Потрепанный москвич Виктора, тяжело подпрыгивая на ухабах, несся по самой короткой проселочной дороге. Где-то там, на роскошном объездном шоссе, было светло, как днем. Уютно шелестели шины по евростандартному покрытию, а педаль газа ощущалась как забавная дань традиции, ибо за передним бампером своей машины сразу начинался задний бампер чужой, суверенная граница страны больших неприятностей.
     Границ Виктор не нарушал, больших скоростей не любил, так как справедливо предполагал, что опозданий к Б-гу и прокурору не бывает. Но был вечер 31 декабря и Виктор изменил традиции.
     - Танкодром, - подумал Виктор, подлетая на очередной кочке. – Хотя вряд ли. Танки тут не пройдут.
     Подслеповатые фары выхватывали из темноты безрадостную противотанковую перспективу. Машина беспрерывно подпрыгивала на кочках, и Виктор то и дело врезался головой во что-нибудь, чего раньше никогда не замечал. Новым впечатлениям не было конца.
     - Еще хорошо, что я не снял этот дурацкий маскарадный костюм – подумал он. Поверх свитера на нем был надет красный синтетический полушубок Санты, а на голове торчал шутовской колпак того же цвета и материала, хорошо, впрочем, защищающий от ударов. В довершение всего и так никакую видимость периодически заслоняла болтающаяся на резиночке жутко невкусная пластмассовая борода. Судя по всему, изначально этот полиэтиленовый ансамбль готовили к хэллоуину.
     - Ну и ничего, ну и ладно. Зато тут милиции нет.
     В свет фар из темноты неожиданно вонзилась знакомая до боли полосатая палочка.
     - Нет! – простонал Виктор и резко нажал на тормоз.
     Машина заскрипела и завизжала с утроенной энергией, словно жалуясь всему белому свету на очередное дурацкое приказание. Крутанувшись разок для приличия, она нехотя остановилась прямо напротив постового. Виктор привычно опустил стекло, в проеме немедленно показалась дородная свежевыбритая физиономия постового.
     - Подскажите-ка мне, дружище, не здесь ли проходит заключительный этап ралли Париж-Дакар?
     - Нет, - тихо ответил Виктор.
     - Серьезно? – притворно удивился постовой, и его лицо вдруг обрело профессиональную строгость. «Рублей на 100 тянет», быстро оценил Виктор выражение официального лица.
     - Сержант Голобородько. Ваши документы, гражданин водитель.
     Виктор протянул удостоверение.
     - Документы у вас хорошие. А водитель вы плохой. Странно! Виктор беспомощно пожал плечами, мысленно прибавляя КИ постового к общей сумме.
     - Все в мире должно быть логично. – Отметил постовой. – Если у вас крылья, вы что? Летаете! Если у вас лапы, вы что? Ходите! А если у вас колеса, то вы что?
     - Тихо лежу, - не удержался Виктор.
     - Неправильно. Вы едете.
     - Или еду, - согласился Виктор.
     - Но как же вы едете, если ваши покрышки придают новый смысл слову «лысый»?
     - Я, товарищ лейтенант, очень домой спешу, - начал оправдываться Виктор.
     - Если вы живете не в морге, это не оправдание, это во-первых. А во-вторых, еще раз назовете меня лейтенантом, штраф у вас будет фельдмаршальский.
     - Ну товарищ сержант, я ведь доктор, семейный врач – с вызова на вызов.
     - Вы нейрохирург? – спросил сержант.
     - Нет, - слегка опешил Виктор.
     - Тогда не лечите мне мозги! – Рявкнул постовой. – Я еще могу понять покрышки, но бампер шнурками привязывать?
     - Особенность конструкции, - обреченно прошептал Виктор, мысленно прибавляя ко всему еще и тяжелый моральный ущерб, нанесенный его шнурками всей российской милиции.
     - Кстати, откройте-ка капот.
     - Да, конечно. – Виктор тяжело вылез из машины и поплелся к капоту, как пойманный с поличным к месту преступления.
     Сержант медленно поднял голову от разверстых внутренностей двигателя и вперил в Виктора наполненный ошеломленным восхищением взгляд.
     - На что вы рассчитывали? – Отчеканил он. - Когда садились в ЭТО? – Он кивнул в сторону притихшей и какой-то как будто съежившейся машины. Казалось, если ее сейчас завести, она не поедет, а пойдет на цыпочках, а из выхлопной трубы повалит озон.
     - Думал, может, никто не заметит. Ведь хороших милиционеров сейчас мало. – Вик откровенно подлизывался. Это был фол последней надежды.
     - Хороших милиционеров не бывает. – Отрезал постовой. – Я, например, так просто ужас.
     - Но ведь там ничего серьезного, так, несколько мелких неполадок, - взмолился Вик.
     - Тонна. – Сказал постовой.
     - Что тонна?
     - За вашей спиной тонна мелких неполадок, которая к тому же летела мне в голову со скоростью... – он ткнул пальцем в радар, -60 километров в час. Если вы хотите, чтобы милиционер вас не заметил, дайте ему шанс.
     Пропасть между Виком и правами стремительно расширялась.
     - Но, может, как-нибудь договоримся?
