Экстренное совещание руководящей тройки Хронопола по традиции открыл директор организации товарищ Первый. Товарищи Второй и Третий, начальники отделов прошлого и будущего, приготовились конспектировать.
     - Итак, - начал Первый, - дело врагов народа, хронорецидивистов Кейна и Равиля Адамсов, взято под контроль правительством и товарищем Всеми Любимым лично. Товарищ Второй, докладывайте.
     - В то время как весь народ, - привычно забубнил начальник отдела прошлого, - претворяя в жизнь линию партии и правительства, свято чтит закон, запрещающий любые несанкционированные проникновения в прошлое, нашлись-таки два урода, отщепенца и ренегата, которые...
     - Эй, подвязывай, - прервал Второго Первый, - времени жалко, давай своими словами.
     - Хорошо, - оживился Второй. - Кейн и Равиль Адамсы, вот дела этих мерзавцев. Они родные братья, Кейн - старший. Оба - диссиденты с младых ногтей. Множественные аресты, лагеря, психлечебницы. Негодяи - пробы ставить негде. Два дня назад исчезли из поля зрения правоохранительных органов. В тот же день из института перемещений во времени пропал хронокат модели Х-18. Все основания предполагать, что похищен фигурантами. Инверсионный след начинается там же, в институте, и заканчивается где-то на Ближнем Востоке. То есть куда они направились - не вопрос. А вопрос в том, как далеко в прошлое забрались, и что способны там натворить.
     - Х-18, мощная машина, - задумчиво сказал начальник отдела будущего товарищ Третий. - На ней куда хочешь укатить можно. Ищи-свищи потом. Хорошо если в относительно недавнее прошлое подались, тогда много не наворотят. А вот если...
     Первый согласно кивнул. Ему, имеющему доступ к самым сокровенным тайнам системы, степень опасности была прекрасно известна. В том, что искажения реальности тем значительнее, чем дальше в прошлом случилось вмешательство, человечество убедилось сразу после первых хронопутешествий. Локальные возмущения временного континуума имеют свойство затягиваться, и поэтому малое вмешательство в прошлом на настоящем также отражалось мало. Однако вмешательство в известные и значительные исторические события влекло за собой самые непредсказуемые последствия. И в чем более нестабильные времена вмешательство происходило, тем эти последствия оказывались более трагичны. Стоило хронолётчику проявить неосторожность в далёком прошлом, и это незамедлительно сказывалось на настоящем. Нестабильность росла, ширилась, захватывая всё большие области, ареалы и группы людей.
     Искажения настоящего, случившиеся после первых же хронопутешествий, были ужасны. Просматривая закрытые отчёты, Первый не раз находил в них свидетельства исчезновения людей, семей, общин и городов. Впрочем, запрет на несанкционированные проникновения в прошлое стал законом, как только вернулись первые хронолётчики. С тех пор запрет соблюдался неукоснительно, и наспех созданная полиция времени Хронопол разрослась в мощную организацию. Нарушение закона о запрещении проникновений в прошлое каралось высшей мерой. Поэтому за много лет закон был нарушен считанное количество раз, и каждый такой случай удавалось вовремя локализовать. Однако с исчезновением двух закоренелых преступников создалась неординарная ситуация.
     - Думать особо нечего, - после недолгой паузы сказал Второй. - Хронокат оставляет в континууме инверсионный след. Куда там он ведёт - на Ближний Восток, что ли? Мы пройдём по следу и возьмём обоих на месте. Где бы они ни окопались. Пристукнем прямо там, сюда их тащить незачем.
     - Мы - это кто? - осведомился Первый. - Команду в невесть куда и невесть когда предлагаешь послать, что ли? Она там такое наворотит, что этим двоим и не снилось. Завтра проснёмся уже не полицейскими, а ассенизаторами. Это если проснёмся. В чём я как раз не уверен.
