- А я вам говорю, в этот раз все будет иначе!
     - Это ты говорил и в прошлый, и в позапрошлый раз... А выходит всегда одно и то же: тебя или вообще оставляют без денег, или обманывают, хотя между тем и другим разница небольшая.
     - Должно же мне хоть когда-нибудь повезти!...
     - Наверное, но только не в этот раз, слишком уж все подозрительно: большой корабль, добрый капитан и столько денег за одно плаванье, я уже не говорю о том, что тебя сразу взяли матросом...
     - А что?
     - Ну, хотя бы юнгой...
     - Почему бы и не матросом? Я уже плавал с рыбаками и кое-что умею.
     - Кое-что - это недостаточно.
     - Достаточно, или недостаточно... Я все равно поплыву!

     И в этом мой друг Берни был прав. Если уж он что-то вбил себе в голову, то никакой, даже самый сильный шторм его не остановит, куда уж было справиться его родителям.
     Ах да, простите, забыл представиться. Меня зовут Мартин. Я лучший друг счастливчика Берни, лучший - т.е. единственный. А счастливчиком его называют потому, что каждая очередная неудача только укрепляет его непоколебимую веру в то, что когда-нибудь ему обязательно повезет...
     Неужели этот день настал?! Берни, счастливчик Берни не только сам был принят матросом на этот великолепный фрегат, но и меня не забыл.
     До последней минуты я не мог избавиться от сомнений! Но мы уже в море, попутный ветер гонит наш красавец корабль к далеким сказочным берегам. Кстати, куда и зачем плывем, мы так до сих пор и не знаем. Мы так обалдели от неожиданной удачи, что просто не подумали спросить об этом нашего замечательного капитана... Впрочем, даже если мы нанялись к контрабандистам, это все же лучше, чем за гроши служить в лавке зеленщика.

     - Слушай, Берни, а ты знаешь, куда мы плывем?
     - Да какая разница!
     - Может, наш корабль везет контрабанду?
     - Ну и что? А даже, если и так? Какое нам дело до королевской казны? Или ты готов ради нее броситься в море? Или ты забыл, кто придумал налоги, разорившие твоего отца?
     - Да нет, я просто хотел сказать, что это довольно опасно, если нас поймают...
     - Пусть сначала поймают!

     Этот разговор состоялся тогда, когда мы уже неделю плыли в неизвестном направлении. Обязанностей у нас было немного, мы охотно выполняли все, что нам поручали, так как изнывали от скуки.
     Мы оба заметили, что на нашем фрегате все было как-то совсем не так... Команда была небольшой. Но людей вполне хватало, чтобы поддерживать нормальное существование в плавании, цель которого все же не давала мне покоя. Кроме нас, на фрегате было еще несколько новичков, но, несмотря на то, что они казались более опытными моряками, мы часто видели их слоняющимися по палубе без дела.
     Тревожило меня и то, что матросы совсем не были похожи ни на матросов, ни на контрабандистов, ни на других представителей славного морского братства.
     А оружие? Зачем на нашем корабле столько оружия? Одних пушек, как на св. Себастьяне. Правда, в море могло случиться всякое, встречи с пиратами не такая уж редкость. И все же... Каждый день у меня появлялись все новые вопросы, пока не наступил момент, который я уже никогда не смогу забыть.

     В это утро было тепло и солнечно, ни одного даже самого маленького облачка. Ветер был попутный, и наш корабль легко скользил по спокойной поверхности моря. Но вот на горизонте появился парус, и вся наша команда словно проснулась. Это был тоже фрегат, но принадлежал ли он королевскому флоту, определить было невозможно, во всяком случае, его флагшток был пуст.

