Он появился в моем доме в тот момент и то время, когда я не хотела видеть даже свое отражение в зеркале. Был поздний вечер, я только что вернулась с похорон.
     Хоронили моего соседа из дома, который был как раз напротив моего жилища. Покойный принадлежал другому поколению, и поэтому мое знакомство с ним носило весьма поверхностный характер.
     Не знаю, почему это скорбное событие так сильно зацепило меня. Сложно описать словами то, что творилось в моей душе. С чем это можно сравнить? Не знаю...
     Я говорила себе, что ужасно глупо переживать по данному поводу. В конце концов, умер очень пожилой человек, которого, к тому же, я почти не знала.
     Но ничего не помогало. Такая тоска навалилась на мою душу! Если бы я хотя бы могла понять причину этого своего состояния! Но мой, с позволения сказать, интеллект закипал, не умея справиться с этой задачей.
     Вот тут я и увидела, что в моей комнате я не одна. Странно, но в букете эмоций, которые я испытала, вовсе не было страха, чувства наиболее логичного в этих обстоятельствах.
     - Ты как здесь оказался? И что тебе надо? - в моем тоне не было ни агрессивности, ни особого удивления, словно я смутно узнавала того, кто непонятно как оказался в моей комнате и спокойно сидел на моем диване без малейшего ощущения неловкости.
     - Мне? Подумай хорошенько, может, ты сама... нуждаешься в моей помощи?
     - А чем ты можешь мне помочь?... Да я и не знаю, что меня сейчас так достает.... Может ты знаешь?
     - Знаю, но ты мне не поверишь...
     - Почему?
     - В правду мало кто верит...
     - Зачем же ты здесь, если не хочешь говорить?
     - Ты не дослушала, я не стану отвечать тебе прямо, но подскажу. Идем со мной.
     - Куда?
     - В дом напротив.
     - Зачем? Там не до нас,... да и ночь, все, наверное, уже легли спать...
     - Мы никому не помешаем, нас просто никто не увидит.

     Процесс, в результате которого мы оказались на чердаке дома напротив, начисто стерся из моей памяти, видимо, из-за своей абсолютной незначительности по сравнению с остальными событиями.
     Я огляделась вокруг: чердак как чердак, зачем мы здесь? Клад что ли ищем?
     - Это можно назвать и кладом, но не в том смысле, на который ты намекаешь.

     Мой странный проводник указал мне жестом в угол, где я неожиданно заметила низенькую дверь на заржавевших петлях и со сломанной ручкой. Дверь с таинственным скрипом отворилась, пропуская нас в какое-то нереальное по моим ощущениям пространство.
     То, что я увидела там, безусловно, не принадлежало нашему миру. Это была длинная открытая терраса, выходившая в прекрасный цветущий сад. Мы прошли по ней и свернули влево. Там увидели еще одну дверь, сильно отличавшуюся от предыдущей. Новенькая, покрытая темным лаком, украшенная причудливой резьбой,... начищенная до блеска ручка внушала почтение и даже какой-то трепет. Дверь сама открылась перед нами, словно кто-то толкнул ее изнутри.
 

     Что это! Мы оказались в большом красивом зале с колоннами, все стены которого были увешаны картинами. Я не слишком разбираюсь в живописи, но даже мне было абсолютно понятно, что все висевшие здесь полотна - настоящие шедевры.

     Пока я с восхищением перебрасывала свой взгляд с одного произведения на другое, мой спутник (я почти забыла о нем) заговорил:
     - Человек, покинувший сегодня ваш мир, в молодости мечтал стать художником, но его первые работы не принесли ему ни известности, ни денег. Путь таланта тернист и труден - это банальная, но истина. Он пошел по более легкой дороге. Стал хорошим бухгалтером и честно проработал много лет... То, что ты видишь здесь и сейчас, невозможно увидеть больше нигде и никогда, ибо это упущенный шанс великого художника, которого уже потерял ваш суетный мир.

     Я открыла глаза и увидела, что сижу в своем любимом кресле. Странный сон! Да, все таки это был сон! Я попыталась себя уговорить, но тем не менее...
     По старенькой винтовой лестнице я поднялась на чердак своего дома. Среди множества давно никому ненужных вещей, скопившихся здесь, Бог знает, за сколько лет, я отыскала толстую старую тетрадь в некогда синем кожаном переплете. Пожелтевшие от времени листы, были густо исписаны почти детским почерком. Это были мои первые литературные пробы, не принесшие мне ни известности, ни денег. Но...
     Я спустилась вниз, села за компьютерный столик, и, когда мои пальцы коснулись клавиатуры, с души моей соскользнула тяжесть, ее место робко заняла надежда.