     - Так как же быть, шеф? - раздумчиво протянул Третий. - Группу нельзя, тут и спорить нечего. Но и времени терять нельзя, а то действительно завтра можем макаками в зоопарке проснуться. Тогда кого посылать? Двух агентов? Одного? Хотите, я сам пойду?
     - Ты сиди, где сидишь, - сказал директор строго. - Отрастил на кабинетной работе жопу, а теперь пожалуйста. "Сам пойду", - передразнил он подчинённого. - В общем, так: пойдёт один агент, самый опытный. Кроме товарища Седьмого я лично и кандидатуры не вижу.
     - Да, если уж посылать одиночку, то лучше Седьмого не найти, - подтвердил Второй.
     - Вот и хорошо. Разработать инструкции, подготовить легенды и обеспечение. Седьмого срочно найти и доставить в Хронопол, где бы он ни находился и чем бы ни занимался. Задача понятна?
     - Так точно! - проорали, вскакивая и вытягиваясь в струнку, сотрудники. - Разрешите идти?
     - Свободны. Встречаемся завтра в то же время, уже вчетвером. За работу, товарищи.
    
    
     - Что толку от того, что ты супермен? - привычно нудила жена товарища Седьмого Маша. - Денег нет, жизни, считай, тоже нет. Одеты кое-как, жрём чёрт-те что, за колбасой - очередь, за колготками - очередь, за пивом твоим поганым - и то очередь. Нигде не бываем, к нам никто не ходит, и мы ни к кому. Дети растут, как трава сорная. В школу ходят из-под палки. Оценки такие, что сказать стыдно.
     - Уймёшься ты, наконец? - Седьмой лениво потянулся за пивом и увеличил звук в телевизоре. Показывали хоккей. - Я, что ли, виноват, что мне не платят? Были преступники - были деньги, за операции платили, за допросы, засады, задержания... Но лучше уж так, чем проснуться и выяснить, что ты не секретный агент, а, к примеру, почтальон.
     - Связалась я с тобой, - на той же ноте продолжала Маша. - Купилась - как же, мы крутые, мы спортивные, мы дерёмся, стреляем, вынюхиваем, выслеживаем. А что толку с тебя, когда новую одежду детям купить не на что. Чтоб вашу полицию распустили уже. Чтоб вас разогнали всех, из партии чтоб поисключали. Небось, работу тогда живо найдёшь. Денежную.
     Семейный скандал назревал. Седьмой выключил телевизор, допил пиво, аккуратно поставил пустую бутылку на столик и встал. Маша притихла - сценарий предстоящего скандала был хорошо знаком.
     - Ты, дура,.. - начал, наливаясь дурной кровью, товарищ Седьмой. В этот момент его проникновенную речь прервал звонок в дверь.
    
    
     Хроноскаф выкатили из ангара и установили на стартовой площадке хронодрома, прямо перед внушительных размеров щитом с портретом Всеми Любимого. Техники суетились, заканчивая приготовления к старту, а Седьмой тем временем получал последнее напутствие от Первого. Второй и Третий с официальным выражением на лицах стояли поодаль.
     - Предельная осторожность, - в который раз повторил директор Хронопола. - Уничтожить хронокат они не могли, там материалы такие, что местными средствами их не возьмёшь, куда бы эта пара не прыгнула. А вот спрятать - запросто.
     - Не проблема, - сказал Седьмой. - Определитель металлов есть, хронокат я найду, а значит, и место высадки. Вот насколько близко удастся попасть по времени - это вопрос. Погрешность-то значительная.
     - Надо как можно ближе. Чем дольше они там погуляют, тем больше дел наворотить могут.
     - День в день всё равно не попасть, товарищ Первый, - сказал Седьмой. - Если очень повезёт, высажусь в том же году, что и они. А так - года два разницы, самое худшее - три. За три года многого не наворотишь - им же адаптироваться надо, в доверие к людям войти, власть забрать прежде, чем начнут серьёзные дела делать.