     Общее возбуждение передалось и нам с Берни. Впрочем, в эту минуту мы все еще были в полном неведении. Даже тогда, когда нам велели прихватить свои пистолеты и бежать к левому борту, мы не заподозрили ничего дурного, думая, что это простая мера предосторожности при встрече с неизвестным судном, оно ведь могло быть и пиратским. Но с другой стороны, если мы так осторожны, то почему бы просто не разминуться с этим парусником, пока расстояние позволяет? Похоже, наш капитан принял совсем другое решение.
     Все на корабле пришло в движение, как будто кто-то нажал невидимый рычаг и включил потайной механизм, наполняющий вещь ее истинным смыслом.
     Палуба наполнилась деловитой матросской перебранкой, отрывистыми командами, топотом башмаков и назойливой трелью боцманского свистка. И, будто вторя этой как по мановению возникшей силе, свежий морской ветер поднажал на паруса с удвоенной силой.
     Все новички прильнули к бортам и с интересом следили за происходящим, совершенно не представляя, что же будет дальше. Повсюду слышался шепот: мы догоняем...
     Кого? Что задумал капитан? Тем временем расстояние между кораблями и не думало сокращаться. Матросы же с удовольствием наблюдали и горячо обсуждали странные события, которые хоть как-то разнообразили рутину корабельных будней.
     - Сто к одному, - с уверенностью заядлого игрока, перекрикивая шум ветра, плеск и шипение воды, срезаемого кораблем моря, заявил Берни, - мы легко догоним эту посудину, клянусь моей селезенкой.
     - Смотри, Берни, селезенок не напасешься, - крикнул кто-то.
     Я оглянулся. Голос принадлежал бородатому здоровяку, тоже из новичков, он угрожающе выступил вперед.
     - Пари!
     Было видно, что Берни забеспокоился, но отступать было поздно.
     - Согласен.
     Толстяк самодовольно хмыкнул, предвкушая легкую победу.
     - Ставлю...

     Данг! – раздалось откуда-то снизу, затем последовал отвратительный свист, и рядом с преследуемым фрегатом вырос небольшой водяной султанчик, и еще один, и еще...
     - Мы стреляем, - загомонили новички.
     Берни, человек деятельный по природе, сразу бросился к боцману, но тот уже сам с группой своих матросов подходил к борту...
     - Что происходит? Это пираты? Мы будем драться с пиратами?

     Вопросы сыпались один за другим, как спелые яблоки на ветру. Но боцман резко прервал их:
     - Слушай мою команду, салаги, каждому взять саблю, нож и абордажный крюк, ружья и пистолеты сдать мне.
     Почему сдать ружья? Зачем абордажный крюк? – Теснились в моей голове безответные вопросы, а Берни уже действовал вовсю.
     - Мы встретили настоящих пиратов и будем сражаться, - обращаясь к боцману, воскликнул он.
     Лицо боцмана, иссушенное морскими ветрами, потемневшее от загара и испещренное шрамами, растянулось в зловещей ухмылке, и он стал похож на улыбающуюся мумию.
     - О да, салаги, вы встретили настоящих пиратов, и драку я вам обещаю похлеще, чем в портовой таверне, но драться вы не будете, потому что дерутся бывалые вояки, а вы постарайтесь хотя бы не сдохнуть.
     - Значит, мы можем спуститься вниз, - дрожащим голосом проговорил кто-то из молодых, - у меня дети, я не умею стрелять. - И от брызг, летевших из-за колыхающегося борта, казалось, что он плачет.
     - А тебе и не придется, салага, разве что пули будут вылетать из твоей задницы, - и боцман со своими спутниками зычно заржал, - мушкеты-то уже у меня.
     - Но там же пираты, - изумился Берни, - его поразила страшная догадка...
     - Нет, - хищно прищурившись, возразил боцман, пираты не там, а здесь, - и здоровенной узловатой ручищей он указал в сторону мачты, на ней, расправившись во всю свою леденящую красу, полоскался Веселый Роджер.
     Онемевшие новички замерли, заворожено глядя на флагшток. То, что еще миг тому казалось безумной догадкой, обрело реальные очертания и глядело на всех сквозь дула мушкетов.
     Белое превратилось в черное, радость в горе, а увлекательное путешествие в череду тяжких злоключений.
     Такова была воля Всевышнего, пославшего нам эти испытания, и хоть их смысл понять нашим человеческим разумом мы были не в силах, пройти их должны были с честью. Поняв это, я вдруг успокоился и почувствовал всем своим существом священный трепет и необъяснимую огромную силу, как будто сам Всевышний прикоснулся к моей душе. Одного взгляда на моего товарища было достаточно, чтобы понять, что Берни испытывает то же!
     - Вот и молодцы, - самодовольно улыбаясь, обронил боцман, когда последний мушкет новичков перекочевал к матросам, а последний абордажный крюк в обратном направлении.
     - Вы хотели получить работу на этой посудине и спрашивали меня, как это сделать, отвечаю: очень просто. Тот из вас, кто сегодня останется жить, может считать себя принятым. Эти джентльмены, - он указал на нескольких матросов с мушкетами наперерез, - помогут вам принять правильное решение, - с этими словами он повернулся и, тяжело шагая, направился было на ют, но тут из толпы новичков выдвинулся знакомый уже мне бородатый здоровяк. Он решительно швырнул на палубу абордажный крюк.
     - Не было такого уговора! – пробасил он, - я тут не...
     Не оглядываясь и не останавливаясь, боцман выхватил пистолет и выстрелил через плечо. Пуля размером с хорошую виноградину вырвалась из кованого ствола и пробила могучую грудь здоровяка. Тело беспомощно рухнуло на палубу, но еще до того, как это случилось, раздался крик с мостика:
     - Он разворачивается!

