Свисают бесцветные газы
     Щепетильностей три тысяча триста
     Источников снега
     Улыбки разрешаются
     Не обещайте как матросы
     Львы полюсов
     Филипп Супо

     Всю ночь в окно колко постукивал дождь. К утру все стихло. Тусклый рассвет лениво заползал в комнату. Нашарив тапки и натягивая халат, я потащилась в ванную. Через несколько минут, разлепляя отекшие глаза, я подошла к окну, включая по дороге радио, телевизор, плиту и кофеварку
     "Два милиционера погибло и три ранено", - сонно пропела дикторша.
     Я раздвинула занавески. Оказалось, что ночью выпал снег. Это он своим молочным светом забелил пространство. Занимался тусклый день. Четвероногие любимцы уже выводили на утреннюю прогулку своих хозяев. Угольно-черная кошка шустро пробежалась по всем тропинкам, зябко отдергивая лапки, оставляя следы на снегу, отрезая пути всем суеверным. Любопытная сорока взгромоздилась на балкон и быстро улетела, не найдя ничего интересного. Промчалась по диагонали двора шустрая толстая белка, меняющая свое рыжее одеяние на серое
     "Один человек погиб и два ранено в результате взрыва бытового газа", - доложила просыпающаяся дикторша.
     Я выглянула в окно. На белоснежном газоне что-то темнело. Подойдя ближе к окну и почти прислоняясь горячим лбом к ледяному стеклу, я не поверила своим глазам…
     "Шесть человек (в том числе и ребенок) погибли в автомобильной аварии" - радостно закричала дикторша
     На траве, покрытой снегом, стояло пианино. Крышка его была закрыта, но, наверное, ему было очень холодно. "Вот это да!" - изумилась я. "Истинный сюрреализм! Дали и Бунюэлю здесь просто нечего делать!"
     "Сегодня потерпел катастрофу самолет, погибло пятнадцать человек", - загадочно промурлыкало радио
     А новоиспеченный день набирал свою силу. Уже сохло на веревке в ванной белье. Все также капало из крана. "Надо вызвать сантехника", - подумала я. Призывно заурчала во дворе мусорная машина. Соседи с верхнего этажа вытрясали с балкона одеяла и простыни. Я механически готовила еду. Уже были залиты кипяченой водой. овсяные хлопья. К ним добавлялись, как и было положено, 3 ложки кипячёного холодного молока, ложка мёда, натёртое на крупной тёрке яблоко и сок половины лимона. Французский салат красоты предполагал оздоровить все в организме. На плите доходил до кондиции овощной супчик. Рядом на конфорке в большой кастрюле обиженно фыркал кабачок, начиненный мясом, овощами и рисом. Ждал своей очереди для отправления в духовку тортик. Руки все делали привычно, а голова…
     "Злоумышленник, захвативший междугородный автобус, был захвачен в 8 часов утра по местному времени", - безразлично прошелестела дикторша
     Я опять приникла к окну. Крышка пианино уже была откинута. Одинокие снежинки лениво опускались на черные и белые клавиши. Пюпитр для нот тоже был открыт, как будто вспоминая ноты, которые когда-то стояли на нем.
     "Сегодня в Москве в центральной клинической больнице на 59 году жизни скончался известный актер театра и кино", - нежно произнесла дикторша.
     Я выскочила в комнату. На столе призывно белели и ждали проверки гранки новой книги, томилась в неведении рецензии толстая диссертация, Топорщились папки с незаконченными статьями и рукописями. В комнате было холодно, несмотря на заклеенные окна. Везде высились стопки книг, готовые рухнуть от любого неосторожного движения. Угол стола занимали лекарства. С краю скромно притулился аппарат для измерения давления.
     "Два человека погибли и двадцать ранены при взрыве метана на шахте…"- извращалось радио.
     Я вновь оказалась у окна. Что же случилось? Почему пианино очутилось на улице? Отказался ли заниматься маленький баловень семьи? Умерла его старая хозяйка? Или оно не вписалось в свежеевроотремонтированную квартиру нового русского?
     "Очередной взрыв прогремел сегодня на Ближнем Востоке", - бездумно пророкотало радио и, поперхнувшись, затихло. "Нужно вызвать мастера", - заметила для себя я и пошла к телевизору.
     На экране, который когда-то был цветным, непрерывно размахивая руками, бестолково перебивая друг друга и не давая ответить на свои же вопросы приглашенному гостю, чирикали ведущие утренней программы.
     А с улицы раздался какой-то непонятный треск. Я перевела взгляд с экрана в окно. От пианино отдирали верхнюю доску. Я узнала соседа-садовода, который всегда осматривал мусорные ведра соседей, выбирая все ценное для сада - пластиковые бутылки, старые газеты, сломанные вещи, ненужные тряпки. Конечно, он не смог пройти мимо такого необходимого для огородного хозяйства предмета.
