Мария Писарева


ШАШКИ НАГОЛО!

    
    
     1. Полет наяву
    
     Стоял чудесный июньский день. Горы алатауского хребта тонули в жарком блеске южного солнца. Лабораторный «Москвич» медленно полз по серпантину. Старый рассыпающийся двигатель стучал, чихал и злобно рычал. Али, крепко вцепившись в баранку, настороженно прислушивался к недовольному фырканью стального коня. После крутого подъема, он процедил сквозь зубы:
     -Ай-ай, сколько раз говорил начальнику, что надо менять коленвал. А он все: «Денег нет, денег нет». Вот встанем сейчас здесь раком, тогда сразу деньги появятся.
     -Как встанем?! Даже и не думай об этом. Лучше сплюнь через левое плечо, - с испугом отозвался я.
     -Плюй не плюй – лошадиных сил не добавится, - резко нажав на педаль газа, сердито проворчал водитель. Машина жалобно взвыла, и рывком взлетела на рыжий бугор. Али смахнул со лба бисеринки пота и вновь весь напрягся. За поворотом начиналось глубокое ущелье. Я опустил оконное стекло. В салон ворвался ветерок, пахнущий снегом и дикими цветами. Горы, покрытые яркой сочной зеленью, вплотную подступали к бурой ленте дороги. Справа зияла бездонная пропасть. Я рассеянно смотрел по сторонам и думал о предстоящем эксперименте. Но то ли из-за волнения, то ли из-за запаха лета, ни одна мысль ничем не заканчивалась. Чувство паники все больше охватывало душу. Губы нашептывали куплет из последнего хита Верки Сердючки:
     «Все будет хорошо!
     Все будет хорошо!
     Я это знаю, знаю
     Хорошо!
     Все будет хорошо!
     Ой, чувствую я, девки, загуляю!»
     На слове «загуляю» я запинался и начинал твердить песню заново.
     Али на секунду перевел на меня любопытный взгляд и спросил:
     -Что шепчешь-то? Не уж-то молитву?
     -Молитву, - нервно хихикнул я.
     Водитель молча улыбнулся. В этот момент колесо угодило в выбоину и машину сильно тряхануло. На заднем сиденье лязгнул «Гравитоша» - универсальный прибор, над созданием которого я бился долгие годы. Ни родители, ни друзья не понимали меня.
     «Опомнись, Тима, - говорила мама. – Одни ненормальные занимаются сейчас наукой. Ты ищешь приключений. И я уверена - найдешь на свою голову!» Ей вторили товарищи - однокурсники: « Старик, завязывай с безумными идеями! Хлеба на них не купишь, а в бизнесе дефицит умных голов. В один момент устроим тебя в банк или брокерскую контору – только свистни!». « Не хлебом единым жив человек», - отвечал я своим доброжелателям и с удвоенной энергией корпел в лаборатории. И надо сказать – не зря. Мои труды, в конце концов, увенчались успехом. Мне удалось сконструировать установку, которая в считанные секунды могла вскрыть окружающее пространство как обычную консервную банку. Теперь нужно было проверить «Гравитошу» в действии. И, конечно, этот факт сильно тревожил. Ведь в мире не было аналогов подобного прибора. По мере того, как час пик приближался, моя душа уходила в пятки. Мутно-лиловые горы с широкими таинственными тенями усиливали волнение. Чтобы хоть немного отвлечься, я погрузился в воспоминанья.
     Как-то, будучи студентом третьего курса физфака, я попал на лекцию профессора Илюшина. Известный биофизик пытался объяснить, что такое полтергейст, откуда берутся приведения и НЛО, можно ли создать вечный двигатель и как возникла наша Вселенная… Из слов профессора следовало, что современная наука буквально изобилует самыми невероятными гипотезами на этот счет. Но их количество не согласуется с качеством. Ученые давно не видят леса из-за высоких деревьев, которые сами же и насадили. Только не хотят себе в этом признаться. Оперируя такими понятиями, как глюоны, гравитоны, гравитино, бозоны, струны, браны, а также многомерные пространства, физики думают, что приоткрывают тайны природы. На самом же деле, они еще больше усугубляют ситуацию, абстрагируя науку от реальной действительности.
     -Представьте себе, - запальчиво говорил нам Илюшин, - не так давно несколько крупнейших ученых, заслуги которых в области биологии, химии, физики отмечены Нобелевскими премиями, фактически признали существование Высшего Разума. Это очень серьезный вызов материалистическому мировоззрению. Титаны науки не могли этого не понимать. Но, тем не менее, пошли на такой шаг. Их поступок приоткрыл щель для теорий и гипотез, которые до сих пор отметались рьяными поборниками материализма и незаслуженно назывались околонаучными. Сегодня, мне как раз хочется остановиться на одной из таких теорий. Ее создатели утверждают, что окружающий мир состоит из семи уровней. Первые четыре хорошо вам известны. Это твердое тело, жидкости, газы и элементарные частицы. А вот пятый, шестой и седьмой – это то, что мы называем чудом, волшебством. Четвертый уровень - уровень элементарных частиц, согласно этой теории, рождается из пятого - уровня физического вакуума, как некоего потенциального состояния всех видов материи. Самый высокий - седьмой - абсолютное ничто. Оно описывается тождеством: 0=0. Так что, в сущности, обнимая даже очень красивую женщину, мы обнимаем пустоту. Здание мира не имеет фундамента!
     Стоило профессору закрыть рот, как мой однокурсник Ромка, прозванный «вундеркиндом», нетерпеливо поинтересовался:
     - А откуда же тогда берется материя?
     -Предположительно, из шестого уровня, - невозмутимо ответил Илюшин.- Из абсолютного ничто при закручивании рождаются первичные торсионные поля. Эти поля предшествуют созданию вещества и являются тем инструментом, с помощью которого из вакуума, из пустоты появляется вещество.
     Ромка подскочил до потолка с громким криком:
     - Нонсенс!!!
     - Почему же?
     Потому что классическая физика утверждает обратное. Физический вакуум - это система с минимальной энергией и оттуда ничего взять нельзя.
     А вот создатели данной теории возразили бы вам, молодой человек! Согласно их представлениям, физический вакуум – это не замороженная система, а некая кипящая жидкость. Над ее поверхностью происходят интенсивные флуктуации. Зельдович и Циммер подсчитали, что энергия таких флуктуаций равна бесконечности. В учебнике по физике, изданном Московским университетом, на этот счет есть небольшая ссылка. Найдите ее, не поленитесь. И вам многое станет ясно.
     Выходит, что можно создать двигатель, КПД которого больше 100%??? Это же абсурд!! Полное противоречие всем канонам физики!
     Профессор посмотрел на спорщика поверх съехавших на переносицу очков и твердо сказал:
     -Вы чересчур прямолинейно толкуете второй закон термодинамики. КПД не может превышать 100% лишь в закрытой системе. Если же система открыта и взаимодействует с окружающей средой, КПД может быть сколь угодно велик. Мы купаемся в океане эфирной энергии. Единственное, что осталось нам понять, как сделать рабочее колесо и нейтрализовать побочные эффекты.
     Эта лекция перевернула всю мою жизнь. Мне вдруг страстно захотелось постичь суть устройства Вселенной. Потеряв покой и сон, я кинулся изучать труды Эйнштейна, Тесла, Козарева, Шипова, Акимова… Штудировал учебники и статьи из заумных иностранных журналов, овладевал сложным математическим аппаратом и учился разбираться в современной электронике. И, в конце концов, на меня снизошло озарение. Я вдруг понял, что торсионные поля действительно являются основой основ. Что мы из себя представляем? На микроуровне наше тело - это набор гироскопчиков, волчков в виде элементарных частиц, набор уложенных в разные структуры вихриков, вращающихся в пустоте атомных комочков. Наше сознание - система спиновых колебаний частиц, из которых состоит мозг.
     А общество? Его также можно описать как набор индивидуумов, крутящихся в поисках лучшей жизни и места под солнцем. А под нами вращается планета. Планета вращается вокруг Солнца. А солнечная система вращается в Галактике, а Галактика вращается вокруг себя. А еще и Вселенная вращается, и само пространство, как выясняется, закручивается... И при этом вращении возникают торсионные поля… Поля бесчисленных атомов, существ и звезд сливаются во Вселенной! Так что же получается? Мозг каждого из нас является частью, клеткой, нейроном Мирового Разума, где все и творцы его, и пользователи! Выходит, вокруг нас существует система, напоминающая обычный Интернет?!! Мировая Паутина! К ней то и подключатся экстрасенсы и гениально одаренные люди…
     Чем больше я открывал для себя тайн, тем невыносимей становилась мысль о невозможности прощупывания этой самой Мировой Паутины. Каких-либо экстраординарных способностей у меня не наблюдалось, а занятия йогой без грамотного педагога ни к чему не приводили. Опыты Кастанеды или Аллана Ричардсона, которые, наевшись ядовитых грибов, попадали в астрал, меня не устраивали. Поэтому я направил всю свою кипучую энергию на создание необычного прибора. С помощью него я наделся войти в резонанс с Мировым Интернетом. Мое устройство базировалось на закручивании лазерного потока. Это было ноу-хау. До сих пор еще никому не удавалось соорудить что-либо подобное. Однако, на стадии конструирования, произошла заминка. В системе не хватало какого-то очень важного элемента. Но, какого именно, никак не удавалось понять. Отчаянье было так велико, что у меня началась бессонница. В одну из таких многострадальных ночей, я случайно прочел изречение великого Тияра де Шардена. « Только исходя из человека может человек разгадать мир»,- писал ученый. Меня словно ударило током. Туман рассеялся, и я увидел, что судьбы человечества и Вселенной тесно переплетены. Изучать макрокосмос без учета влияния на него сил живой природы просто невозможно. Человек участвует в строительстве Вселенной как равный земле и небу, как активная сила, не только зависимая, но и способная воздействовать на окружающий мир, на обстоятельства, на судьбу. Истина, открывшаяся мне, показалось такой простой и доступной, что я завопил во все горло:
     -Эврика, эврика! Я знаю, что надо делать! Вселенная – это мы сами!
     В ответ послышался дружный стук по трубам и батареям. Соседи, как всегда, были на чеку. На пороге появилась встревоженная мама.
     -Что случилось? Почему ты так кричишь? – недовольным голосом поинтересовалась она.
     От избытка чувств я пустился в пляс. Мама растерянно захлопала глазами:
     -Совсем одурел от своей науки! Три часа ночи, а ты козлом скачешь. Что соседи
     скажут? Разговоров теперь не оберешься...
     Если бы ты знала, до чего я дотюмкал, то не ругала бы меня! Одним словом, забудь про соседей и шей себе вечернее платье. Скоро поедем в Швецию за Нобелевской премией!
     Мама грустно улыбнулась. Подошла ко мне, погладила по голове, словно я был трехлетним ребенком, и, заглянув в глаза, тихо сказала:
     Ох, и чудак, же ты Тимка! Ложись-ка лучше спать. Завтра поговорим и про платье, и про Нобелевскую премию!
     Щелкнув выключателем, она ушла. Я же еще долго ворочался с бока на бок. Не терпелось как можно быстрее воплотить открытие в жизнь. Едва дождавшись рассвета, я внес поправки в схему прибора и отправился к профессору Илюшину. Он с удивлением выслушал меня и тут же предложил место в лаборатории. Я летел домой, словно на крыльях. Старухи, сидящие на скамейке у подъезда, проводили меня подозрительным взглядом. Мама была права - ночная выходка дала бдительным соседкам пищу для новых сплетен. Одни из них, насмотревшись бразильских сериалов, решили, что я во сне выкрикиваю имя любимой девушки по имени Эвридика. Ну, а другие, те, кто предпочитал плаксивым бразильским страданиям крутые боевики, с пеной у рта доказывали, что я причастен к мафиозным разборкам. Якобы, они своими ушами слышали, как я угрожал неизвестному гражданину. « Э-э, - говорил я, - ври-ка ты больше! Знаешь, что могу с тобой сделать? На костыли поставлю!». Как бы там не было, но сплетни бумерангом преследовали меня не меньше месяца. А потом стихли сами собой.