     И правда, преследуемый корабль, видимо, осознав опасность, решил ускользнуть при помощи какого-то хитрого маневра, а может быть, он действовал так просто от безысходности. Там началась паника, и на фрегате бросили якорь, из-за чего он начал резко поворачиваться.
     - Приготовить абордажные крючья!
     Внутри меня все похолодело. Вспотевшая ладонь сжимала шхерт крюка, а другая ручку сабли. Друзья боцмана, тем временем, услужливо приставили мушкеты к нашим затылкам.
     Я посмотрел на своего друга. Берни стоял, широко расставив ноги и улыбаясь. Корабли сближались стремительно. Бывалые с аппетитом приглядывали легкую добычу. Но прежде, чем кто-то успел что-то понять, на неприятельском флагштоке вдруг возник... Веселый Роджер и теперь уже с той стороны раздался страшный залп. Казалось, разверзся огненный ад. Свинцовый дождь осыпал нашу палубу, слышался свист пуль, треск ломающихся снастей, заглушаемый стонами раненых, заливающих серую палубу алой кровью. Перекрывая все это, раздался рев боцмана:
     - Абордаж!!!
     Но уже и без того крючья летели навстречу друг другу, пушки били в упор, превращая борта в деревянную крошку. Одно из ядер повредило нашу мачту, и она рухнула, образуя мост между кораблями, по которому ринулся противник. Я видел все, но стоял как вкопанный. Неожиданно из кровавой суматохи возник Берни, он схватил меня и встряхнул изо всех сил. В это время наша вторая мачта, поврежденная прямым попаданием, рухнула на палубы обоих кораблей, хороня под собой дерущихся. Оба корабля будто стали единым целым.
     - Вперед! – крикнул Берни, и мы в несколько прыжков оказались на чужой палубе.

     И тут случилось то, что наполнило наши души таким ужасом, что предшествующие события перестали нас волновать. Вместо крепкого, еще совсем недавно казавшегося гордым и прекрасным парусника, мы увидели полуистлевшую древнюю посудину, которая, может, и была когда-то фрегатом, но с тех пор наверняка прошло не меньше ста лет... А команда! Это были не живые люди из плоти и крови, это были жуткие твари, глаза которых светились злобной жаждой крови...

