготовьте чашечку для инспектора Майлса. Он будет здесь минут через десять.
     - Хорошо, Генри.
     - Скажите, Николь, вы ничего не опустили в описании места события? Какие-нибудь таблетки, обертки от них или посуда.
     - Нет, ничего такого не заметила.
     - Может быть полиция успела их оприходовать?
     - Не думаю, Генри, по-моему, там ничего не было.
     - Инспектор сказал, что смерть наступила накануне между одиннадцатью и двенадцатью часами дня в результате приема внутрь синильной кислоты. Этот яд действует практически мгновенно. Значит, где-то должен был быть стакан или какая другая посудина, где эта гадость содержалась.
     - Где же убийца смог раздобыть синильную кислоту?
     - В наше веселое время, Николь, в Интернете можно купить все, начиная с памперсов и кончая атомной бомбой.... Вы должны это знать лучше меня. Поэтому ваш вопрос, несомненно, будет задан убийце, когда он окажется в руках парней инспектора Майлса.
     Через несколько минут прибыл инспектор. Я как раз успела сварить для него кофе и была рада, что не пропущу начало разговора.
     - Мы, в общем-то, уже собирались закрыть дело, все сильно смахивает на самоубийство: никаких посторонних следов и отпечатков пальцев, нет признаков сопротивления жертвы, но все же одна деталь вызывает недоумение. Мы не обнаружили посуды со следами синильной кислоты.
     - А это может означать лишь одно: это убийство! – перехватил инициативу Генри. – И убийца, понимая, что на стакане (назовем так условно эту посудину) есть отпечатки его пальцев, прихватил главную улику с собой.
     - Да, дорогой мистер Тамон, я думаю точно также. Поэтому я здесь, ведь вы, - и он выразительно посмотрел на меня, - знаете о предыстории этого дела пока побольше меня. Я надеюсь, что мисс Николь будет столь любезна и не откажется рассказать мне все, что ей известно.
     Я была любезна и рассказала инспектору все, что знала.
     Голова Генри пришла в движение, и я знала, что сейчас он изречет нечто очень важное.
     - Если уж мы заговорили об убийстве, то это мог сделать только очень близкий Барбаре человек. Он явно был впущен добровольно в дверь. Никаких следов борьбы. Жертва в халате. Она скорее всего ни о чем не догадывалась.
     - Генри, неужели вы подозреваете Лили? Этого не может быть! Она не могла!
     - Дорогая Николь! Я еще никого конкретно не подозреваю. Но совсем не исключаю Лили, как бы ни тяжело это было вам слышать.
     - Мы уже сообщили о случившемся семье покойной, и они, видимо, уже на пути сюда, – вмешался инспектор. – Мы проверим возможные мотивы и алиби сестры покойной.
     - Это не будет излишним, инспектор. Николь, я еще раз должен просить у вас прощения, но ко мне сразу, еще до убийства, закралась мысль, что вас как бы хотели сделать свидетелем и даже ненавязчиво подсказали версию самоубийства. Но должен честно признаться, что мысль эта принадлежит не мне, а Агате Кристи. Я как раз накануне прочитал ее рассказ «Причуда Гриншо». Там, правда, все было куда круче.
     - Извините, Генри, - инспектор явно испугался, что Генри сейчас начнет пересказывать сюжет этого рассказа, - по-моему, это перебор.
     - В том-то и дело, что это явный перебор. Убийца уж слишком плохого мнения о работе полиции: он решил, что ваши ребята сами не догадаются, что это самоубийство, - эти слова Генри произнес очень тихо и медленно, он явно не мог пропустить возможность лягнуть полицию, но никак не хотел задеть лично инспектора.
     - Генри, вы говорите об этом, как о свершившемся факте!
     - Нет, нет, Николь. Мы просто обсуждаем очень правдоподобную версию.
     - Дологой Генри! Давайте мы пока на этом остановимся, а завтра, если позволите, я загляну к вам снова. Ваш кофе превосходен, мисс Николь!
     - Он будет ждать вас и завтра, инспектор, - с деланной улыбкой отозвалась я.
     - Он дождется, - пообещал инспектор.

     Он сдержал обещание и на следующий день появился у нас снова. Я же все это время не находила себе места, так как ожидала звонок Лили. Что я скажу ей?