     Я тогда учился на пятом курсе, и мне казалось, что птица удачи уже поймана. Осталось только посадить ее в клетку. Но наука не любит поспешных шагов. Прежде чем поставить точку в изысканиях, мне пришлось изрядно попотеть.
     -Фу, кажется, приехали, - облегченно вздохнул Али и плавно нажал на тормоза. Мотор громко чихнул и умолк. Машина застыла посреди обширного плата. Кубарем выкатившись из кабины, я заорал во все горло: « Ура! Мы ломим, гнутся шведы…». Восторгу не было предела. С хохотом повалился в высокую траву и начал кувыркаться. Стаи разноцветных бабочек и диких пчел с испугом взмыли вверх. С дерева слетела сорока и ошалело застрекотала. Али изумленно развел руками. Его щелочки-глаза сначала сузились до неимоверности, а потом округлились. Я подскочил к нему, обхватил за плечи и закружил вместе с собой.
     -Али, - прокричал я ему в ухо, - знаешь ли ты, с кем сейчас находишься?
     Али побледнел. Он видимо подумал, что у меня поехала крыша. Я же, напустив на лицо серьезное выражение, остановился и сделал перед несчастным водителем реверанс:
     - Позвольте представиться – будущий академик всех имеющихся на свете Академий, лауреат Нобелевской премии - Тимофей Алешин.
     -Ну, тогда я – будущий король Англии, - придя в себя, полушутливым тоном ответил Али и, повертев пальцем у виска, направился выгружать багаж.
     Солнце светило ослепительно. Немного успокоившись, я сложил руку козырьком и осмотрелся. Горы цепь за цепью уходили в бездонную небесную синь. Ветер, напоенный ароматом душицы, девясила и мяты, ерошил волосы, вздувал пузырями рубашку.
     - Боже, какая красота! - невольно вырвалось у меня.
     И, правда, - закатив раскосые глаза, сладко улыбнулся Али.
     Достав из фургона ящик с консервами, он зашагал к вагончику без колес, который мои коллеги почему-то называли космостанцией. На самом деле – это был небольшой деревянный домик. Внутри него стояла пара старых осциллографов да древний, как моя бабушка, самописец. Али с трудом продирался сквозь стену сочной травы. Над его головой угрожающе жужжали мохнатые полосатые шмели. Мы нарушили их покой! Прихватив пакет с инструментами, я бросился вслед за водителем. Первой преградой на пути к славе встал заржавевший замок. Что поделаешь - его не открывали добрых пол года. Али недовольно наморщил лоб. Но я быстро нашелся:
     -Сейчас - сейчас. У меня для этого случая кое-что припасено.
     Полез в пакет и отыскал свою любимую масленку. Вставив ее внутрь замка, выжал несколько капель превосходного машинного масла. Запорное устройство молча слопало деликатес, немного поломалось, а потом все-таки поддалось. Ключ провернулся, и дверь, скрипнув, медленно отворилась. В нос ударил запах плесени и затхлости. В полутемных углах поблескивали паутины с жирными черными пауками. На полу – грязь от осенней распутицы. Муравьи проложили по ней несколько своих троп. Длинный лабораторный стол, раскладушка и стул, словно островки, торчали посреди всеобщей разрухи.
     -Да-а-а, уж – растерянно протянул я, - Полный «аллес капут».
     -А чего же ты хотел? Целую зиму здесь не было ни одной живой души, - спокойно заметил Али. – Сейчас проветрим, вымоем полы, и тебе не захочется уезжать отсюда.
     Мой спутник деловито засучил рукава и направился к окну, которое было наглухо заколочено. Аккуратно отодрав доски, он открыл створки и устроил хороший сквозняк. А затем повернулся ко мне и сказал:
     -Ну что, нобелевский лауреат, так и будешь стоять истуканом?! Порядок кто будет наводить - Папа римский? Вот тебе швабра и ведро. Вода в ручье. Смахни паутины и протри полы. А я травой займусь.
     Мой радостный пыл мгновенно угас. Я нехотя поплелся к ручью. С детства терпеть не мог заниматься домашними делами. Но перечить Али было глупо, потому что на следующее утро сюда должна была прибыть целая команда физиков во главе с Илюшиным. Не в бардаке же их встречать. Кроме того, мне предстояло провести здесь не одну ночь. А спать в грязном помещении не очень - то приятно.
     Через час станция преобразилась – паутин - будто вовсе не было, полы и стены сияли, упоительно пахло ароматом свежескошенной травы. Али дружески похлопал меня по плечу, пожал на прощанье руку и укатил обратно в город.
     Оставшись один, я почувствовал, как радостно звенят колокольчики моего сердца. Не откладывая в долгий ящик, решил приступить к сбору основных узлов опытной установки. Мои руки помнили каждую дорожку, каждый выступ на электронных блоках. Именно поэтому я закончил работу в считанные минуты. Попив чайку и наскоро перекусив, я отправился на прогулку. После пятилетней затворнической жизни встреча с природой показалась сказкой. Бурые скалы, озаренные солнцем, запахи земли и цветущих трав, крики фазанов на лесной опушке внушали неясный трепет. Я любовался возносящимися к небу снежными вершинами, и никак не мог поверить, что именно здесь находится портал в другие измерения. Тем не менее, это было так. Экспедиции ученых самых разных специальностей неоднократно фиксировали над Алмарасаном повышенный электромагнитный фон и неопознанные летающие объекты. Существование аномальной зоны объясняли разными причинами. Одни теоретики валили все на гравитационное поле земли и его неоднородность. В данном месте – то ли из-за разлома коры, то ли еще почему, гравитация, по их мнению, намного слабее, чем где-либо. Другие же предлагали учитывать геологический разрез могучих базальтовых исполинов. Как уверяли знатоки от геологии, в горах существуют естественные каналы. По ним и выходит наружу могучее торсионное поле Земли. Именно возле таких каналов селились монахи отшельники и строились храмы. Кстати, страна богов – Шамбала, как известно, тоже находится в горах. Трудно было решить, чье понимание феномена Алмарассанского ущелья приближено к истине. Да, собственно говоря, я к этому и не стремился. У меня была иная задача. С помощью своего устройства я должен был установить связь с Интернетом Вселенной.
     Присматриваясь к краскам природы, я почему-то вспомнил любимую девушку и нашу последнюю встречу. Мы дружили с Леной со школы. Но когда я увлекся идеей изучения космического всеединства, отношения дали трещину. Недавно она зашла ко мне в лабораторию и, злорадно посмеиваясь, спросила:
     « Что, Эйнштейн, скоро покоришь пространство и время?»
     «Поспешишь – людей насмешишь, - буркнул в ответ я.
     « Неужели?! А в одной умной книге сказано, будто достаточно простого чиха, чтобы совершить переход в параллельный мир. Надо только знать, где и как этот чих произвести».
     «Ну, ты чихни, а я посмотрю, что из этого выйдет», - немедленно парировал я.
     Лена высоко подняла голову, обиженно поджала губы и ушла. Моя гордыня не позволила броситься за ней вслед. Сейчас я испытывал угрызение совести.
     Вдруг мысли поменяли направление. «А не сорвется ли испытание? Не ошибся ли я в расчетах? Что делать, если не выдержат предохранители и система даст сбой?» - думал я.
     Солнце припекало по-летнему. От жары, мучительных сомнений и недостатка кислорода началось легкое головокружение. Я повернул назад, к станции. Ноги с непривычки болели, голова налилась свинцом. Добравшись до раскладушки, я упал замертво.
     Открыл глаза уже в сумерках. Прислушался. Слабое журчанье воды в каменистом русле сливалось со звонким шепотом насекомых. Нехотя поднялся и вышел на улицу. Ветер сменил направление и теперь доносил до меня смолистый запах елей, который заметно бодрил. От нечего делать стал наблюдать стремительное наступление ночи. В бездонном небе зажигались первые звезды. Тьма сгущалась. Залюбовался ночными бабочками, похожими на колибри. Запустив в чашечки цветов свои длинные хоботки, они на лету высасывали драгоценный нектар. Трепет крыльев насекомых действовал успокаивающе. Из-за высокого хребта показался только что родившийся месяц. Благодаря его серебристому свету был виден каждый цветок, каждый кустик. Мое внимание неожиданно привлек странный туман. Он вползал в ущелье со стороны снежных вершин и, клубясь, заволакивал видимое пространство. От него веяло чем-то магическим. Мне вдруг стало немного не по себе. Захотелось вернуться в дом, но ноги, словно магнитом, притянуло. «Что это?» - с ужасом подумал я, и с большим трудом заставил себя сдвинуться с места. Очутившись внутри помещения, машинально захлопнул двери на замок. Какой-то животный страх обуял все мое существо. Дрожащими руками зажег керосиновую лампу и, чтобы хоть немного успокоиться, достал из рюкзака томик стихов Максимилиана Волошина. Открыв на первой попавшейся странице, прочитал:
     Мы ищем лишь удобства вычислений,
     А, в сущности, не знаем ничего:
     Ни емкости, ни смысла тяготенья,
     Ни масс планет, ни формы их орбит,
     На вызвездившем небе мы не можем
     Различить глазом "завтра" от "вчера".
