Сегодня я хочу вам рассказать историю о человеке, который любил сидеть сразу на двух стульях. Эта история очень поучительна. Попробуйте извлечь из нее урок и для себя.
     Жил-был на свете один человек, звали его Каруд. По профессии он был финансист, а работой его было считать деньги. Бывало, придет Каруд на работу, сядет в свое большое кресло и начнет считать деньги. И вот он их считает, считает… Так и проходит день. Вечером Каруд собирает деньги, кладет их в большой железный шкаф и закрывает его на замок. И со спокойной душой идет домой, чтобы завтра с утра опять прийти на работу и начать считать деньги. Что же, спросите вы меня, ему кроме денег больше ничего и не нужно? В том-то вся и загвоздка - было у Каруда большое увлечение – стулья.
     Наш финансист был коллекционером, он собирал всевозможные стулья: старинные обтрепанные кресла, маленькие колченогие табуреты, деревянные лавки, и все, все, все, на чем только можно сидеть. И вот однажды, именно с этого момента и началась наша история, Каруд увидел в гостиной у одного богатого помещика восхитительный стул! Прекрасной, тонкой работы, ножки стула были стройны как ножки юной шестнадцатилетней девушки, изгиб спинки напоминал нежные линии томного девичьего тела, а мягкое сиденье и вовсе заставляло мечтать о невозможном рае. Словом, Каруд был убит наповал! Наш финансист страстно захотел великолепный помещичий стул, у него даже выступили слезы от желания заполучить дорогую вещицу. На предложение продать вожделенный стул, грубый помещик ответил безразличным, язвительным смешком. А украсть вещь финансист, конечно, не решился, да и труслив он был для этого…
     С тех пор начались страдания Каруда. Каждую ночь ему снился стул, он манил финансиста, терзал его душу своими совершенными формами, звал приглушенным бархатным скрипом. Утром бедняга Каруд просыпался абсолютно несчастным и разбитым. Это мучительное созерцание продолжалось несколько лет. За это время раритетный стул стал мечтой многих видных коллекционеров. И вот однажды, Каруд опять был приглашен к помещику на ужин. Финансист прибежал, предвкушая сладостный миг созерцания шедевра, но стула не увидел. На его разочарованный, потерянный взгляд помещик-язва ответил с усмешкой, что его любимый стул продан богатому аристократу, который выложил за него весьма кругленькую сумму. Это известие подействовало на Каруда удручающе. Три дня и три ночи он плакал, и лицо его приобрело такой страдальческий вид, что окружающие решили, что у бедняги случилось страшное несчастье. В унынии и тоске прошло время. Наш финансист заметно постарел и обрюзг, но мечта его не умерла, и вожделенный стул по-прежнему снился ему каждую ночь. И вот в один прекрасный день, проходя мимо дома хитрого помещика, Каруд с невероятным удивлением увидел в раскрытое окно тот самый единственный и любимый стул на том самом месте в гостиной, где он и стоял раньше.
     Не передать словами, как забилось сердце финансиста! Его руки задрожали, губы растянулись в немую глупую улыбку, а ноги сами понесли его к крыльцу помещичьего дома. Наскоро поздоровавшись с хозяином, обезумевший от радости Каруд, благоговейно опустился перед стулом на колени и поцеловал его мягкую обивку.
     - Забирай!
     Эти слова, которые со злорадным смехом произнес помещик, громыхнули над головой ошалевшего финансиста, как гром среди ясного неба. Ведь по правде сказать, наш финансист по-настоящему никогда и не верил, что великолепное изделие может стать его. Когда же прошло первое изумление и восхищение щедрым поступком помещика, в Каруде проснулся наконец восторг, правда сопровождающийся страхом. Ведь с таким стулом устоявшаяся, налаженная жизнь финансиста неминуемо должна была претерпеть изменения, а Каруд так боялся перемен! Теперь нужно было строить свою жизнь с оглядкой на новое шикарное приобретение: стул нуждался в соответствующей обстановке, для нового стула нужна и новая гостиная, а также служанка, которая будет регулярно стряхивать с него пыль и чистить дорогую обивку. Да и самому Каруду придется больше времени проводить в гостиной – устраивать вечера, принимать у себя коллекционеров.