     По телевизору передавали новости. "Сегодня утром преступники, завладев сумкой с зарплатой для шахтеров, убили двух инкассаторов", - прогнусавил диктор с не удаленными в детстве аденоидами
     Шум во дворе снова усилился. От пианино уже отдирали боковые доски. Просвечивали струны, чернели колки. Я оторвалась от окна и тупо уставилась в экран телевизора. Там, затолкав микрофон глубоко в рот, словно желая прокусить его неестественно белыми фарфоровыми зубами, обливаясь потом, тряся завитыми кудрями, известный певец изо всех сил вопил о бесконечной любви. Ему вторила голосом недоношенного котенка волоокая певица.
     "Эта туалетная бумага такая мягкая, что ей можно доверить самое дорогое",- суетливо ворвалась реклама
     На улице вновь послышались странные звуки: будто кто-то пытался играть на арфе или на расстроенной гитаре. Соседские дети всех возрастов с энтузиазмом терзали внутренности того, что несколько часов назад было инструментом. Почему-то в памяти всплыла мелодия любимого вальса "Оборванные струны", которым я частенько "радовала" соседей на своем стареньком фортепиано. "Неужели автор вальса тоже видел такое?"- забеспокоилась я
     "Спонсор программы - колготки "Levante"", - неутомимо вещал полированный ящик. Я успела порадоваться за колготки, которые кроме своего прямого предназначения, еще и смогли выполнять и другие функции. Правда, было немного удивительно, как им удавалось это сделать с места своего расположения. особенно с его верхней точки.
     Но что-то все время тянуло к окну. Я вынула из серванта старый театральный бинокль и настроила окуляры. На затоптанном газоне валялись порванные струны, две металлические педали и остатки досок.
     По телевизору опять передавали рекламу. "Если на вас свалился дисбактериоз, колит, панкреатит, простатит, радикулит," грустно вещал известный артист, олицетворяя все перечисленные страдания и напасти. "Вам поможет…", - словно враз излечившись, затарахтел он.
     "Почему же меня так влечет к пианино, этому набору дерева, струн и пары педалей", - размышляла я. И тут меня словно осенило. Ведь это было не пианино. Это была я.. И именно все то, что получило пианино, сделали со мной. И не кто-нибудь, а Тот, Который Лучше Всех На Свете. Или он мне по крайней мере таковым казался. Это я была разбита, растоптана и …одна. "Одиночества спелый плод я сегодня проткнула шилом", - когда-то прочитанные слова теперь становились родными и немножечко своими. Я не решаюсь завести даже кошку, потому что ее не с кем оставить в случае командировки или болезни, разговариваю только с цветами. Кстати, надо их полить. Я сходила за водой. Когда с кувшином теплой отстоявшейся воды я подошла к окну, снег уже почти растаял. Ничто не выдавало присутствия там пианино еще несколько часов назад.
     "Внимание лечит природа только один день, эти фитопрепараты можно приобрести", не задумываясь о знаках препинания, прочитала ведущая. "Интересно, в какой это день можно быть совсем здоровым?"- заинтересовалась я. Но потом переставила запятые, все встало на свои места. "Казнить нельзя, помиловать" или "Казнить, нельзя помиловать". По-моему, меня уже казнили…
     Я забегала по комнате. Что же это? Как же так получилось? Я знаю три языка, литературу музыку, разбираюсь в искусстве, неплохо играю на пианино - а передать это мне некому! Могу готовить все - от диетического супа до фаршированной рыбы. И Уткины из рекламы вдоволь накрякались бы от зависти, увидев количество банок с соленьями и вареньями в холодильнике и кладовке. Только кто будет это есть? Почему, почему это все происходит со мной? Кто же ответит на этот вопрос?
     "В животе ураган - принимай эспумизан!" - бодро закричал диктор. "А если ураган в душе, что надо принимать?", подумала я. "Оборванные струны", любимый вальс!. Только вот, что же все-таки обрывали: струны или, может быть, душу? Но ураган, наверное, уже пронесся. Душа опустела. И вообще об меня можно было вытирать ноги. Да, это уничтожили не пианино, а меня…
     А в комнате продолжал надрываться телевизор. "Николай Николаевич! Правда ли, что крокодилы могут избавить от депрессии?"- пытала немолодого участника передачи очень красивая пустышка. "Так вот кого мне не хватает", - горько догадалась я. "Остается только достать где-нибудь аллигатора."
     По телевизору поскакали горизонтальные полосы, они не дали досмотреть выступление появившейся на экране певицы. похожей на не успевшую растаять после заморозки курицу "Надо вызвать мастера", - обозначила я для себя программу действий. Я выключила телевизор. И в этот момент неожиданно заорало радио. "Организуется ознакомительная экскурсия в крематорий. Бесплатно." - жизнерадостно и вдохновенно прочитала дикторша, и на минуту умолкла, словно сама попыталась осмыслить сказанное…