     Нет вещества - есть круговерти силы;
     Нет твердости - есть натяженье струй…
     Строчки плыли перед глазами, но смысл не улавливался. Захлопнул книгу и перевел взгляд на приборе. Подумалось: « Может опробовать устройство до приезда высокой комиссии?» Техника безопасности строго настрого запрещала подобную самодеятельность. Но я отмахнулся от инструкций и предписаний как от назойливых мух. В голове билась одна и та же мысль: «Летнее солнцестояние наступает в ближайшие часы. На носу Ивана Купала. Природа в это время действует с особенною всеоживляющею и всевозбуждающею силою. По поверьям в самую короткую ночь активизируются ведьмы, оборотни, русалки, домовые, лешие… А по данным некоторых уфологов, во Вселенной происходят метаморфозы, которые позволяют нечисти свободно путешествовать из одного мира в другой. Это самый подходящий момент для начала эксперимента!» - убеждал я сам себя. – « Не спроста и Гитлер начал войну 22 июня! По мнению его помощников, это был самый благоприятный день для развития наступления!» Однако внутренний голос настойчиво твердил мне об ответственности. Чтобы заглушить его, я говорил вслух, громко: «Только проверю исправность основных узлов и все! Не краснеть же завтра перед товарищами, если вдруг что-то не заработает?! Кроме того, до официального испытания у меня останется несколько часов, и это позволит, без всякой спешки, устранить выверенные ошибки!». В конце концов, доводы разума показались убедительными и внутренний голос умолк. Взвесив еще раз все за и против, я отбросил лишние сомнения и начал действовать. Первым делом открыл дверь и боязливо огляделся. Стояла торжественная тишина. Даже сверчков и цикад не было слышно. Будто природа затаилась в ожидании чего-то необыкновенного. Звезды по-прежнему светили ярко. А вот месяц уже успел скрыться. По небу черными тенями проносились неведомо откуда набежавшие тучи. «Будет дождь, Надо спешить», - поторопил я сам себя. Взобравшись по приставной лестнице на крышу, прикрепил датчики, цифровую камеру и параболическую антенну. Затем завел дизельный генератор тока, набросил на него клеммы от установки. В последнюю очередь разместил в оконном проеме лазерную пушку с автоматическим наведением и включил компьютер. На голову водрузил шлем. В него были вмонтированы чувствительные элементы, считывающие биопотенциалы моего мозга. Надавил на кнопку. Индикаторы весело замигали зеленым и оранжевым светом. Красный лазерный луч, словно нож, разрезал бархатную тьму. Забарабанив пальцами по клавиатуре, я внес в программу некоторые изменения. Луч плавно переместился в сторону ущелья. Оставалось одно – направить туда же силу моих мыслей. Закрыв глаза, я сделал несколько глубоких дыхательных движений. Когда ум успокоился, сосредоточился на преодолении барьера гравитационного поля. И в этот момент до меня донеслось глухое рычанье. Оно было необычайно громким и басовитым. От удивления я сжался в комок, но продолжил внушать своему устройству мысль о соединении с порталом. Гул усилился. Он могучей волной катил в сторону космостанции. Темная пустота над крышей заполнилась странными голосами. Я слышал их даже сквозь шлем. Меня это заставило насторожиться и выглянуть из окна. В этот момент темное небо распахнулось бездной бледно-голубого света. В его зареве я отчетливо увидел гигантское пятно-кляксу сизого цвета. Оно отделилось от тумана над ущельем и медленно ползло вдоль лазерного луча, как бы поедая его. Стало жутко. Сорвав шлем, я попытался обесточить прибор. Но генератор заело. Не отключался и компьютер. Будто не я, а какая-то неведомая сила теперь управляла моей системой. Гул перешел в неистовый рев. Ноги ощутили легкую вибрацию. «Бог мой, еще и землетрясение!» – воскликнул я про себя, и машинально опустился на доски пола. Взор остановился на чернеющей дыре распахнутого настежь окна. Именно к нему подбиралось что-то мерзкое, потустороннее. Усилием воли я подавил страх и заставил себя подняться. Надо было отодвинуть лазер и закрыть оконные створки. Но только я протянул руку к металлическому кожуху, как на нем вспыхнул овальный плазмоид. Он напоминал грецкий орех бело-голубого цвета. Я так и окаменел с протянутой рукой. Светящийся шар соскочил с окна и поплыл по комнате. Он гулял от угла к углу, от предмета к предмету. От него исходила мощная гипнотическая сила. Она лишила меня воли и свободы действий. Словно зачарованный, я следил глазами за волшебным сиянием плазмоида, и не мог пошевелить даже пальцем. Тем временем щупальца сине-фиолетового пятна достигли оконного проема и потянулись в мою сторону. Стоило им коснуться краешка моей одежды, как я ощутил легкое покалывание, похожее на разряд статического электричества. Туман затекал под рубашку и брюки, проникал в носки, заползал в ноздри и рот. Теплая, мерцающая волна сине-зеленого света застывала на коже каким-то противным желе. Я судорожно думал: «Что же делать?! Доигрался в науку… так тебе и надо … Не зря говорят, что дурак с инициативой хуже чем просто дурак». Как только омерзительная слизь покрыла меня с головы до ног, плазмоид резко подлетел вверх и приземлился на моей руке. Зажмурив глаза, я услышал хлопок, а потом сразу же ощутил толчок. Мир мгновенно исчез. Я не падал, не летел в никуда . Просто отключился, будто меня выдернули из розетки.
     Сознание возвращалось очень медленно. Острая боль буравила мозг, не давая возможности думать ни о чем другом. Не выдерживая ее натиска, я вновь и вновь проваливался в темноту. Но вот однажды боль отступила. Нет, она не исчезла совсем. Просто стала менее резкой. Прислушавшись к своим ощущениям, я приоткрыл отяжелевшие веки. Окружающий меня мир дрожал и расплывался, словно его кто-то специально расшатывал. Сердце колотилось так, будто хотело выскочить из груди. «Стоп, старина, сейчас не время для паники, - скомандовал я сам себе, - Со мной произошло что-то ужасное. Это ясно. Но я мыслю, мыслю… А это значит, что существую. Надо только успокоиться… успокоиться…успокоиться». Пелена, застилающая глаза, закрутилась с бешеной скоростью. Пришлось закрыть глаза. В голове появилась тяжесть и напряженность. Но я не сдавался. Сосредоточился и мысленно отправил себя в свое любимое место – на горнолыжную базу Чембулак. Постарался увидеть блестящий на солнце снег, летящих с горы лыжников, ощутить запах наполненного озоном воздуха. Войдя во вкус этой задачи, я полностью расслабился и незаметно переключил внимание на свое тело. Установив связь с внутренними органами, я увидел внутри себя сплошную черноту. Тогда я поинтересовался, что ей нужно. Темнота зашлась в гневе. Мой организм бунтовал из-за полной потери энергии. Пришлось пообещать, что я немедленно все исправлю. Как только я это сделал, боль перестала ощущаться, а дикое вращение исчезло. Очнулся и резко открыл глаза. Зрительные образы стали четкими и ясными. Метод интерактивного воображения сработал на полную катушку. Стреляя глазами по сторонам, попытался оценить обстановку. Я лежал на просторной кровати в незнакомой комнате. Она буквально утопала в лучах яркого теплого солнечного света. Обои в мелкий цветочек, лепные карнизы, дорогие старинные подсвечники , столик с витыми ножками, кокой-то необычный сундук в углу… Взгляд скользил по предметам, пока не уперся в высокий потолок. На нем были нарисованы розовые облака и румяные амуры.
     «Ничего не понимаю, - растерянно думал я, - эксперимент проходил ночью. Неужели я пролежал без чувств до утра?!
     И что это за помещение? Совсем не похоже на космостанцию…»
     Странное щекотание в области пупка не позволило мне додумать мысль до конца. Я увидел рядом с собой человека восточной наружности. Он подкрался бесшумно, словно кошка. «Лысая голова, раскосые глаза, узкое лицо, желтая кожа, одежда довольно свободного покроя… На казаха мало похож… Может китаец или кореец?» - мелькнуло в голове. Чужестранец зацокал языком и радостно проговорил:
     -Молодая господина оцнулась. Это хоросо. Оцень хоросо. Будем зить долго.
     Стоило мне пошевелиться, как он предостерегающе поднял руку вверх:
     -Молодая господина ставать нельзя. Говорить нельзя. Тисина и покой. Тогда будем здоровы.
     Азиат заботливо поправил подушку и поднес к моим опухшим губам стакан с травяной настойкой. Отхлебывая бурую жидкость, я обнаружил, что лежу абсолютно голый и все мое тело утыкано иглами. На пупковом углублении стояла конусовидная сигара, из которой валил дым, пахнущей полынью. Я принялся раздумывать над тем, что увидел. Но мои раздумья были прерваны внезапным почти мгновенным сном. А, может быть, это был вовсе не сон, а очередной обморок? Знаю лишь одно – забытье длилось долго. Когда я вновь открыл глаза, окно было наглухо задернуто шторами, а комнату освещали свечи. Их пламя неровно мигало, раздражая глаза. За столиком сидела миловидная девушка в цветастом сарафане. В ее ловких пальцах мелькал вязальный крючок. Повторяя движения девушки, на стене колыхалась гигантская тень. Громко тикали часы. Я стал наблюдать за ними. Маятник равномерно качался из стороны в сторону. Тик-так, тик - так, тик-так. « Откуда здесь старинные часы?» - удивился я. И тут же понял, что мой вопрос вообще лишен всякого смысла. Потому что неясно самое главное – мое местонахождение.
     Прислушался к самому себе. Боль, которая так мучила меня, теперь исчезла. Опираясь на локти, я осторожно приподнялся. Девушка перестала перебирать пальцами, испуганно вскинула огромные синие глаза, всплеснула руками и с криком «Ой, мамочка, он проснулся!» выскочила из комнаты. В глубине дома послышались вопли, грохот и топот множества ног. Дверь широко распахнулась. На пороге появился высокий худощавый мужчина. Яркий свет от свечи, которую он держал в руке, бил ему прямо в лицо. Я успел разглядеть его, прежде чем он приблизился к моей кровати. Седые вьющиеся волосы не затеняли высокого смуглого лба, под которым сверкали острые черные глаза. Очень темные, они смотрели холодно и проницательно. Большой орлиный нос с горбинкой, тонкие извилистые губы, пышные усы, клиновидная борода и военная выправка придавали незнакомцу величавый неприступный вид. Он взглянул на меня в упор и заговорил сильным звучным голосом:
     -Рад, чрезвычайно рад, молодой человек, что вы пришли в себя. Как ваше самочувствие?
     Я зашевелил губами, пытаясь вымолвить в ответ хоть слово. Но распухший язык отказывался двигаться. На лице мужчины отразилось недоумение. Сделав отчаянное усилие, я, наконец, произнес:
     -Спасибо, доктор, уже намного лучше.
     -Доктор?! – незнакомец раскатисто рассмеялся. В его черных глазах запрыгали
     веселые искорки. Холодное выражение мгновенно исчезло, сменившись добродушием. Он оглянулся. За его спиной стоял тот самый азиат, которого я видел несколько часов назад. Он взял его за руку и, подведя ко мне, сказал:
     Доктор здесь – Чень Фа, мастер из Китая. А я – хозяин дома, в котором вы находитесь.
     Чень Фа, - повторил я за ним чуть ли не по слогам, как в полусне. Голова была тяжелая, и мысли путались. Слова никак не приходили на ум. Наконец, я выдавил из себя нужную фразу:
     А где я нахожусь?
     Ну, вот, приехали! Значит, вы ничего не помните?
     Я отрицательно покачал головой. Мужчина смерил меня долгим взглядом, затем протянул руку и коснулся лба.
     Температуры вроде нет, - задумчиво сказал он и вопросительно посмотрел на Чень Фа.
     Молодая господина вспомнит все. Нузно время, - поспешил заверить тот.
     Незнакомец развел руками:
     Ты прав, Чень. Наверное, я слишком многого хочу.
     Где я?! – не сдержавшись, повторил я свой вопрос. И тут же добавил - Кто вы?!
     О, дружище, извините! Совершенно забыл представиться. Я - князь Иван Андреевич Соболев. Чень Фа – мой друг. Несколько дней назад мы встретились с вами при совершенно невероятных обстоятельствах, и я привез вас в свое имение. Признаюсь честно, вы были в не лучшей форме. Я уже не надеялся на положительный исход. Но Чень Фа совершил чудо. И я рад этому безмерно.
     Сначала я онемел, затем из моей груди вырвались какие-то булькающие звуки. Наконец, я нашел в себе силы, чтобы воскликнуть:
     Князь Соболев… В имение?!… При совершенно невероятных обстоятельствах?!...
     Я не мог поверить, что все это происходит именно со мной и на самом деле. Я смотрел на новых знакомых выпученными от ужаса глазами, переводя взор на часы, подсвечники и расписной потолок. В голове вертелись сомнения:
     « Либо я спятил, либо это все происходит в действительности. Нет, нет…Если я сочту этот бред реальностью, то точно попаду в психушку. А может я уже в ней?! Иначе как объяснить запах лекарства, присутствие странного доктора с китайскими глазами?! Идиотское положение… Ничего не скажешь!» Обхватив голову руками, я тихо простонал:
     Время… Время?!
     Иван Андреевич бросил взгляд на настенные часы и озабоченно сказал:
     Девять вечера…
     Нет – нет! Год, какой сейчас год?!
     1903.