     Они навалились на нас со всех сторон, и нельзя было сказать, сколько их. Я сумел отразить первый удар саблей ловким движением, чему-то меня все же научил мой учитель фехтования, но от мощного удара опытной руки я пошатнулся и тут же получил серию еще более сильных, которые еле успел отразить. Мир вокруг перестал существовать, и, когда я, отступая, отбил очередной выпад, чей-то сильный удар сбил меня с ног. Конец, - успел подумать я, лежа на палубе и глядя на приближающийся клинок. Дзень, и клинок врага отлетел в сторону, а в следующую секунду и он сам. Надо мной появилось улыбающееся лицо Берни, который, казалось, не замечал жутких странностей происходящего.
     - Скорее, мой друг, это корыто долго не протянет.
     Берни помог мне встать, и только теперь я заметил, что корабль давал сильный, заметно увеличивающийся крен на борт. Мы вскочили на поваленную мачту и, размахивая саблями, попали в самую гущу боя. На этот раз я был спокойнее и летящую в меня саблю отразил почти без усилий. Увернувшись от следующего удара, я сам ударил наотмашь, и мой противник охнул и куда-то исчез. Его неожиданное исчезновение даже немного удивило и испугало меня, но тут я увидел Берни, и мое удивление возросло в сто крат. Берни, мирный весельчак Берни с бешеной скоростью вращал над головой двумя саблями так ловко, будто всю жизнь только этим и занимался. Насевшие было на него пираты испуганно пятились назад, а у его ног уже лежало пару нерасторопных. Со стороны Берни был похож на мельницу со стальными лопастями.
     - Мартин, пробивайся ко мне, - крикнул Берни, он еще мог помнить обо мне!

     Воодушевленный увиденным, размахивая саблей и испуская дикие крики, я двинулся к другу. Тем временем Берни умудрился выстрелить в нападавших из пистолета, который он подобрал, видимо, еще на палубе нашего фрегата. Затем элегантным движением он перешел с сабли на обломок мачты, и вокруг него образовалось довольно значительное свободное пространство.
     Мои дела были хуже, я был ранен в руку и отступал к борту, чувствуя, что силы покидают меня. К тому времени наш корабль затонул, а от экипажа осталось буквально несколько человек. И тут клинок врага вновь обжег мою руку.
     - Берни, - вскричал я в отчаянии.
     Две скользнувшие сверху вниз сабли, отвратительный треск и грохот падающего тела возвестили о его появлении. Но врагов не становилось меньше.
     - Спина к спине, Марти, умрем как мужчины, с оружием в руках и с высоко поднятой головой! – воскликнул Берни.

     Господи! Да будет так, раз такова воля твоя.
     Мы стояли спина к спине среди распростертых тел, окруженные кольцом врагов, жаждущих нашей смерти, и души наши переполняло чувство решимости встретить смерть достойно, так, чтобы кое-кто еще долго не мог вспомнить наши последние минуты без содрогания.
     Это был тот момент, когда лишь сила самого провидения может что-то изменить в происходящем. И она вмешалась: вдруг все вокруг затихло, жуткая неестественная тишина накрыла место только что кипевшего сражения. Я почувствовал, что за моей спиной что-то происходит и, борясь с охватившим меня, как и всех прочих, оцепенением, с трудом, но все же повернулся назад. По палубе, абсолютно не замечая происходящей здесь кровавой бойни, шла девушка в белом, трепещущем на ветру платье.
     Я никогда еще не видел такой красивой женщины. Она улыбалась и смотрела на Берни так, словно кроме них двоих никого не было не только на корабле, но и в целом мире.
     Огромная волна вслед за шквальным порывом быстро крепчающего ветра обрушилась на палубу, разметав наших могильщиков, а заодно унося нас с Берни в открытое, но все же более гостеприимное, чем люди, море.

     Я очнулся и почувствовал, что лежу на твердой земле. Боль разбитого и израненного тела подсказала мне, что я жив. От понимания этой простой истины сердце мое сжалось, и я заплакал.
     - Надо найти место для ночлега, - услышал я голос Берни.
     Он стоял, озираясь вокруг, и совсем не был похож на человека, только что пережившего кораблекрушение, не говоря уже о событиях, которые ему предшествовали.
     - Берни, ты жив?! – вырвалось у меня.
     - Не знаю, но чувствую я себя отлично. – С обычным воодушевлением ответил он.
     Мы брели вдоль берега в поисках хоть какого-нибудь защищенного от ветра места, где мы могли бы попытаться обсохнуть и отдохнуть. Солнце уже почти касалось линии горизонта. Мы так продрогли и проголодались, что радость нашего неожиданного спасения отступила перед неразрешимостью внезапно осознанных проблем.
     - Как ты думаешь, мы спаслись? – озадачил я друга неожиданным вопросом.
     - Знаешь, Мартин, глядя на тебя, я уже начинаю сомневаться. Ты устал?
     - Думаю, да. - Ответил я и сел на камень.
     Вдруг Берни замер, глядя куда-то вниз, где-то на уровне мох уставших ног. Я проследил за его взглядом, и это заставило меня взглянуть на то, что я только что считал камнем...

