Брюссель, столица Бельгийского королевства, где разместилась штаб-квартира НАТО, был для Советского Союза цитаделью западной военщины, которая постоянно бряцала оружием и вмешивалась во внутренние дела других стран. Сицилия же, ясно, - родина итальянской мафии, родительницы всех мафий мира. А в Париже живут беспечные и легкомысленные французы, на чьи головы плевал в свое время в шутейной песне Владимир Высоцкий с Эйфелевой башни.
     Что может связывать эти три столь разные географические названия? Безусловно, лишь произнесенное одно имя - Сальваторе Адамо - ставит все на свои места, давая нам понять, что шансон - явление не только французское, но общеевропейское, а возможно, и шире...
     Когда году в 1965-м или 66-м я впервые услышал этот удивительный голос, то, еще ничего не зная о его обладателе, принял голос за женский. Людмила Туманова просветила меня, сказав, что это француз Сальваторе Адамо. Мне и в голову не пришло, что человек, певший по-французски, имеет совсем не французское имя. В тот день я узнал два новых слова: “Туманова” и “Адамо”, поместив их в своем незримом словаре рядышком. В тот день я и познакомился с Людой, которая так запросто позволила мне переписать эти необыкновенные песни. Зря меня предупреждали, что Туманова будто бы строга к просителям музыкальных редкостей из ее коллекции. А раритеты, к слову, у нее были и кроме Адамо. Например, сестры Бэрри пели “Крутится-вертится шар голубой”. Крутились катушки с пленкой и на ее “Комете”, оживляя и перенося законсервированный голос на мой “Айдас” (что по-литовски означает “эхо”). Магнитофонная пленка была “тип 2” и совсем новинка - “тип 6”...
     Так откуда у него такой необычный голос? Сальваторе Адамо родился в городе Комизо, что на Сицилии. Это произошло 60 лет назад, 31 октября 1943 года в самый разгар второй мировой. Его отцу, шахтеру Антонио Адамо (как и другим шахтерам), невозможно было найти работу в послевоенной Италии, и в 1947 году он подался в более благополучную Бельгию. После его устройства на работу вслед перебралось на новое место все его семейство (с семью, вернее, с семерыми детьми).
     Прошло 10 лет новой жизни среди валлонов и фламандцев с освоением французского языка. Сальваторе записался в хор церковной общины. В это время как раз у него началась ломка голоса, и священник, руководивший хором, просто упрашивал его уйти из хора. Но он не послушался и сорвал голос. В результате такой загадочный голос у него остался на всю жизнь. Вместе с тем Адамо считает, что это и есть семейный голос: “Вот такой же примерно голос у моего отца, тоже хрипловатый. Более того, у двух моих сестер такой же по типу голос. Вообще, Сицилия, где я родился, буквально на расстоянии птичьего полета от Африки, т.е. это голос пустыни... Я, в общем, воспринимаю свой голос как сицилийский тенор, который охрип от простуды, полученной от северных туманов”.
     В 14 лет, когда он уже неплохо пел (как и все Адамо), дед прислал ему гитару из Сицилии. Эта гитара сейчас висит на самом почетном месте в брюссельском доме певца. А в 20 лет вышел его первый альбом, который имел огромный успех. Позже альбом, как и его лучшая песня, был назван “Падает снег”. Вот его-то я и слушал у Тумановой. Кстати, на нашем областном радио уже в 1965 году был студийный рулон чистейшей с изумительным звучанием (даже по нынешним меркам) записи этого альбома на скорости 38 см/сек. Песни “Падает снег” и “Голубые джинсы” стали откровением для нас, кто слушал не только Дина Рида.
     К тому же в это время работавший за границей радиожурналист Артем Гальперин, большой знаток французской песни, сделал цикл передач о шансоне “Франция - песня”. И одна из них была посвящена Сальваторе Адамо. Запись этой передачи тоже хранилась в фонотеке Курганского областного радио. Надеюсь, она жива до сих пор.
     А французским шансонье Адамо стал в 1965 г. после его триумфального концерта в самом престижном концертном зале Парижа “Олимпия”. (Антрепренер Бруно Кокатрикс в 1954 году купил пришедший в полный упадок зал мюзик-холла, расположенный на парижских Больших Бульварах, и превратил его в храм французского шансона). “Олимпия” стала для одних недосягаемой мечтой (как, например, сейчас для Аллегровой), а для других - Олимпом, открывающим дорогу в бессмертие. Кстати, в этом зале в прошлые годы выступали и наши исполнители, - такие разные, как Пугачева, Магомаев, Высоцкий, Зыкина, Пьеха, Брегвадзе...
     Хотя дебют Адамо, как исполнителя, состоялся еще в 1960 году на радио Люксембурга в передаче, посвященной молодым талантам (типа нашей “Алло, мы ищем таланты!”). Однако, именно первое (после он там выступит еще много раз) выступление в “Олимпии” в 1965 г. вывело его в звезды первой величины наряду с Мирей Матье. В этот момент олимп французской эстрады был вакантным после смерти Эдит Пиаф. В последующие два года Адамо полностью покоряет Францию. Продано 12 млн. экземпляров его пластинок, т.е. четверть из всех, проданных во Франции пластинок, принадлежала ему! К 1967 г. Адамо получил одну платиновую и семь золотых пластинок.