     Как только Соболев произнес эту цифру, у меня остановилось дыхание. Я вдруг почувствовал, что проваливаюсь в бездонную пустоту. Мысли не имели ни начала, ни конца. Паника, жуткая паника овладела всем моим существом. Хотелось крикнуть, позвать на помощь… Но не мог произнести ни слова, не мог шелохнуться... Острая боль в руке вернула меня в реальность. В ту самую реальность, куда меня телепортировал мой ненаглядный «Гравитоша». Я машинально взглянул на руку. Чень Фа вонзил в нее две иголки. Это они привели меня в чувство. Глубоко вздохнув, я хотел сказать: «выходит вы – мой пращур». Но видимо от сильного волнения пробормотал:
     Вы – ящур…
     Человек, назвавшийся князем, удивленно переспросил:
     - Ящур? Какой еще такой ящур?!
     Не знаю, поверите ли вы мне, но… Я…Даже не знаю, с чего начать…
     Не надо ничего начинать, - решительно остановил меня князь. – Расскажите нам о ящурах завтра. А сейчас спать, спать и спать. Ваш организм еще очень слаб.
     Загасив все свечи, Соболев и Чень Фа удалились. Я попытался уснуть. Но не тут –то было.
     Голова буквально лопалась от нахлынувших мыслей.
     « Эффект телепортации не входил в мои расчеты. Максимум на что была способна установка – это снятие барьера гравитационного поля. Мне хотелось доказать, что при комбинации определенных факторов, гравитация исчезает и порталы в другие измерения раскрываются. Датчики электромагнитных излучений должны были зафиксировать этот процесс, - лихорадочно рассуждал я. – Что же произошло? Барьер, как я понял, действительно исчез. Но портал оказался не безобидной червоточиной, как предполагали многие ученые, а активным энергетическим сгустком. Другими словами – черной дырой. Стоило гравитации ослабнуть, как черная дыра перебросила меня на другой уровень существования Вселенной. И это факт».
     Вывод был удивительный. Он удручал. Мои глаза затуманились от слез. Хоть мне и было 28 лет, по существу я оставался ребенком. Перспектива будущего меня сводила с ума. А мама? Что будет с ней, когда она узнает об исчезновении нерадивого сына?! Слезы градом катились в подушку. Я с трудом подавлял рыдания. Вдруг в дверном проеме вспыхнул огонек и медленно двинулся в мою сторону. Я замер. Это вернулся Чень Фа. Он поднес свечу почти вплотную к моему лицу и озабоченно сдвинул брови.
     Как зовут молодая господина? - неожиданно спросил китаец.
     Тимофей, - всхлипнув, ответил я.
     А почему Тимофей плачет? Кто обидел Тимофея?
     Ах, Чень, - тяжело вздохнул я, - никто меня не обидел. Просто страшно стало.
     Чень Фа покачал головой. Из кармана длинного халата он достал маленькую склянку. Вылив содержимое в стакан с водой, он протянул его мне со словами:
     Волноваться вредно. Ци узе заполнило пустоту, но есе не совсем. Утро вечера мудренее. Пей лекарство. Завтра будес как огурчик.
     Я залпом осушил стакан. Мастер взял мою руку и стал щупать пульс. От его пальцев исходило приятное тепло. Оно согревало и успокаивало душу. Я медленно погрузился в сон.
     Перед самым рассветом меня разбудили петухи. Я не слышал их крика больше десяти лет. Наверное, с тех пор, как последний раз был в деревне у бабушки. Открыв глаза, долго соображал, где я. В памяти всплыл вчерашний разговор с князем Соболевым. Сердце сжалось от тоски и сделалось тошно. Как бы я хотел, чтобы весь этот кошмар мне только снился, а не был реальностью. Но нет… Судьба сыграла злую шутку. Меня окружал чужой незнакомый мир. Смогу ли я существовать в нем, что ждет впереди? На эти вопросы вряд ли имелся ответ. Я огляделся. Сквозь щели между шторами пробивался бледный свет занимающегося дня. С каждой секундой он становился все насыщенней. Мне вдруг страстно захотелось увидеть восход солнца. Ощупал себя с головы до ног. Убедился, что видимых повреждений на теле нет. Отбросил одеяло и выбрался из постели. Перед глазами плыли разноцветные круги, ноги подкашивались. Состояние – хуже не придумаешь. Да, попасть в другой мир – это вам не фунт изюма скушать. Легким растиранием попытался разогреть мышцы. В итоге получилось неплохо. Руки и ноги задвигались, как прежде. Поскольку одежды своей я нигде не увидел, то соорудил из простыни что-то похожее на римскую тогу. Толкнув дверь, я очутился в просторном вестибюле, прозрачный стеклянный потолок которого терялся где-то на уровне третьего этажа. Роскошь и блеск помещения поразили мое воображение. То, что мы в нашем мире называли антиквариатом, сейчас обступало меня со всех сторон. Картины в массивных позолоченных рамах, золоченые гербы, инкрустированная мебель, бронзовые подсвечники, деревянные украшения, …. « Мать честная, вот это богатство - невольно вырвалось у меня, и в тот же миг ноги сами собой разъехались в разные стороны, как у только что вылупившегося из яйца утенка. Едва не растянулся на сверкающем лаком полу, растерянно подумал: « Но куда же идти?» Взгляд блуждал от одной двери к другой. « Черт бы побрал итальянцев архитекторов с их ухищрениями… Сто дверей – поди догадайся, за которой из них находится выход…» Делать нечего – не на помощь же мне звать! Горько вздохнул и, решив довериться своей интуиции, зашагал налево. На стенах черными пятнами поблескивали портреты красавцев и красавиц эпохи царствования Романовых . В пепельном свете раннего утра их лица имели какое-то дьявольское выражение. Мне было не себе от пристального внимания сердитых глаз знатных особ. Скользя по лаковому полу, я постарался как можно быстрее покинуть вестибюль. Одна из дверей была немного шире остальных. Я легонько приоткрыл ее и к своей радости обнаружил за ней двор. С высокого крыльца открывался чудесный вид. Мой взгляд уперся в алую полоску на востоке. Небо успело перехватить слабый свет еще невидимого солнца. Природа отсчитывала последние секунды перед выходом светила на арену жизни. И вот этот момент наступил. Подул легкий ветерок, раздались крики разбуженных птиц. И солнце прытью выскочило из-за горизонта. Его горячие лучи потоком хлынули с неба на землю. Я зажмурился и протянул к ним руки. Сладостное тепло вошло в кончики пальцев и грудь, и мощной волной прокатилось по всему телу. Будто сквозь меня пропустили электрический разряд. Нисходящий ток силы повторился, превратившись в мощный напор. Он захлестнул меня с головы до пят и принес приятное ощущение свежей энергии. Это было сравнимо с быстрой ходьбой на ветру. Поток силы омывал, озарял меня, рождая ощущение неземной легкости. Хотелось прыгать, бегать, петь песни. Совсем как в далеком детстве. Ощущение тяжести, неустойчивости полностью испарилось. Я был здоров как никогда. Открыл глаза. Все утопало в розовом свете. Весело гикнув, слетел с крыльца. Но внезапно появившиеся мысли, несколько охладили пыл. «Что происходит? Солнечный свет зарядил меня энергией? Это невозможно!!! Насколько я помню из школьного курса ботаники, только растения да некоторые водоросли способны утилизировать солнечную энергию… Неужели при телепортации я превратился в растение?! Мне не хочется есть и пить, хотя я несколько дней не держал во рту даже макового зернышка… Нет. Все это глупости. Для того, чтобы усваивать свет, организму нужны пигменты типа хлорофилла. А они бы сразу бы изменили цвет моей кожи». С содроганием окинул взором покровы рук и ног. Убедившись в том, что они не поменяли своей окраски, я радостно взвился вверх. За моей спиной раздался легкий смешок. Плавно повернувшись на звук, я увидел своих спасителей – князя Соболева и Чень Фа. Хозяин дома и его спутник были одеты в странные белые балахоны, напоминающие японские кимоно.
     Это что еще за приведение?! – строго воскликнул Иван Андреевич.- Ты только посмотри Чень, на нашего найденыша! Еще вчера еле дышал, а сейчас вон, порхает как птичка!
     Хоросо, очень хоросо, - откликнулся китаец.
     Застигнутый врасплох, я в первую минуту растерялся.
     -Да … понимаете, - начал было объяснять я. Но князь не дал договорить. Подойдя ближе, он окинул меня своим горящим взглядом и дружески похлопал по плечу:
     Ну, молодец! Молодец, голубчик! Терпеть не могу тех, кто долго хандрит!
     Заприметив мелькнувшую в дверях служанку, он крикнул:
     - Матрена, скажи Федору, чтоб приготовил одежду для молодого барина. Да побыстрей.
     Женщина кивнула головой и исчезла. Соболев снова обратился ко мне:
     Сожалею, что до сих пор не знаю вашего имени.
     Тимофей. Тимофей Владимирович Алешин.
     Князь вздрогнул. Его глаза округлились. В них появился какой-то таинственный огонек.
     Тимофей Алешин…,- задумчиво повторил он. Я заметил, как по его худому лицу пробежала тень. - Что ж, Тимофей, очень рад знакомству. Мой камердинер поможет вам одеться. И минут через пятнадцать милости прошу к утреннему чаю. А пока - разрешите откланяться. Мне и Ченю необходимо привести себя в порядок.
     Круто повернувшись на пятках, Соболев зашагал в дом. Как будто хотел скрыть ту реакцию, которую вызвало в нем мое имя. Я не стал ломать голову над очередной загадкой. Надоело чувствовать себя не в своей тарелке. Утро было в полном разгаре. Мычали коровы, бекали козы, весело чирикали воробьи, суетливо носились заспанные слуги… Жизнь кипела и бурлила. Обычная, ничем не примечательная жизнь. Как будто и не было столетия, отделяющего мой мир от этого. А может его и, в самом деле, не было? Ведь не зря же восточные мистики утверждают, что время существует только в нашей голове? Нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего…«Природа знать не знает о былом, ей чужды наши призрачные годы…» - вертелась в голове строка из какого-то стихотворения.
     Размышляя о проблеме времени, я вернулся в свою комнату. Там меня уже поджидал толстый приземистый старик с бычьей шеей, с лицом, налитым кровью, с выпученными рачьими глазами. По всей видимости, это и был Федор – камердинер князя. При моем появлении лицо камердинера озарилось доброй улыбкой.
     Вот барин, одежда. Батюшка наш, Иван Андреевич, распорядился приодеть вас. Это ж ведь не дело без подштанников скакать.
     Спасибо.
     Облачившись в нижнее белье, я подошел к зеркалу. Еще раз хотелось убедиться в отсутствии изменений во внешнем облике. Убедился. Принял из рук камердинера рубашку с брюками и поинтересовался:
     Федор, а ты знаешь, как я попал в этот дом?
     А как жесь? Как жесь мне не знать?
     Ну и как?
     А не уж то же вы, барин, совсем запамятовали?
     Совсем.
     Федор охнул, сочувственно всплеснул руками и, помогая мне натягивать жилет, сказал:
     Вот уж беда-то… Надось такому приключиться.
     Да ты не тяни резину, а говори все, как есть. Я чай не барышня кисейная. В обморок не грохнусь.