     Мы стояли, как каменные изваяния на пустынном берегу, и, не отрываясь, смотрели на огромный кованый сундук, который мы не без труда, но все же открыли. Он был доверху набит золотыми монетами, мерцающими в лучах заходящего солнца.
     - Мы богаты, - почему-то шепотом произнес я.
     - Ну и что? – услышал я неожиданный ответ Берни.
     - Как - что?!
     - Ну и что? – Повторил он, – зачем здесь, на этом пустынном острове, золото?...

     - Эй, бездельники! Что вы тут делаете? А в городе говорят, что вы ушли в плаванье на фрегате...
     Из-за небольшой скалы, словно в волшебной сказке, появился рыбацкий ялик со старым ворчуном Райли.
     - Я же говорил, врут... – удовлетворенно подытожил он.
     Нас разобрал дикий неудержимый смех, когда мы, наконец, поняли, что все это время мы искали место для ночлега в полумиле от собственного дома.

 
     - Кого?!!!
     - А что? Согласись, Марти, что с нашими деньгами мы можем позволить себе нечто большее, чем вонючий кусочек корабельного кубрика на нижней палубе, мы, Марти, можем позволить себе весь чертов корабль!
     - Нет, ну я понимаю, отправиться в плаванье искать сокровища, клады, земли... Но чтобы покупать корабль, набирать команду ради того, чтобы разыскать девушку, которая привиделась тебе на пиратском корабле-призраке... По-моему, это безумие!
     - Так ты со мной или нет?
     - С тобой! Не в этом дело.
     - Тогда идем, мелочи можно и потом обсудить!

     И как вам это нравится? Цель дорогостоящего и опасного путешествия, которое он затевает, в очередной раз, испытывая судьбу, - это для него мелочи! Хотел бы я знать, какую команду он наберет...
     Но, если честно, сытая жизнь – это хорошо... когда тебе лет хотя бы пятьдесят. Нет, я не против денег! Золото, которое мы отвоевали у судьбы в нашем первом и довольно странном плавании, сделало значительно более сносным наше существование. Но я уже давно стал замечать, что Берни... Заскучал мой друг. Да и мне не хватает в жизни чего-то важного, интересного. Жизнь на берегу – это не для мужчины! Вот что я вам скажу.
     Но сколько есть замечательных и достойных причин отправиться в путешествие! Так нет! Ему нужно гоняться за призраком!

     - А теперь, Марти, - сказал Берни, решительно надевая свою залихватскую треуголку, - мы идем в портовую таверну.
     - Это еще зачем? - Насторожился я, памятуя о том празднике, который мы закатили в той же таверне по поводу успешного завершения нашей первой морской компании. Тогда Берни открыл в себе еще, как минимум, пару талантов - певца и пивца - плюс бесчисленное количество бутылок рома. И если к тому, что таланты в себе Берни открывает также легко, как бутылки рома, я привык довольно быстро, то к тому, что было в этих бутылках, только через двое суток, когда очнулся.
     Все это Берни мигом прочел в моих глазах.
     - Нет, - улыбаясь, предупредил он мой вопрос, - на этот раз мы идем по действительно важному делу, может быть, самому важному в наших жизнях. А по сему, мы прямо сейчас идем набирать себе лучшую команду!
     - Позволь тебе заметить, - осторожно сказал я, - что таверна – не самое удачное место для такого рода занятий.
     - Но это единственное, чем мы там не занимались в прошлый раз! – Попытался отшутиться Берни, но я был непреклонен (таков уж я, когда речь заходит о принципиальных вещах), и начал объяснять Берни свою точку зрения со всей убедительностью, на которую был способен.
     - Так ты со мной или нет? – спокойно выслушав мою горячую речь, наконец, промолвил Берни.
     - Ну конечно! – С готовностью ответил я и пошел собираться.