     Необыкновенно мелодичные его песни сразу становились шлягерами и звучали повсюду. Популярность его могла сравниться лишь с битлами, жившими по другую сторону Ла-Манша. С битлами Адамо можно сравнить еще в одном: он, как и ливерпульский квартет, сам писал музыку и тексты своих песен и сам же исполнял их. Подобно нашим бардам, он один в трех лицах. Это, пожалуй, главное и в наибольшей мере характерное только для него во всей франкоязычной песне того времени. До Адамо другие шансонье делали это лишь эпизодически.
     Будучи исключительным мелодистом, Адамо еще и великолепный поэт. Он пишет не просто тексты своих песен, нет, - он создает и поет свои стихи. Еще учась в Брюссельском университете на филолога, он стал знатоком классической французской поэзии. И это, безусловно, повлияло на все его творчество: он стал не только лучшим шансонье, но и самым поэтическим певцом Европы. Нобелевский лауреат по литературе Франсуа Мориак сказал однажды об Адамо: “Как этот сицилиец чувствует самую суть нашего языка!”
     Во французской песне, кстати, великими шансонье стали многие великие нефранцузы. Это итальянка Далида, гречанка Нана Мускури, армяне Азнавур и Рози Армен, внук одесского цирюльника еврей Джо Дассен... Да и легендарный Ив Монтан был родом из Италии. Примеров есть еще немало, но я не смею утомлять читателя длинным перечислением имен.
     Адамо много поет и на языке своей родины, своих предков. В моей коллекции есть его итальянские альбомы и синглы. Как-то я проиграл несколько таких песен моему знакомому генуэзцу Альфредо Герси. Послушав их, он заметил, что Адамо создает уже не итальянскую по экспрессии песню, а французский шансон, переведенный на итальянский язык.
     Адамо свободно владеет четырьмя европейскими языками. Но практически везде он предпочитает петь на французском. Кроме, пожалуй, Германии, в которой есть странная традиция слушать французский шансон на немецком языке. Будь то Адамо, Азнавур или Нана Мускури... Вот, скажем, существует такая забавная вещь на большого любителя: французская гречанка Мускури запела по-немецки на виниловой пластинке, выпущенной фирмой “Тельдек” - германским филиалом английской фирмы “Декка”...
     Но в последние годы Адамо запел еще и по-японски. Точнее, одну только песню, - свою визитную карточку “Падает снег”. Надо сказать, для жителей Страны восходящего солнца Адамо - самый любимый и самый желанный певец из всех франкоязычных. Потому в Японии он бывает на гастролях каждый год, и не по одному разу. (Этот факт говорит о хорошем вкусе японцев...). Так вот, однажды пять лет назад он летел самолетом из Токио в Саппоро и услышал по бортовому радио “Падает снег” на японском. Он спросил, улыбаясь, стюардессу, что это за песня сейчас звучит. И стюардесса с удивлением ответила: “Как, вы разве не знаете, что это известная японская народная песня о сакуре под снегом”. Адамо был очень доволен, что его песня стала японской народной...
     А вот в мусульманском мире он - персона нон грата. И даже в некоторых странах запрещен официально. Это из-за песни “Инш’Алла”, которую он написал в 1967 году в попытке примирить разные религии. В этой песне, еще до шестидневной войны Израиля с Египтом, говорилось о холокосте, Марии Магдалене, Аллахе. После поражения египтян в конце 67-го этот песенный реквием Адамо по шести миллионам погибших во 2-й мировой евреев был воспринят арабами как кощунство... Очередная попытка примирить искусством враждующие стороны окончилась очередным запретом... Однако Адамо до сих пор поет этот маленький шедевр на всех своих выступлениях в разных странах, в которых ему всегда рады.
     Несколько раз он приезжал и к нам. Год назад его еще раз слушали поседевшие поклонники в концертном зале “Россия!”, где он пел не только свою классику, но и совершенно новые вещи, порой неожиданные. Например, посвященную Высоцкому песню “Владимир”. И эта его песня - совсем не попытка (как бывало у некоторых иностранцев) “отметиться”, спев про русского барда, ставшего уже явлением не только русской культуры. Нет, - это удивительно мелодичная и содержательная песня, как и все у Адамо. Нужно ли еще доказывать духовную близость шансонье и бардов, независимо от языка и родины их песен.
     Всем своим творчеством Адамо давно убедил в общности разных культур, как минимум пол-Земли. Порой преодолевая на самолете звуковые барьеры, а на суше - языковые. Трижды он выступал в нью-йоркском “Карнеги-холле”, совершил триумфальный тур по Латинской Америке, пел в Москве, Ленинграде и Риге в 1972 и еще дважды приезжал в нашу столицу. А в Европе вряд ли найдется уголок, где он еще не побывал... Недаром сегодня он является послом ЮНИСЕФ, а в недавнем прошлом был советником ЮНЕСКО по вопросам культуры. Я - за такой глобализм, - глобализм высокой культуры.
     31 октября Сальваторе Адамо исполнилось 60 лет. Несмотря на возраст, он великолепно выглядит и полон энергии. Его дискография насчитывает более сотни альбомов. Интернет-сайты и фан-клубы Адамо существуют на всех европейских языках. Поклонники Адамо есть и в Кургане...
     Родившийся в Италии, выросший в Бельгии, ставший знаменитым во Франции, Сальваторе Адамо на самом деле стал не только французским, но подлинно европейским певцом - посланцем единой Европы для всей мировой культуры.