     Чего ж, не говорить? Скажу …- неторопливо продолжал Федор. – Барин – то наш, Иван Андреевич – большой любитель охоты. С прошлой недели твердить стал, что пришла пора гусей бить. Приметы, мол, все сходятся. Ружьецо почистил, пыжей нарезал, порохом запасся, да не далее как три дня назад отправился на озеро. Прихватил Микитку – конюха, то бишь, да собачек, этих как их - борзых. Да видать, где-то он промашку дал, чо-то не сошлось в его приметах. Гусь словно сквозь землю провалился. Микитка говорит, что до сумерек прошлялись, а ни одного даже задрипанного гусика не встретили . А пустыми ой как неохота возвращаться. Вдруг слышат - на небе чо -то гагакнуло. Князь от радости чуть не подпрыгнул. Засели в кусты. Притаились. Здесь кроншнеп и повалил. Барин вскинул ружьишко, да и давай бабахать. Птица с неба гроздьями посыпалась. Собаки таскать устали, столько их было. Зарядил барин последний раз ружье и снова «Бах!». Глядят – а с неба прямо на них что-то большое летит. Испужались до смерти. Еле отскочить успели. А собаки как завоют все враз. Барин-то первым очнулся. С места сорвался, подбежал посмотреть, что же это такое этакое было. Глядит – и глазам не верит. Человек на траве лежит и не дышит. Голый и зеленый, как лягушка. Это вы и были. Барин –то как в себя пришел, давай вас поднимать, да на лошадь. Привезли вас в имение, да в баню быстрей. Отмывать от соплей зеленых. А вы, словно мертвец, и в ус не дуете. Как отмыли, Ченьку позвали. Тот сразу распорядился вас в комнату для гостей отнести, да давай шаманить над вами. Чо уж делал – не знаю, не ведаю. Только очнулись вы, слава Богу!
     Камердинер повернулся к образу, висевшему в углу, перекрестился и коротко заключил:
     - Вот, какая странная история вышла. Ну, вы, барин, не печальтесь. На все божья воля. Глядишь, и память восстановится. Ах, совсем мы с вами заболтались! Князь ругаться теперь будет. Он ведь вас к чаю ждет не дождется.
     Федор суетливо распахнул дверь, приглашая меня пройти в столовую. Я последовал за ним. Миновав вестибюль и пару длинных залов, мы очутились в просторной столовой. Князь и китаец сидели за круглым столом, посреди которого, пыхтя и испуская пары, стоял пузатый самовар. Пахло свежими пирогами и медом. Иван Андреевич кивнул мне на стул рядом собой и добродушно сказал:
     Присаживайтесь, голубчик, и кушайте. Вам силы надо восстанавливать. Вон как глаза ввалились.
     Князю не пришлось упрашивать меня дважды. Запах деревенской еды разбудил в моем организме звериный аппетит. А это лишний раз доказывало, что если я и приобрел какие-то способности, связанные с утилизацией солнечного света, они никак не сказались на прежних функциях организма. Но не зря говорят, что все наши беды от больших знаний. Вслед за мыслью о том, что мне далеко до растений, появилась другая. «А может, я стал универсальным организмом, типа хламидомонады?» Сравнение с одноклеточным организмом, которое несет в себе признаки животного и растения, никак не повлияло на мой аппетит. Расстегаи с топлеными сливками, плюшки, залитые медом, творог с изюмом и многие другие яства проглатывались мной с умопомрачительной скоростью . Соболев и Чень Фа забеспокоились. Я промямлил с набитым ртом:
     Извините, господа. Мне кажется, будто не ел целую вечность.
     Боимся, как бы вам не стало плохо, - осторожно заметил Иван Андреевич.
     Что вы?! Разве от таких продуктов бывает плохо? – искренне удивился я.
     Князя озадачил мой ответ. Однако, благодаря своей сообразительности, он быстро нашел выход из создавшегося положения.
     А не прогуляться ли нам немного? – неожиданно предложил Соболев.
     Угу, - отозвался я , отхлебывая из блюдца чай с малиновым вареньем.
     Князь решил показать мне свою усадьбу. Мы пересекли прекрасный двор с лужайками и клумбами, и вышли за массивные каменные ворота с двумя дремлющими львами. Соболев шел молча. Я пытался разгадать, что он за человек. Вспомнил, как в таком случае поступают мудрецы Востока. Они первым делом обращают внимание на глаза, голос и походку незнакомца. Всех этих трех признаков вполне достаточно для первоначальной оценки любого человека. Что ж, голос у князя Соболева просто великолепен: чистый, звонкий. Походка – неторопливая, но в то же время уверенная, бодрая. Глаза…. Глаза… Глубокие, ясные и одновременно острые… В них сквозит искра духа. Вывод напрашивался сам собой – Соболев не ординарная личность. Мощный огонь, бьющий фонтаном из его сердца, делает его своеобразным Маяком, к которому без боязни может пристать заблудившийся в веках путник. Выходит, мне крупно повезло. Я облегченно вздохнул. Иван Андреевич оживился:
     -Неужто оправдал ваши надежды? – тепло улыбаясь, спросил он.
     Я ахнул.
     -Вы умеете читать мысли?!!
     - Что же здесь удивительного? – ответил мой спутник и легко взбежал на высокий холм, в который упиралась песчаная дорога. Я был так ошеломлен, что несколько минут не мог сдвинуться с места. И только, когда Иван Андреевич окликнул меня, сбросил оцепенение и стал карабкаться наверх.
     С холма открывался чудесный вид на дом и на все близлежащие постройки.
     Ну, как вам пейзаж? – поинтересовался Соболев.
     Аж, дух захватывает. Не видел ничего прекраснее, - ответил я, любуясь зелеными аллеями из стройных сосен и раскидистых лип, многочисленными прудами, петляющей рекой, блестящим на солнце огромным озером, темнеющим вдалеке лесом.
     Мы завели беседу об архитектуре стоящей неподалеку церкви и зашагали дальше. Незаметно для себя очутились в саду. Узкая петляющая тропинка привела нас к чудесной зеленой беседке. Мы присели. Князь достал из кармана два маленьких китайских шарика и разместил их на правой ладони. Словно фокусник, он стал вращать их своими гибкими пальцами с такой скоростью, что я видел только сплошное мелькание. Вращение и мелодичный звон заворожили мой взор . Неожиданно князь вывел меня из гипнотического созерцания.
     Дружище, расскажите - ка мне о себе. Откуда вы, что с вами произошло?
     Мое сердце забилось с перебоями. « Ну, - мелькнуло в голове, - началось! Я-то, конечно, расскажу, да поверите ли вы мне? Вот в чем вопрос! Не упрячете ли меня в первую попавшуюся психушку?». Где-то высоко в густой кроне липы взвизгнула по-кошачьи иволга. Дрожь пробежала по спине. Соболев вперил в пространство неподвижный загадочный взгляд и спокойно вращал шары. Вдохнув как можно больше воздуха, я сказал:
     Вы спрашиваете, что со мной произошло… Я бы и рад вам рассказать, но… Вы сильно удивитесь… И боюсь, что все мои попытки донести правду будут неверно истолкованы.
     Удивлюсь? Плохо же вы меня знаете! - воскликнул князь. - За свою долгую жизнь я усвоил простую истину – никогда не удивляться чему- либо одному. Так как весь мир – сплошное удивление. Если охать и ахать по каждому поводу, исчезает понимание мира в целом.
     Хорошая позиция. Но….
     Никаких «но» ! Говорите смело. Ничего не бойтесь. Я обещаю, что ваша тайна не выйдет за пределы этой беседки.
     Ну, если так… То, пожалуй стоит начать с даты моего рождения. Я появился на свет 22 августа 1975 года…
     Вы, наверное, оговорились, друг мой. 1875 года.
     - Нет, я не оговорился. Я действительно родился в 1975 году, в городе Алма-Ате, в Казахстане.
     Я не слышал о таком городе, и такой стране.
     Еще бы… На ваших картах этот город значится как Верный. А Казахстана вообще нет. Новая страна и новое названье города появятся значительно позже на месте Туркестанского округа. До тех пор, как я очутился в вашем измерении, нас разделял целый век. За это время произошло столько событий, что сразу и не расскажешь. Войны, революции, крушение империй, возникновение новых стран, городов…
     Подождите, подождите… Что-то до меня туго доходит. Вы хотите сказать, будто родились в другую эпоху и попали сюда случайно?!!
     Именно так.
     Князь остолбенел. Брови медленно поползли вверх, глаза округлились. Шарики, которые он непрерывно крутил в своей узкой холеной руке, звякнули и застыли на месте. Он пристально посмотрел на меня и, вытянув губы в трубочку, присвистнул.
     Волосы дыбом встают от того, что вы говорите. Надо же придумать такое!!
     Склонив голову на грудь, я прошептал:
     - В общем, мне и самому с трудом верится в то, что происходит… Все кажется, будто я сплю...
     Глаза князя уже успели вернуться на свои орбиты, превратившись в два пронзительных мощных лазера. Их свет пронизывал меня насквозь. Я мотнул головой и нервно вскочил со скамейки.
     Блестящие шары вновь зазвенели в руке князя. Соболев отвел глаза в сторону и сказал с некоторой насмешкой:
     Рядом с моим имением стоит деревня Яблоневка. Год назад там забавный случай приключился. Мужик по прозвищу Ванька Рябой в сени поторопился, да забыл голову приклонить. Со всего маха об косяк головой и треснулся. Искры из глаз полетели. Светло стало, как днем. Огляделся он и видит, что в чудное место попал: вроде как в пещеру разбойническую. Факелы горят, повсюду сундуки с богатыми одеждами, шкатулки с драгоценностями ... Прямо настоящее логово Али –бабы и сорока разбойников…Схватил Ванька первую попавшуюся шкатулку, а свет возьми и потухни. Все вдруг разом исчезло. Только шкатулка в руках осталась, а в ней золотых монет несколько тысяч . Ванька на них кирпичные хоромы отстроил, мельницу на речке поставил, батраков нанял. Зажил припеваючи.
     Какая-то ерунда…
     Почему же? После случая с Ванькой к нему в дом почти вся деревня переходила. Бились головой об косяк, не жалея лбов. Самые отчаянные уверяли окружающих, будто в самом деле видели пещеру с драгоценностями. Только завладеть ими никому, кроме Ваньки, почему-то не удалось. Так что эта история еще почище Вашей будет.
     Я почувствовал укол в сердце. Мой голос задрожал. Теряя самообладание, я попытался объяснить князю то, что произошло со мной на самом деле:
     Я понимаю, что кажусь глупым и смешным. То, что случилось со мной алогочино, иррационально. Ум не может себе этого вообразить. Объяснять суть данного явления - все равно, что пытаться поймать звук хлопка одной ладони.
     Никогда не слышал подобной ерунды. При чем тут звук хлопка одной ладони?!
     Один великий мастер дзен заставлял своих учеников понять звук хлопка одной ладони. Это была такая задачка без решения. Можно пытаться хлопнуть одной рукой, но услышать при этом звук невозможно. Звук рождается только при столкновении двух предметов. Если предмет один, звука не будет. Дзенская головоломка - не из простых. Ее нельзя было решить обычным способом, опираясь на логику. Наоборот, нужно было полностью отключить логику, остановить ум на какое-то мгновение. Только тогда вам становился понятным звук хлопка одной ладони.
     Соболев хмыкнул. Я продолжал:
     - Поверьте мне, я сам до сих пор нахожусь в шоке! И смотрю на себя со стороны и удивляюсь. Слушаю сам себя и не слышу. Все кажется таким странным и запутанным. Тем не менее я уповаю на ваше доверие… Видите ли, я по специальности физик. Физик – экспериментатор… Много лет я потратил на изучение строения Вселенной. Продуктом моей творческой деятельности стал необычный прибор. С помощью него я намеревался наладить контакты с потусторонними мирами. Примерно так, как это делают йоги, монахи и люди, посвященные в магию. Но во время испытаний устройство вдруг ни с того ни сего перестало меня слушаться. В результате – я залетел в другое измерение. Я понимаю, как абсурдно все это звучит! Но ведь когда-то и заявление Джордано Бруно о том, что земля вертится, считалось выдумкой.