     - Я разговаривал с миссис Стивенс и ее дочерью. Возможно у мисс Стивенс есть мотив. Ее бездетная тетка недавно овдовела. Она была замужем за газетным магнатом, который оставил ей приличную сумму. Миссис и мисс Стивенс предполагают, что племянницы наследуют тетушкино состояние, но это всего лишь их предположение, не более того. Я знаю десятки случаев, когда подобные предположения приводили к жестоким разочарованиям. Правда, в нашем случае важнее всего не то, что есть на самом деле, а то, что думает по этому поводу мисс Стивенс... И второе. У Лили железное алиби. В день убийства она в районе девяти утра оставила свою машину в ремонтной мастерской и забрала ее в начале третьего. В промежутке она была в кино на «Возвращении короля» Питера Джексона. Этот фильм длится более трех часов. По ее словам она разговаривала с билетершей перед началом сеанса, и та подтвердила это, узнав Лили по фотографии. Лили интересовалась ее мнением о фильме.
     - Что случилось, инспектор? Полиция стала работать так быстро. Неужели приближаются выборы?
     - Извините, Генри, мы всегда делаем все, что в наших силах.
     - Теперь по поводу алиби. Вы напомнили мне один замечательный анекдот. Человек приходит в кино с некоторым опозданием. Фильм уже начался. Билетерша провожает его в темноте до его места, а он, неблагодарный, не дает ей чаевые. Тогда она наклоняется и шепчет ему на ухо: «А убийца – бухгалтер!». Позволив инспектору отсмеяться, Генри продолжал:
     - Вам не кажется странным, что человек приходит в кино, покупает билет и перед началом сеанса пытается расспросить билетершу о фильме? Кроме того, билетерша лишь зафиксировала приход Лили в кино, но та могла сразу же уйти через выход. Что же касается ремонтной мастерской, то железное алиби есть только у автомобиля Лили. До нашего города она могла добраться на такси или взяв машину на прокат.
     - Это мы учли, Генри. Мы проверили вызовы такси и все фирмы по сдаче в аренду машин.
     - Может, кто-то из друзей ей помог?
     - Это было бы для нее рискованно. Ведь впоследствии он мог сопоставить факты и заподозрить ее.
     - Да-а-а. Здесь вы правы... Может, билетерша обратила внимание на то, что кто-нибудь покинул зал еще до начала сеанса? Впрочем, это не столь много нам добавит. Если вы позволите, инспектор, я бы кое-что предложил.
     - Конечно, мистер Тамон. Я за этим и здесь. Вы же знаете, как я ценю ваши советы.
     - Сыграйте ва-банк: надавите на Лили, скажите, что обнаружили отпечатки ее пальцев на месте преступления и что уже выписан ордер на ее арест, но вы готовы зафиксировать явку с повинной, если она чистосердечно все расскажет. Напомните ей, что в нашем штате никто еще не отменил смертную казнь.

     Инспектор ушел, а мне не хотелось ничего обсуждать с Генри. Он тоже тактично молчал, понимая как плохо мне в данную минуту. Со страхом я продолжала ждать звонка Лили, но он так и не последовал. Зато к вечеру позвонил инспектор. Идея Генри сработала. Лили призналась во всем. Она арендовала машину в соседнем штате, куда накануне съездила на автобусе. В кинотеатре она была за пару дней до убийства, посмотрела фильм, чтобы знать его содержание, и проверила, что легко сможет улизнуть из зала еще даже до начала сеанса. Кстати, билетерша сообщила, что она не видела, чтобы кто-нибудь вышел раньше времени из зала, но когда она открывала выходные двери, то обнаружила, что одна из них была открыта. Но иногда она забывает закрывать двери на засов, такое уже случалось. Историю с гадалкой Лили полностью выдумала. Сестра недавно под большим секретом сообщила ей о своей беременности, что, по мнению Лили, грозило ей серьезными изменениями в тетушкином завещании, а это она никак не могла стерпеть. Вероятно, она слишком любит деньги.
     Все это мне пересказал Генри. Я слушала его с поникшей головой. Когда он кончил, воцарилось молчание.
     И вдруг я вспомнила оговорку Лили, которую я заметила, но не придала ей значения. Лили сказала, что Барбара МОГЛА бы быть хорошей матерью. Она употребила прошедшее время! Она знала, что это никогда не произойдет!
     Боже, если бы я ее тогда просто спросила, почему она говорит в прошедшем времени. Возможно, что мой вопрос смутил бы ее, и она не отважилась бы воплотить в жизнь (или в смерть?) задуманное.
     Мне не захотелось поделиться с Генри своими мыслями, и я так ничего ему и не сказала. Чувство вины не покидало меня. Жить не хотелось... От самокопания меня спас мобильный телефон: мой адвокат проверял, помню ли я его еще...