     Таверна «Золотая устрица» располагалась в самом людном месте портового поселка, почти у самых причалов, и была знаменита тем, что именно там собирались насквозь просоленные морские пройдохи из самых прожженных, а именно так мы и представляли себе лучшую в мире команду.
     Двери таверны еще не распахнулись, а мы уже почувствовали резкий терпкий запах табака и крепкого спутника всех моряцких дел – рома, а когда они наконец открылись, мы словно очутились в корабельном кубрике.
     Берни окинул быстрым взглядом бывалого помещение, выискивая среди галдящего содержимого «Устрицыной» утробы того, кто мог бы нам помочь.
     - Вот он! – и Берни указал на сидящего за дальним столом довольно немолодого человека, который по виду был похож и на моряка, и на простого портового выпивоху, каких много в подобных местах. Но ничего определенного сказать было нельзя, особенно если учесть, что видели мы только затылок. Берни и я решительно двинулись к нему.
     - Милейший, - обратился Берни к бритому затылку, может быть, чуть свысока, - не поможете ли вы нам подобрать надежных матросов для одного стоящего дельца, - и Берни многозначительно подбросил увесистый кошель, доверху набитый золотом. Ответа не последовало, что, учитывая сложный характер моего друга, было довольно опрометчиво.
     - Милейший, я, кажется, к вам обращаюсь, - с нескрываемым раздражением повторил Берни.
     В воздухе запахло грозой, и, как и положено перед грозой, все вокруг притихло в тревожном ожидании.
     - Ты вот что, милейший, - послышалось насмешливо откуда-то с другой стороны затылка. - Если жизнь тебе дорога, иди-ка отсюда и сына своего забери, пока ребята в хорошем настроении, потому что тут ты никто и гроши твои этому лишнее подтверждение.
     Зал одобрительно загудел. Краем глаза я увидел, как от дальних столиков отделились несколько фигур и медленно направились к нам.
     - Видишь! Видишь! Я угадал, он действительно тут главный! – горячо зашептал Берни.
     - Вижу, - коротко ответствовал я, судорожно припоминая знакомые молитвы. – Нам пора, Берни!
     - Ну уж нет! – Берни, широко расставив ноги, упрямо стоял на своем месте, всем своим видом демонстрируя, что его еще нужно добыть, а добыча он не из легких.

     - Как знаешь, - равнодушно констатировал затылок.
     И тут же тяжелый удар обрушился на мою голову и спину. Потеряв на миг сознание, я очнулся под обломками чего-то массивного и на вид крайне негостеприимного, между топчущихся ног. Там, наверху, кого-то били, или, вернее, искренне к этому стремились, но то и дело ноги нападавших отрывались от пола и под аккомпанемент ужасных проклятий перемещались на метр-полтора к выходу во все прибывающую толпу зевак. Ошибиться было невозможно - Берни обиделся.
     На свою беду, ребята «затылка» не знали, что Берни - человек, ранимый от природы, чувств скрывать не умеет, являя их миру с детской непосредственностью, и наблюдать за этим процессом лучше из безопасного, хорошо укрепленного места. Например, из под стола, куда я поспешно закатился, получив попутно одно из лучших зрительских мест. И как раз вовремя.
     Судя по всему, Берни уже завершил исполнение увертюры, о чем свидетельствовал перевернутый стол и пара бесчувственных мореманских тел.
     - Эй, девушки! – Вопил Берни в азарте, взвалив очередного нападающего на плечи и раскручивая его над головой, - кто еще хочет потанцевать? – И он швырнул свою ношу в наступавших головорезов.
     - Музыканты! – Крикнул Берни в толпу зевак, размахивая увесистым кошельком, - кто хочет подзаработать на хорошем гулянье?!
     - Я! – Отозвалось сразу несколько голосов.
     - Тогда играйте! Да так, чтобы мои дамы повеселели, а то они еле двигаются!
     Из толпы грянула развеселая музыка, вкупе с возгласами:
     - Ставлю на долговязого!
     - На покойников не ставлю - золотой на рыжего! – Возражал другой голос.