     Соболев тоскливо посмотрел куда-то вдаль и, поведя плечами, проронил:
     Эх, куда вы хватили, голубчик!
     Я почувствовал, как во мне все закипает.
     Считайте меня кем угодно, Иван Андреевич, но я не - врун. И, говорю вам, как на духу – я прибыл в ваш мир из будущего.
     Наступило длительное молчание. Соболев упорно смотрел в глубь сада. На его высоком умном лбу появились две глубокие морщины. Тихо позвякивали шары.
     - Так значит, вы - физик? - неожиданно спросил Соболев непривычным, чуть хрипловатым голосом.
     Физик, - упавшим голосом сказал я.
     Князь встал и движением руки пригласил продолжить прогулку.
     Что ж, физика – интересная наука. Ньютон, Коперник, Кулон, Эдисон… забавно, очень забавно. Хотя, на мой взгляд, будущее все-таки за религией, а не за наукой.
     Я опешил.
     - Как?! Что вы такое говорите?!
     Иван Андреевич широко улыбнулся.
     Да вы не кипятитесь юноша, не кипятитесь. Вы вот сами подумайте – ведь цель любой науки – заменить неизвестное известным. В конечном счете, научные деятели пытаются познать мир до самого конца. А религия придерживается иной точки зрения. Религиозные люди утверждают, что помимо известного и неизвестного существует третья категория, очень важная, с которой нельзя не считаться. Это то, что нельзя познать. То, что мы называем чудом, тайной. С этим можно прекрасно жить, радоваться, наслаждаться, но познать нельзя. Кстати, то, что вы мне пытались сейчас донести, как раз и относится к этой категории. Или я не прав?!
     Я удрученно пожал плечами.
     Тропинка резко вильнула, и мы вышли к парадному крыльцу. Князь
     бросил на меня испытующий взор и, будто вспомнив что-то забавное, склонил голову набок и лукаво прищурил один глаз.
     Все, о чем вы мне рассказали, истинно потрясает. Но я пока не тороплюсь поставить точку в этой истории. Есть у меня кое-какие сомнения…
     Он глубокомысленно глянул на небо, вытер со лба бисеринки пота и продолжил:
     - Ух, душно! Что, если мы продолжим нашу занимательную беседу в тени кабинета?
     Конечно… если вам это будет угодно, - равнодушно сказал я.
     В таком случае - милости прошу.
     Соболев вежливо сделал знак рукой, пропуская меня вперед. Миновав несколько просторных залов, он распахнул массивную дверь. Я с изумлением огляделся. Небольшую часть комнаты занимал стол, на котором стояли змеевидные трубки, приемники, ступы, колбы, пробирки, горелки… Все остальное пространство было заполнено картинами, красками, мольбертами…
     - Это и есть ваш кабинет?!! – невольно воскликнул я.
     А что вас смущает?
     Да, так… это скорее мастерская художника, чем кабинет князя…
     Соболев хохотнул:
     Что поделаешь - у каждого из нас имеются маленькие слабости. Одни предпочитают двигать мозгами в строго обставленной библиотеке, другим для этого подавай шикарный стол с дорогим письменным прибором, третьи не обходятся без скромного рубанка и верстака, а четвертым достаточно кисти, красок и мольберта.
     Иван Андреевич указал мне на кресло, стоящее напротив небольшого письменного стола непонятно каким образом очутившегося в этом более чем странном месте.
     – Присаживайтесь, дружище.
     Однако его заманчивое предложение пролетело мимо моих ушей. Растерянно озираясь по сторонам, я приблизился к недописанной картине. Меня привлекло не то, что на ней было изображено, а то, как это было сделано. Буйство красок, игра тонов, особая глубина воздуха будили в душе светлые чувства, заставляли сердце биться в едином ритме с космосом.
     Я восторженно воскликнул:
     -Никогда не встречал ничего подобного! Какая гармония! Неужели это ваших рук дело?
     -Да. А что вас удивляет?
     - Манера рисования. В этих картинах столько Света и живительного тепла, что, кажется, будто сама Природа водила Вашей кистью.
     Соболев улыбнулся.
     Когда на меня снисходит вдохновенье, я и не такое могу. Взгляните вот на эти картины, - и художник указал на серию пейзажей, скромно висевших на противоположной стене. – Тут я немного схитрил. Старался рисовать на восходе солнца. Когда Свет начинает вытеснять Тьму. Картины получились словно живые. Мне иногда кажется, что вокруг них существуют особые токи, которые будоражат сердце и зовут на подвиг. Не правда ли?
     Да… потрясающе, - Не отрывая взгляда от необыкновенных картин, восторженно отозвался я.
     Соболев не кривил душой. Его творения действительно были полны некой силы, которая влекла дух кверху. И это некое являлось ничем иным, как силой развития, а значит силой Света и Красоты. Но поскольку стремление человека всегда измеряется его служением Свету или Тьме, то князь, несомненно, больше относился к первым, чем ко вторым. Он не закрыл себе путь к Красоте и Свету, а, значит, мог ощущать близость дальних миров. Может, именно поэтому силы Космоса бросили меня в объятия этого человека?
     Иван Андреевич вежливо напомнил мне, что мы пришли сюда несколько по-другому поводу. Способность князя читать чужие мысли поразила меня в который раз. Быстрым шагом я вернулся к письменному столу и бухнулся в кресло.
     Соболев долго копался в стопке бумаг, пока не вытащил на божий свет сложенный вчетверо газетный лист. Он резко выпрямился, сощурился, пробежал по нему глазами и положил перед собой. Постукивая пальцами по столу, он наблюдал за мной, и в то же время что-то обдумывал. Я это понял по сдвинутым к переносице смоляным бровям. Лицо у Соболева было бледно, глаза горели. После минутного молчанья князь пододвинул газету ко мне.
     Вот, будьте добры, ознакомьтесь с содержанием сей публикации.
     Без особых колебаний я взял газетный лист и по старой студенческой привычке охватил глазами сразу весь текст, выделив несколько ключевых фраз. И обомлел! Корреспондент в красочной форме излагал историю таинственного исчезновения казацкого есаула Тимофея Владимировича Алешина. Вместе с однополчанами он прибыл в Петербург из Семиречья. Казаков разместили в небольшой гостинице на Васильевском острове. После дороги все очень устали, поэтому легли спать рано. Но около 12 часов ночи почти все проснулись от жуткого грохота. Огненные сполохи вспарывали небеса, по которым мчались растрепанные ветром черные тучи. Семиреченским казакам не доводилось когда-либо видеть подобное явление. Поэтому многие из них, крестясь и читая молитвы, попрятались в глубине своих комнат. Самые же отчаянные прильнули к окнам и замерли. Весь воздух на улице светился сине-зеленым светом. И среди этого свечения медленно скользили два бледно-голубых шара. Застыв на уровне комнаты Тимофея Алешина, они подпрыгнули и влетели в открытую форточку. Раздался странный звук, похожий на хлопок. После чего гроза моментально стихла. Перепуганные на смерть казаки кинулись в комнату есаула. Она оказалась пустой. Алешин, который лег спать задолго до грозы, бесследно исчез. На кровати мирно покоилась его исподнее белье. Оно лежало так, будто есаул вытек из рубахи и кальсон. Явившийся пристав не смог объяснить гостям столицы, куда девался их товарищ. Корреспондент на всякий случай сообщал адрес, куда обращаться очевидцам события, а также публиковал фотографию бравого казака Тимофея Алешина.
     Не отрывая глаз от газетного сообщения, я стал успокаивать себя. «Так, думал я, - не мешало бы найти всему этому разумное объяснение. Тимофей Алешин… Уральский казак. По все видимости, это мой предок по отцовской линии. Да, точно. Родители не раз говорили, что в моих жилах течет казацкая кровь. Итак, мой предок исчез, испарился из своего мира в то время, когда в нем появился я. Что говорит по этому поводу физика? » Попытался выудить из своих знаний ответ на случившиеся. Все тщетно! В голове была сплошная каша из разного рода постулатов, гипотез, теорий. В самый последний момент, когда разумный подход готов был уступить место отчаянью, я вдруг ясно увидел решение задачи. Тревога моментально улеглась, смятение исчезло. Я поднял глаза. Князь молча вращал китайские шары. Наши взгляды перекрестились, словно шпаги. Что ж, мне была понятна та ирония, которая сквозила во взоре Ивана Андреевича. Он не верил мне. Но разве я на его месте поверил бы всему этому бреду?! Понизив голос, Соболев заговорил первый:
     - Так что же случилось с вами в гостинице Питера?
     В гостинице?!! Вы глубоко ошибаетесь, Иван Андреевич. Я вообще никогда не был в Питере
     Но разве вы не Тимофей Алешин?!!
     Тимофей Алешин!
     А вы взглянули на фотографию казака?!
     Конечно, - ответил я, крутя в руках газету. – Явное сходство со мной даже глупо отрицать. Но если быть до конца откровенным и приглядеться к этой фотографии пристальней, то можно заметить некоторую особенность.
     Какую же?
     Сходство отмечается не в отдельных чертах, а только в облике. Общее выражение глаз, осанка, линии скул… Словно голос крови пробивается сквозь года. Посмотрите, как при совершенно разных чертах лица, сквозит многовековая устойчивость рода. Просто поразительно, - сказал я, подвигая газетный лист к Соболеву
     Соболев отложил в сторону шары, достал из ящика лупу и направил ее на усатое лицо молодого есаула. В его глазах мелькнула растерянность.
     Да, уж – крякнул князь, и упрямо мотнув головой, добавил, - Но… это не добавляет ясности, а еще больше заводит меня в тупик.
     Он встал из-за стола и подошел к распахнутому настежь окну. Его высокая худощавая фигура при ярком свете напоминала персонаж из театра теней. Иван Андреевич долго смотрел на двор, утопающий в золотых потоках горячего солнца. Не поворачивая головы, князь тихо спросил:
     - Кто же вы на самом деле, загадочный юноша? И почему вы назвались именем Тимофея Алешина?
     - Я на самом деле Тимофей Алешин! – в сердцах воскликнул я .- Но только из другого времени. А это фотография моего предка. Трудно поверить, но это так. Попытаюсь в двух словах объяснить суть происшедших событий. Один великий ученый по имени Архимед как-то воскликнул: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!». Так вот, мне посчастливилось отыскать такую точку. Эта исполинская точка находится в Тянь - Шанских горах, в глубоком ущелье. С помощью своего устройства я разорвал мембрану, разделяющую наши миры. И тем самым нарушил равновесие, в котором пребывала Вселенная. У вас есть в доме весы?
     -Весы?! – изумленно проговорил князь, поворачиваясь ко мне.
     -Ну да, обыкновенные чашечные весы.
     Князь поколебался с секунду , а потом сказал:
     -Аптечные вас устроят?
     -Конечно.
     -В таком случае, прошу пройти к столу, на котором я занимаюсь своими химическими опытами.
     Я последовал за князем. На столе, заваленном самой разнообразной химической посудой и реактивами, действительно находились весы. Маленькие черные блестящие чашки со стрелкой посередине были прикреплены к высокому штативу. Я глубоко вздохнул и начал объяснять:
     Вот, сморите, Иван Андреевич, весы сейчас находятся в равновесии. Стрелка стоит строго посередине. Но стоит мне положить на одну из чашек какой-нибудь предмет, как она поедет вниз и стрелка отклонится в сторону.
     Для пущей убедительности я бросил на весы маленькую гирьку, стоящую рядом.