     - Взяток я не беру, - краснея, сознался милиционер. – Учитывая состояние вашей машины, поможет только чудо. В вашей жизни часто бывают чудеса?
     - Нет, - раздраженно ответил Вик. – Когда прийти в отделение?
     - Никогда, - тяжело вздыхая и протягивая Вику права, сказал сержант. – Вы свободны, проезжайте.
     - ?!
     - Считайте, что с вами таки случилось чудо. Очень редкий вид. Ментовское новогоднее.
     Сержант еще долго смотрел, как, дребезжа и булькая, от него удалялась громыхающая колымага Вика.
     - Я святой. – Резюмировал он происшедшее, когда машина скрылась за поворотом.

     Лишь только постовой исчез из зеркала заднего вида, как Виктор до отказа надавил на газ. Этот Новый год он твердо намеревался провести с семьей, как выразилась жена, для разнообразия. Оставалось только надеяться, что в эту новогоднюю ночь никто из его пациентов не вздумает срочно заболеть. Машина, взвизгнув тормозами, остановилась у его подъезда. До Нового года оставалось 30 минут. В два прыжка он добрался до входной двери и позвонил. С другой стороны послышались легкие Танины шаги. Виктора охватило еле уловимое чувство тихой радости и бесконечного покоя. С годами оно притупилось, но вопреки предсказаниям друзей, не исчезло, а перешло в какую-то более глубокую непостижимую форму.
     Замок щелкнул, и в проеме двери показалась жена.
     - Ну слава Б-гу, а мы уже думали, опять!
     - Папа пришел, папа пришел! – В прихожую вихрем влетел семилетний крепыш Дениска. Следом, важно ступая, вошла пятилетняя Оленька.
     - Папа. – Сказала Оленька, протягивая к Виктору пухлые детские ручки.
     - Это мой папа! – Громко возразил Дениска.
     - Нет, мой! – Оленькино лицо исказила страдальческая гримаса и она громко заревела.
     - Дети, не ссорьтесь, - вмешалась Таня. – Идите в комнату и ведите себя хорошо, а то Дед Мороз к вам сегодня не придет.
     Заслышав такую угрозу, дети немедленно ушли. Виктор смотрел на свою жену, на детей, и думал о том, как же он мог так долго жить без них. Таня положила руки ему на шею и, улыбаясь своей полузагадочной, полунасмешливой улыбкой, сказала:
     - Тебе нужно переодеться, Вик. Скоро придет куча народа, и, по слухам, Новый год. В Новом году ты должен быть самым красивым.
     - А сейчас, я, значит, самый уродливый? – Улыбаясь, спросил Вик.
     - Дурачок, ты всегда самый красивый. Просто ты всегда и все можешь сделать чуточку лучше.
     - За это ты меня и любишь?
     - Почему мужчины никогда не понимают простых вещей? Я люблю тебя за то, что ты у меня есть, и за то, что я могу тебя любить. Но за то, что ты всегда и все можешь немножко лучше всех, я тебя очень люблю. Теперь понятно?
     - Теперь да. Я тебя тоже очень-очень люблю.
     - Вик. – Она вопросительно посмотрела на него. – Я знаю, как ты этого не любишь, но одень этот красный балахон Деда Мороза сегодня только еще один разик, и поздравь детей. Они только об этом весь последний месяц и говорили. О том, как приедет папа, переодетый в Деда Мороза, и подарит им кучу всяких подарков.
     - А может быть, он действительно придет?
     - Кто?
     - Дед Мороз, настоящий. В настоящей шубе и с настоящей бородой? А? Может, нужно просто подождать?
     - Мечтатель ты мой ненаглядный, - улыбнулась Таня и легонько поцеловала Виктора в губы. – Я ждала его много лет, из года в год, и однажды я поняла, что его нет. Понимаешь, Деда Мороза не бывает! Иногда мне кажется, что от этого я и повзрослела. НО ТЕПЕРЬ ВСЕ ЭТО НЕ ВАЖНО, ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ. МОЙ ЛИЧНЫЙ ДЕД МОРОЗ!
     А потом он одел свой роскошный праздничный костюм, и даже костюм Деда Мороза поверх, но совсем ненадолго, минут на десять, чтобы поздравить верещавших от восторга детей. А потом пришли гости, и они стоя встречали Новый год под бой курантов и праздничные речи на фоне нарядной зеленой елки, пахнущей хвоей и старыми игрушками. А потом зазвонил телефон, и он, быстро попрощавшись с нахмурившейся женой, юркнул в морозную новогоднюю ночь. Но прежде чем подойти к машине, Виктор заглянул в родное окно. Он посмотрел на перешучивающуюся с гостями, хлопочущую по хозяйству, немного хмурую, но бесконечно любимую жену, и вспоминал тот день, когда увидел ее впервые. Это было много, много лет назад. Маленькая девочка сидела под елкой и ждала Деда Мороза...
     Он улыбнулся и, энергично повернувшись, быстро зашагал к москвичу, стремительно превращавшемуся в роскошные, запряженные оленями сани. Он шел и хитро улыбался в огромную натуральную бороду, ниспадавшую на красный меховой полушубок, и все приговаривал с доброй ухмылкой:
     - Деда Мороза не бывает.