     Тем временем на Берни кинулась партия свежих «дам». Там-та-ра-рам -летела неудержимая мелодия, и в такт ей ловкими ударами Берни расшвыривал нападавших, а самого назойливого, напавшего сзади, еще и перекинул через себя, приласкав по дороге табуретом. Видимо, от удовольствия тот потерял сознание.
     - И это все?! – Искренне возмутился Берни, но по настоящему заскучать ему не дали еще несколько ревнителей портовой справедливости, со всех ног спешившие к месту событий.
     - Ну-ка, дамы, в очередь!
     Таверна напоминала теперь потревоженный улей, по которому взбешенными пчелами метались многочисленные «дамы», хлебнувшие Берниного медку, и теперь горячо желавшие подпортить Берни бутон.
     - Эй, Марти, вылезь из под стола, бездельник! Эти милашки само нетерпение!
     Тем временем несколько «милашек», пьяных и небритых, с обнаженными клинками пытались организовать очередной военный поход на немного подуставшего, но по-прежнему неприступного Берни.
     - Ого, да в этой богадельне и рукоделие в почете! Смотри, Марти, какие знатные иголочки!
     - Там – та – там, - слетала с опытных струн залихватская мелодия и тут же встречалась со звенящей и лязгающей музыкой битвы, и дальше они летели вместе, увлекая и завораживая леденящими пируэтами древнейшего из всех танцев – танца со смертью.
     Дзэн, и нож ближайшего к Берни головореза, отскочив от Берниного клинка, намертво впился в деревянную балку, а меткий удар ботфортом пополнил им коллекцию копошащихся между битой мебелью тел.
     - Эй, господа, встаньте, можно без церемоний! – Бросил Берни копошащимся на полу врагам и набросился на оставшихся с удесятеренной энергией. Клинки звенели, с силой сшибались, свиваясь в стальные пряди, и разлетались, вновь высекая молнии искр. Но, несмотря на то, что Берни был искусен, враг не уступал, а, используя численное преимущество, даже перешел в наступление.
     - Тай-ра-ру-рам, - сливаясь со свистом летящих в Берни клинков, мчалась по таверне портовая мелодия.
     - Дзень, дзень, - Берни отразил один выпад, второй, третий. Один из нападавших вскочил на стол, пытаясь достать его сбоку, но Берни тут же полоснул клинком в его сторону, тот неуклюже отпрянул к самой кромке стола и отчаянно замахал руками на приподнявшейся столешнице. Затем одним рывком Берни вернулся к нападавшим и, отразив яростную атаку, во фронт с разворота ударил эфесом по шатающейся на манер корабельной палубы зыбкой опоре. Стол окончательно взбесился, и, встав на дыбы, перевернулся, хороня под собой горе-фехтовальщиков вместе с численным преимуществом. Но сзади к месту действия уже спешили еще трое.
     - Ладно, девочки, - сам запрыгивая на стол, крикнул Берни, - добавим в нашу встречу пикантности, - и, быстро сунув руку за пазуху, выхватил оттуда небольшой холщовый мешочек.
     «Что он делает, - недоумевал я, - неужто он хочет остановить этих ценителей «жирных» галеонов парой золотых?» И, конечно, я ошибался, ведь это был Берни, чью отвагу превышало только его же любопытство, дарящее Берни не только проблемы, но и диковинные знакомства, а с ними и заморские подарки.
     Широким движением, словно великодушный даритель, Берни взмахнул вокруг себя щедрой рукой, и на осаждавших Бернину цитадель невесомой пылью осыпалось диковинное заморское растение - перец. Кто бы мог подумать, но какая-то с виду безобидная пыль разом изменила расстановку сил на поле боя, превратив четырех грозных бойцов в чихающих и кашляющих доходяг, которых Берни пинками согнал в кучу и выставил из таверны под восторженный рев ликующих зевак.
     Но, едва одержавший, казалось бы, безоговорочную победу, Берни двинулся назад в завоеванную таверну, как дорогу ему преградил здоровенный детина. Впрочем, слово «здоровенный» в данном случае было лишь бледной тенью реальности, нависшей над Берни.
     - Ба, да тут и мужчины встречаются! – Воскликнул, нисколько не смутившись, Берни. – Я, кстати, вас не обидел?
     - У-У, - буркнула гора и обрушила на моего несчастного друга один из своих утесов, каковые положено называть руками.
     - Беги! – Вскричал я в сердцах, мысленно прощаясь с другом, потому что знал, что Берни не побежит, даже если против него выйдет все воинство ада вкупе с его кредиторами. Но Берни побежал! Понятное дело, что побежал он по-своему, то есть вперед. Одним прыжком приблизившись к Горе, он намертво впился в его необъятный камзол и нанес свой коронный удар головой в переносицу противника. И впервые в истории Берниного лба это не произвело на противника никакого впечатления. Гора только зычно рыкнула и ответила тем же способом, но и Берни не заставил себя ждать с ответом. Где-то минуту их головы сталкивались, с гулким стуком отскакивая друг от друга, словно мячики на веревочках, но примерно после десятого удара Гора, видимо, заскучал и схватился за нож.
     Я так и не понял, откуда тот узнал, как именно лучше всего раззадорить Берни (иначе для чего еще нужна эта бессмысленная железячка), но получилось у него отменно!
     Мой друг спрыгнул с непутевой туши, подхватил одной рукой небольшую скамью, и, перехватив ее на лету другой, легко выбил первым ударом нож, а вторым пребольно ткнул Гору куда-то в бескрайний живот. Гора хрюкнул, пошатнулся, как раненый боров, и, не спуская с Берни налитых кровью глаз, разбил о столешницу схваченный тут же глиняный кувшин.
     - Все! Ты покойник! – Прогрохотал он, сжимая рваную глиняную кромку.
     - Или ты, - спокойно ответил мой друг, разбивая о тот же стол увесистую лавочку, мигом превратившуюся в симпатичный заостренный колышек.
     - Черт! А, разбирайся с ним сам, - буркнул вдруг здоровяк, обращаясь словно в никуда, и исчез за израненной дверью.
     И, судя по всему, на этом драка и кончилась, и, как всегда, нашей победой.