     Равновесие, которое мы только что наблюдали, нарушено. Если весы оставить в таком состоянии надолго, они могут испортиться. То же самое относится и к Вселенной. Наши миры, словно эти чашки, находились в хорошо сбалансированном равновесии. Своим опрометчивым экспериментом я вывел их из этого состояния. И бог весть, чем могло все это закончиться… настоящим хаосом, если бы…
     Мы помолчали. Затем я продолжил:
     -Если бы мое исчезновение из своего измерения не было вовремя скомпенсировано. Уральский казак Тимофей Алешин, который, несомненно, является моим предком, невидимой рукой был переброшен на то место, где когда-то существовал я. Таким образом, текущее равновесие вновь было восстановлено…
     -Логичнее было бы вернуть вас на свое законное место, чем устраивать фокусы с казаком.
     -Ну, это с нашей точки зрения логичнее, а с иной высоты, с Космического Олимпа, может быть, все видится совсем под другим углом. Много лет назад, то есть наоборот, теперь вперед… Совсем запутался с новым летоисчислением… Так вот, ученый Пригожин, установил такую закономерность - если система отклонится от точки равновесия, то возникший беспорядок приведет к созданию более сложно организованного состояния. В моем случае так и получилось. Ведь не зря же Высший Разум задумал всю эту чехарду - светящиеся шары, гром, сверкание молний…
     Иван Андреевич с жалостью посмотрел на меня, словно я нес несусветную околесицу.
     - А у вас… когда с вами произошел этот казус, светящиеся шары присутствовали?
     Да. И еще сизый туман. Когда он касался моего тела, то сразу же превращался в желеобразную массу. Она была такой липкой и холодной. И ползла по мне, как слизняк по виноградному листу. Бр-р-р, - я с отвращением передернул плечами .- Даже противно вспоминать. А затем я увидел светящийся голубой шар. В помещении он появились раньше тумана. Но словно выжидал, когда туман сделает свое дело. Дальше я ничего не помню… Полный провал памяти. Камердинер Федор утверждает, что вы случайно обнаружили меня во время охоты…
     В глазах Соболева запрыгали веселые искорки. Стало ясно, что Иван Андреевич перестал сомневаться в моих словах.
     Ничего себе случайно… Вы же свалились мне на голову! Я произвел выстрел по кроншнепу и вдруг вижу – вместо птицы с неба падает какой-то подозрительный предмет. Мой конюх от испуга чуть языка не лишился. Как вы не разбились – до сих пор удивляюсь! Когда мы подбежали, то даже не сразу поняли, что перед нами лежит человек. В коконе из мерзкой вонючей слизи едва проглядывала ваше бездыханное тело. Пришлось немало потрудиться, чтобы освободить вас от этой липкой гадости, и привести в имение. Я думал, что вы не выживите. Пульс едва прощупывался. Правда, иногда вы открывали глаза, бешено вращали белками и что-то неразборчиво бормотали. А потом снова впадали в беспамятство. Если бы не умение Ченя, мы вряд ли бы сейчас разговариваем с вами.
     Я благодарен вам, князь, безмерно. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить за вашу доброту.
     Пустое. Любой на моем месте поступил бы также.
     Знаете… Я с ужасом думаю о судьба того Тимофея, который по моей милости оказался в будущем. Успеют ли ему оказать помощь? Как он воспримет новый мир? Он ведь ничего не знает о моих затейливых экспериментах! Боюсь, что его примут за сумасшедшего и отправят в больницу для душевнобольных. Как тех ребят, которые когда-то стали жертвами Филадельфийского эксперимента… Самое ужасное в этой истории – это безысходность. Не в моих силах что-либо исправить. Вот если бы я очутился не в 1903, а в 2103 году, проблема решалась бы в два счета. А технический потенциал 1903 года лишает меня всякой надежды.
     Значит такова воля Бога. Не вы ли только сейчас утверждали, что нашими поступками управляет высшая сила? То, что произошло с вами и вашим предком, предопределенность, а не случайность. Даже то, что вам в голову пришла мысль соорудить такую удивительную установку, уже не случайность. Потому что все мысли приходят к нам извне.
     Из Мирового Интернета?
     Из чего? – удивился князь.
     Да так… Вспомнил расхожее словечко из своего старого лексикона. Вы, пожалуй, правы. Если бы мы были способны создать своими силами хоть одну крошечную мысль, то нас вполне можно было бы назвать создателями мира! Но…, - я горестно вздохнул, - мне от этого не легче.
     А я по хорошему завидую вам.
     Завидуете?!
     Конечно. Так хочется хоть одним глазком заглянуть в иное время, в иное место… Увидеть, как жили наши предки и будут жить потомки. Это же так здорово! Вы говорили про крушение Империй, революции, какой-то таинственный филадельфийский эксперимент… Для вас это обыденность, а для меня - тайна за семью печатями. Нет, друг мой, радуйтесь, что у вас появилась возможность прожить две жизни. Одну - в своем времени, другую – в чужом. Вы - везунчик!
     Князь прищурился и широко улыбнулся.
     Да уж, - пробурчал я в ответ. Но внутренний голос подсказал мне, что приличней было бы отделаться шуткой, а не обижаться на князя. Поэтому я добавил: - Как-нибудь я расскажу вам про все, что произошло за те сто лет, которые до недавнего прошлого отделяли нас друг от друга. К счастью, история была моим хобби. И я уж постараюсь утолить ваше любопытство на все сто процентов.
     Был бы очень признателен.
     За дверью кабинета послышались шаркающие шаги. В комнату заглянул дворецкий и жалобно простонал:
     Ваше сиятельство, завтрак же стынет…
     Соболев встрепенулся.
     - Ах, заговорил я вас Тимофей Владимирович! Милости прошу в столовую!
     Да мы же совсем недавно пили чай! - искренне удивился я.
     То был чай, а теперь полноценный завтрак.
     Если так будет и дальше продолжаться, я превращусь в колобок.
     Ну и шутник же, вы дружок! Посмотрите на себя в зеркало! В чем только душа держится – не знаю. Вам нужно есть за троих, а спать за пятерых.
     Ухмыльнувшись в усы, Соболев дружески похлопал меня по плечу, и мы зашагали в столовую.
     После завтрака Иван Андреевич распорядился подать коляску и укатил в неизвестном направлении. От нечего делать я стал бродить по дому. Дыхание времени чувствовалось во всем: и в золоченой вязи на потолках, и в кроватях под пышными балдахинами, и в резных креслах и венецианских сундуках , островками торчащими на лаковом полу, и в часах с колоколами, занимающих целый простенок. Вещи, портреты, бюсты, статуи – все возвращало меня к тому самому пожелтевшему нафталиновому прошлому, которое до недавнего момента я мог видеть лишь в кино или музеях.
     За высокими окнами стоял радостный солнечный день… Точно такой же, как в моем мире. В моем мире… Где он, этот мир? Смогу ли я когда-нибудь вернуться в него? Или он навсегда останется лишь в воспоминаниях? С тоской посмотрел на богатое убранство комнат дворца Соболева. Золотая клетка не успокаивала. А наоборот - раздражала. На душе было так пакостно, хоть волком вой. Чтобы развеять тяжкие мысли, поспешил на свежий воздух. И едва не столкнулся носом с Федором. Острый глаз старого камердинера мгновенно уловил мое настроение:
     -Что, барин, никак тоска одолевает? - качая головой, заметил Федор.
     - Есть немного.
     - Ну, это не гоже! Давайте - ка я Микитку попрошу лошадь для вас припрячь. Верхом-то поди обучены вы ездить аль нет?
     Я покраснел до кончиков ушей.
     К сожалению, не приходилось .
     Жаль. Ну, вы тогдать пешочком пройдитесь, по аллейкам. У нас места здесь вона какие чудные. Просто божья благодать! Не то, что в Питере. Болота да комары.
     А ты разве был в Питере?!
     А как жесь. Почти двадцать годков отбарабанил. Пока князюшка, Иван Андреевич, всякую шваль ловил, я за домом его следил.
     Шваль ловил?! Он что ж, в полиции что ли служил?
     Еще как служил!
     Так князь - сыщик?!
     Самый что ни на есть сыщик! Пока в Питере жили, ни одно преступление не осталось не расследованным. Помню, один генерал пришел как-то и говорит мне: «Знаешь ли ты Федор, какому ты человеку прислуживаешь?» Отвечаю я ему: « Как жесь мне не знать? Батюшке нашему, Ивану Андреевичу!». А он засмеялся: « Ох, и глуп же ты, братец! Гению сыска ты прислуживаешь, вот кому. Князь Соболев – настоящий русский холм!». Сказал он это и обидел меня страшно. Говорю я ему: « Что ж вы так, ваше благородие, низко нашего князя оценили? Какой же он холм?! Вовсе он не холм, а высокая гора –с-с! Соколиная гора –с-с. Вот кто наш батюшка!»
     Так, может, генерал сказал «Русский Холмс»?
     Во-во, так и сказал, Холм-с-с. А потом как за живот схватится и ну давай смеяться. И чего было ржать – не знаю. Чо уж здесь такого смешного я сказал.
     Холмс – это фамилия знаменитого английского сыщика. Он преступления расследовал, словно орехи щелкал. Поэтому генерал и сравнил князя с ним. Вы просто друг друга не поняли, - пояснил я, с трудом сдерживая смех.
     Можись оно так и есть, - смиренно заметил Федор. – Где же нам слыхивать про аглицких сыщиков?! Здесь своих и – то не всех знаем.
     А князь скоро приедет?
     Обещался к ужину быть. Делов-то у него по горло. То начальник полицейский просит помочь, то сенокос горит, то сосед в гости приглашает. Только успевает наш сокол крутиться…
     Федор махнул рукой и зашагал восвояси. А я со всех ног помчался в сторону пруда. Отчаянье словно рукой сняло. История , которую описал мне старый камердинер, показалась такой смешной, что я упал под первый же куст и хохотал, пока у меня бока не заболели. А потом стал любоваться прудом, зеленой стеной камыша, белыми головками кувшинок, маленькими дикими утятами, бороздящими водную гладь во главе с матушкой-уткой… В праздном безделье летели секунды, минуты, часы… Солнце сделало круг на небосводе и медленно поползло к горизонту. Я ощутил мелкий озноб. Как будто вместе со светилом меня покидали жизненные силы. «Верные признаки солнечного вампиризма» , - невольно мелькнуло в голове. Нет, пора было ставить заслон глупым мыслям. Большего абсурда не придумаешь. Я поднялся, отряхнул брюки от налипшей травы и медленно зашагал обратно. Еще издали я заметил у конюшни ту самую коляску, на которой утром уехал князь. Выходит, он уже дома. Лакей, имени которого я еще не знал, доверительно сообщил, что князь ждет меня в кабинете. Чтобы не заблудиться в лабиринте комнат, я попросил лакея проводить меня туда. В момент моего появления, Соболев с нескрываемым энтузиазмом водил кистью по холсту.
     - А-а, дружище, - добродушно заметил он, - куда это вы исчезли?!
     - Пытался щупальцами души проосязать новый мир …
     Ну и как успехи?
     С серединки на половинку…Иван Андреевич, а это правда, что вы служили сыщиком?
     - Ну, в этом нет никакой тайны, - в бархатных глазах Ивана Андреевича запрыгали шаловливые искры школьническо-задорной веселости.
     - Вы хотите сказать, что работали в полицейском управлении и занимались сыском?
     Занимался и занимаюсь до сих пор. Только раньше я за это получал жалованье, а сейчас работаю ради удовольствия, - сказал Соболев, поглядывая на вою картину со стороны.