     Это все потом, думал Каруд. А пока он с максимальным почетом, перенес новый стул к себе в дом и установил его возле письменного стола, на самое любимое свое место . Но как-то вдруг оказалось - Каруд никогда раньше не придавал этому значения - что у стола уже стоит стул. Старый стул, купленный больше восьми лет назад, по случаю, у какого-то оценщика. За эти восемь лет Каруд и думать забыл об этом стуле – он просто пользовался им, как необходимостью, но никогда не задумывался о нем как о предмете своей коллекции. Да стул и не был коллекционным. И вдруг этот стул стал на пути нового увлечения Каруда!
     Финансист любил свой новый стул, он столько лет мечтал о нем, столько лет добивался его, что хотел непременно сидеть именно на нем. Но и старый, столько лет служивший верой и правдой стул, ему было жаль выкинуть. Правда, старый стул Каруду не приносил радости – характера он был стервозного, часто скрипел, качался и регулярно норовил подложить финансисту какую-нибудь шпильку. И все-таки Каруду было жаль старого стула! Восемь лет - немалый срок – думал нерешительный финансист.
     Таким образом, дилемма со стульями у Каруда никак не решалась. А пока он не нашел ничего лучшего, как придвинуть старый и новый стулья друг к другу, и сидеть сразу на двух. Ему, конечно, было жутко неудобно – стулья попались совершенно разные, хорошие и удобные поодиночке, но несовместимые друг с другом. Уж он и ерзал на них, и извивался! То на одном чуть посидит, то на другой завалится – все неудобно. Но и боль собственного тела не помогала Каруду с решением, какой стул выбрать для постоянного пользования.
     Друзья финансиста высмеивали его за нерешительность и трусость, а настоящие коллекционеры и вовсе предпочли больше не общаться с ним, так как перестали считать его своим коллегой. Только вероломный помещик продолжал встречаться с Карудом, выслушивал его «терзания», больше всех насмехаясь над его трусливостью, глупостью и нерешительностью за спиной.
     Шли дни и месяцы, а финансист все думал и думал, продолжая сидеть на двух стульях одновременно. Конечно, надо отдать ему должное, он любил новый стул со всей страстью своей неширокой натуры, но дорожил и старым. Все-таки восемь лет…
     И вот однажды, Каруд как всегда пришел в свой кабинет, любовно погладил по сиденью новый стул, дружески похлопал по спинке старый и, повернувшись к ним обоим спиной, собрался сесть. И уже даже почти сел, как внезапно кубарем полетел вниз и приземлился в корзине с мусором и выброшенными бумагами, которая стояла у него под столом, как у каждого настоящего финансиста. Когда наконец Каруд, очухавшись, поднял глаза от пола, он с удивлением увидел около себя красивого, заливисто смеющегося незнакомца, державшего в руках - о Господи! – его любимый раритетный стул как свой собственный!
     - Упустил ты свое счастье, глупый Каруд – человек, который сидел на двух стульях! – с этими словами незнакомец вышел, унося с собой драгоценную ношу – чудный Карудов стул.
     Что же было после этого? Каруд начал пить и вскоре совсем опустился. Старый стул финансиста забрали за долги. А сам он закончил жизнь сторожем на мебельной фабрике, где каждое свое ночное дежурство он плакал обильными, пьяными слезами, разглядывая вырезку из дорогого модного журнала. И никто из тех, кто с ним работал, не могли понять, что же такого трогательного находит старый дряхлый сторож на фотографии изображающей дом премьер-министра, вернее его спальню, в которой стоят лишь огромная кровать и изумительной работы стул с пурпурной обивкой…
     Вот мои дорогие друзья, и вся история о человеке, который сидел на двух стульях. Я думаю, вы поняли, какой урок содержится в этой сказке. Ведь и вправду, сидеть на двух стульях одновременно неудобно и даже больно. К тому же так легко провалиться между ними. Да и вытащить из-под такого седока любимый стул несложно – ведь он почти свободен! Хозяин не держится за него ногами и руками, не делает любимый стул своей единственной опорой. Сидя на двух стульях можно потерять равновесие и упасть так низко, что подняться будет почти невозможно, а уж как больно ушибешься!