*    *     *

     - Меня зовут Сэм Корби, - представился затылок, медленно поворачиваясь к нам лицом.

     Через час после этого бурного знакомства у нас была лучшая в мире команда, и не хватало только двух мелочей: капитана и боцмана.
     Что касается боцмана, эта проблема решилась довольно быстро:

     - Я слышал, вам нужен боцман?
     - Да, вести здесь разлетаются быс… - и, обернувшись, Берни замер. – Как?... Ты же…
     Перед нами стоял бородатый здоровяк, тело которого, как мы думали, должно бы покоиться на палубе затонувшего фрегата.

     - Мою просоленную шкуру возьмет не каждая пуля… Жив я, ребятки, и готов послужить боцманом на вашем славном корабле.

     Через несколько дней наша шхуна со скромным названием «Фортуна» была готова к отплытию.

     - Ну и везет же тебе на призраков, Берни, – сказал я, уставившись на фигуру, безмолвно стоящую на пристани.
     - Что с тобой, Марти? Какие призраки?
     Берни обратил свой взгляд в ту же сторону, куда смотрел я.
     - Черт!... – только и смог сказать он. – Это же наш капитан!
     - Ты тоже заметил? Надеюсь, он не собирается попасть на наш корабль? Только пиратов нам и не хватает…

     Но тут мы услышали:
     - Эй, на «Фортуне»! Нет ли у вас работы и для меня?!
     - Не…
     - Конечно, есть! – Прервал меня Берни радостным возгласом. Нам как раз нужен хороший капитан!
     - Ты с ума сошел, - прошипел я.
     - Вовсе нет, он же когда-то дал нам работу, значит, мы у него в долгу, да и капитан он опытный.
     - Но он же пират!
     - Ну и что? Какое мне дело до его прошлых подвигов?

     Такого простого подхода я вовсе не разделял, но спорить с Берни – дело бесполезное.

    Перевод с английского И. Ш.

( Продолжение следует )