     Отложив в сторону кисть, он двинулся к столу с химическими принадлежностями. В его руках замелькали пузырьки, из которых он что-то капал в широкую чашку. По комнате разнесся острый запах органики. Видимо, Иван Андреевич, был занят приготовлением особого колера. Я снова заговорил:
     В голове не укладывается….Князь … и вдруг – сыщик. Мне почему-то казалось, что титулованные особы отдавали предпочтение военной или дипломатической службе, работе в правительстве, но никак уж ни в карательном аппарате.
     Стеклянная палочка, которой Соболев активно смешивал химические компоненты, застыла в воздухе. Он вдруг резко выпрямился и произнес глухим, дрогнувшим голосом:
     О, сударь! Для любого князя, графа или барона всегда было престижно служить своему Отечеству. Возьмите, к примеру, тех, кто сейчас следит за соблюдением законности в России - Аркадий Кошко, Апполинарий Соколов, Сергей Зубатов… Все - дворяне.
     А-а, - только и сказал я.
     Князь воззрился на меня пронзительными глазами.
     - Нигде так непосредственно и осязательно не проявляется любовь к человеку как в полицейской деятельности.
     Я иронично улыбнулся и вяло кивнул. Мне – то хорошо было известно, как наша доблестная милиция наводит порядок: то резиновой дубинкой отходят, то наркотики подбросят…. Моему однокурснику, ни за что ни про что, ретивые ребята в форме выбили два передних зуба. Вот это любовь! Но здесь, в этом мире….Здесь все было по-другому.
     - Плачет ли слабое, беспомощное дитя, брошенное нерадивой матерью, - запальчиво говорил князь, - заблудился ли путник, застигнутый бурей, бродит ли поврежденный в уме, готовый бессознательно сделать какую-либо беду себе и другим, – полицейскому до всего есть дело…
     Я развел руками. Слова князя не согласовывались с моими представлениями о сыщиках и полиции дореволюционной России. Мои хваленые познания в области прошлого страны оказались чистым блефом! Обидно!
     Будто вспомнив, что-то забавное и милое, князь снова заговорил:
     - С раннего детства я чувствовал тягу к приключениям. Бог наградил меня прекрасной зрительной памятью, необычной интуицией и способностью к логическим умозаключениям. Я всегда знал, где находится та ила иная вещь, что творится в конюшнях, кто из слуг ворует, а кто лжет. Родственники прозвали меня следопытом. В то время, как мои сверстники изображали солдат, учились музыке и живописи, я запоем читал криминальные романы Амброза Бирса и Эдгара По, Уильяма Коллинза и Анны Рэдклиф. Может быть, с годами страсть к детективной деятельности расселась бы сама собой , но… один единственный случай убедил всех домочадцев в том, что мое будущее действительно связано с сыском.
     А что это за случай? Расскажите Иван Андреевич.
     Соболев пожал плечами:
     Не знаю… стоит ли…так давно это было…
     О, князь, я просто сгораю от любопытства…
     Иван Андреевич вернулся к мольберту и, макнув кисточку в полученную краску, сделал маленький мазок внизу. Довольный изобретенной гаммой, он возобновил рисование.
     Моя бабка - настоящая русская аристократка, была очень чопорной особой, - весело заговорил Соболев, - Я всегда испытывал некоторый страх перед ней. Впрочем, ее побаивались все, включая дедушку и моих родителей. Однажды исчезло ее любимое кольцо. В поисках пропавшей драгоценности слуги сбились с ног. И как обычно бывает в таких ситуациях – все стали подозревать друг друга в краже. Я решил положить конец безобразию. Мне пришла в голову безумная идея воспользоваться опытом, описанным в книге Коллинза «Лунный камень». Порывшись в аптечке, я отыскал опиум и добавил его в молоко, которое бабушка пила перед сном. Сам же спрятался под кровать. Из этого укрытия я намеревался следить за тем, как под воздействием наркотика старушка очнется и начнет вспоминать, где она оставила кольцо. Однако, я не рассчитал дозы. Вместо ожидаемого возбуждающего действия, опиум вызвал мощную снотворную реакцию. Бабка сладко захрапела. Постепенно сон сморил и меня. Очнулся я глубокой ночью из-за приступа сенной лихорадки.
     А, это в наше время называется аллергия, - с видом знатока вставил я.
     Аллергия? Странное слово. Очень похоже на аллигатора. Так вот, щекотанье в носоглотке было таким сильным, что действительно казалось, будто все аллигаторы мира грызут меня изнутри. В конце концов, я не выдержал и стал безудержно чихать. И разбудил бабушку. Я это почувствовал по ее дыханью. Поняв, что драматическое столкновение с грозной родственницей неизбежно, я выполз из-под кровати и, не вставая на ноги, кинулся к двери. Темная ночь, тишина и существо, бегающее на четвереньках. Более пикантной картины не придумаешь. Бабка подняла такой вой, что разбудила даже людей из соседнего поместья. Переживания оказались настолько сильны, что она трое суток не могла прийти в себя. Когда же волнение улеглось, бабка вдруг неожиданно вспомнила, где лежит кольцо. Я так обрадовался, что тут же признался в содеянном. До конца своей жизни старики вспоминали об этом событии и прочили мне карьеру самого гениального сыщика в мире. И знаете, Тимофей, я иногда действительно думаю, как много бессмысленных вещей формируют наши судьбы. Обычная забывчивость стариков выкристаллизовалась для меня будущей профессией.
     Да, вы правы. Со мной произошло что-то подобное. Лекция профессора Илюшина оказала на меня такое действие, что я очутился в другом измерении.
     Иван Андреевич отложил в сторону кисть, вытер тряпочкой руки и тихо заключил:
     Ценность любого переживания измеряется, в конечном счете, его способностью преобразовывать жизнь. В противном случае - это просто пустая мечта. Я рад, что наши с вами чувства оказались не бесплодными.
     Соболев замолчал, а я про себя подумал: « Ох, и умно же глаголет! Может напроситься к нему в напарники? Чай не лыком шит. Как никак – университетское образование имею. Книги о Холмсе, Видоке и Лекоке читал… ». Иван Андреевич вновь отгадал мои мысли.
     Вижу, Тимофей, на распутье вы сейчас. Не дело такой светлой голове пропадать. Что если мы вместе возьмемся за расследование некоторых дел? А?!
     Не переставая удивляться телепатическим способностям князя, я пробормотал:
     Сочту за честь…
     В страстном желании пожать князю руку, я сделал шаг вперед и качнулся. Перед глазами поплыли круги. Схватился за спинку кресла и едва удержался на ногах. Соболев мгоновенно очутился рядом. Он усадил меня в кресло и резко затрезвонил в колокольчик. В комнату вбежал испуганный лакей.
     - Помоги отвести барина в спальню и сбегай за Чень Фа, - распорядился Иван Андреевич.
     Через несколько минут двери с шумом распахнулись, и на пороге появился взволнованный китаец. Он никак не мог понять причину внезапного ухудшения моего состояния. Только что полный сил и энергии человек лежал перед ним, как беспомощное бревно. Слабость, головокружение, скованность мышц и суставов - вот неполный перечень того дискомфорта, что я испытывал.
     -Ци совсем нет. Совсем нет. Каналы пусты. Точки молчат, - глухо говорил Чень Фа Соболеву.
     Но он только что был здоров! Здесь явно какая-то загадка! Что, если сделать анализ крови?
     Китаец молча кивнул. Князь поднял мою безжизненную руку и, проколов указательный палец, выдавил в пипетку несколько капель крови. После этого Иван Андреевич удалился. Чень Фа прижигал какие-то точки, поил отварами, пока я не забылся сном. Проспал не больше часа. Когда открыл глаза, увидел рядом с собой князя.
     - Как Вы, голубчик?
     Неплохо, - бодро ответил я и сел на кровати. Осторожно пошевелил руками и ногами. Вроде действуют. Что за чертовщина творится со мной? Бросил вопросительный взгляд на князя.
     Я сделал анализ вашей крови.
     И?!
     И … даже не знаю, что вам и сказать…
     Говорите, Иван Андреевич, как есть…
     Анализ странный…Очень странный! Впервые с таким столкнулся! В Вашей крови присутствуют необычные образования. Они напоминают амеб сине-зеленого цвета. Наблюдая за ними в микроскоп, я установил потрясающую закономерность - эти микрочастицы реагируют на свет. Стоило мне образец крови выставить на солнце, как чудо амебы задвигались, выпустили щупальца и стали расти, как на дрожжах. При перемещении в темноту, частицы сжались, превратившись в маленькие бесформенные точки. При этом, они прекратили всякое движение. Сомнений нет – именно эти неведомые существа являются причиной вашего недомагания.
     Крик ужаса вырвался из моей груди. В одно мгновение я потерял самообладание.
     - Дружок, успокойтесь! Господи! Да, что же это такое творится?! Чень, воды, быстрей воды!!
     Однако, я не слышал слов князя. Вернее слышал, но не понимал. Страх парализовал меня.
     Словно я снова заглянул в бездну, в которую никто из живых еще не заглядывал. Чень Фа пришлось изрядно потрудиться, чтобы вывести меня из оцепенения. Очнувшись, я затрепыхал как осиновый лист и прошептал:
     -Значит я – растение?!
     Князь и Чень Фа смиренно и терпеливо стояли рядом. Необходимо было дать им хоть какое-то объяснение.
     - Проклятый туман влез ко мне в кровь! - заговорил я дрожащим голосом. - Маленькие зеленые амебы - это не что иное, как следы того самого желеобразного вещества, которое покрывало меня с головы до ног во время телепортации. Уже сегодня утром я почувствовал, что мой организм работает в тандеме с солнечными лучами. Ваше исследование лишний раз подтвердило это. Через верхние слои кожи фотоны проникает в капилляры, активизирует сине-зеленые образования и начинается прямой синтез энергии. Но стоит светилу спрятаться, как в механизме обмена веществ наступает сбой. Требуется время, чтобы клетки организма взяли на себя привычные функции и энергетический обмен пошел по обычному пути . В этот момент я и падаю в обморок.
     Бедный мальчик! - князь сочувственно покачал головой. – Но может не все так страшно? Пройдет несколько дней, и зеленые амебы исчезнут сами –собой…
     Я задумался. Паника прошла. В голове появилась ясность. Я вдруг вспомнил, что для нормального фотосинтеза необходим углекислый газ. Меня вдруг осенило, что если газа будет недостаточно, сине-зеленые образования начнут испытывать голод и просто на просто погибнут. Значит, у меня все-таки имеется шанс избавиться от симбионтов естественным путем?! Внезапное открытие воодушевило. Я радостно воскликнул:
     Да, вы правы, Иван Андреевич! Если я буду усиленно двигаться и больше бывать на свежем воздухе, есть вероятность, что странные существа самоликвидируются . Хотя…Быть универсальным организмом не так уж и плохо. В нашем мире многие от зависти просто лопнули бы! Сколько денег можно было бы экономить на продуктах?!
     Соболев рассмеялся и, наклонившись к моему плечу, весело сказал:
     А от царского студня из стерляди да почек в красном вине универсальный организм не откажется?
     Кровь вскипела во мне! Я резво вскочил с постели.
     От такого заманчивого предложения лишь дураки да меланхолики отказываются. Я же, господа, голоден как никогда. Ведь уже вечер, и мои сине-зеленые помощники спят глубоким сном.
     Ну что же, тогда поспешим в столовую, - радостно проговорил князь, помогая мне натягивать сюртук.
    
    


 
Скачать

Очень просим Вас высказать свое мнение о данной работе, или, по меньшей мере, выставить свою оценку!

Оценить:

Псевдоним:
Пароль:
Ваша оценка:

Комментарий:

    

  Количество проголосовавших:

Закрыть