     - Эта пара прыткая. В общем, я рассчитываю на тебя, сынок. Мы все рассчитываем. Товарищ Всеми Любимый, - подобрался и повысил голос Первый, - в курсе дела. Не подведи уж. А вернёшься - всё для тебя сделаем. Я лично проконтролирую. Премия, именной подарок, привилегии - что хошь проси, не пожалеем. Вернёшься сюда же, хроноскаф запрограммирован на обратный автопилот. Мы встретим. Если, конечно, будет кому встречать.
     "И если будет кого", - мысленно добавил, забираясь в аппарат, Седьмой...
    
    
     В пространстве хроноскаф вёл себя прекрасно и мало чем отличался от малогабаритного самолёта. Седьмой добрался до Синайского полуострова за два локальных часа. Методика поиска во времени в Хронополе была отработана ещё в те времена, когда количество нарушителей не позволяло специальным агентам сидеть без дела. В математике процесс назывался методом половинного деления. Седьмой поднял аппарат на десять миль над уровнем моря, выставил автопилот, перевёл хрономер на пятьсот лет назад и включил форсаж. Ощущения перехода были малоприятны, но за долгую практику Седьмой привык. Пятьсот лет хроноскаф преодолел за десять локальных минут, и пилот направил аппарат к земле.
     "Интересно, какие отчёты очевидцев останутся в местных летописях", - подумал Седьмой, снижаясь на высоту, достаточную для визуального сканирования местности. Он включил определитель редких металлов и поставил его на максимальный радиус действия. Через пять минут экран определителя выдал положительный ответ. Хронокат беглецов, вернее то, что от него осталось, находился в отсканированном секторе. Это означало, что братья Адамсы прыгнули в прошлое глубже, чем на пять столетий.
     Седьмой поднял аппарат на прежнюю высоту и отсчитал ещё тысячу лет. Процесс повторился, и, снизив хроноскаф, Седьмой снова задействовал определитель. Результат, как и в первый раз, оказался положительным. Седьмой уважительно кивнул. Забраться в прошлое на такую глубину, пользуясь простым хронокатом, было чревато. Братья сознательно шли на риск и явно заслуживали уважения.
     Третья итерация закончилась на отметке три тысячи лет и также дала положительный результат. Такого Седьмой не ожидал. Чем дальше в прошлое, тем больше погрешность при высадке, и три года, обещанные Первому, казались сейчас слишком оптимистическим прогнозом.
     "Не к динозаврам же они подались", - подумал Седьмой, готовясь к очередной попытке. Хотя это было бы самым лучшим. Рептилии рассуждать не будут, а сделают за Седьмого его работу и с удовольствием переварят беглых хронолётчиков.
     Следов хроноката не обнаружилось с пятой попытки. На этот момент погрешность была уже настолько велика, что Седьмой лишь приблизительно мог определить, на сколько веков он углубился. Поделив длительность последнего временного прыжка пополам, Седьмой двинулся в обратном направлении. Теперь метод половинного деления вступил в силу. Оставалось только каждый раз делить длительность прыжка на два и выбирать направление в зависимости от последнего показания определителя.
     На девятой попытке Седьмой локализовал отрезок времени в сто лет длиной, что практически равнялось погрешности. Теперь для дальнейших поисков нужно было найти остатки хроноката. Подключив определитель к сканеру, Седьмой обнаружил их довольно быстро. Он приземлил хроноскаф в сотне метров от объекта и, соблюдая все меры предосторожности, вышел наружу. Солнце нещадно палило безлюдную холмистую местность, было нестерпимо душно, но на горизонте виднелось море, и Седьмой пожалел, что времени позагорать и искупаться у него нет.
     Хронокат оказался упрятан в небольшом гроте на склоне холма. Вход был основательно завален камнями, и Седьмой потратил немало времени, расчищая проход. Наконец, путь оказался свободен и, захватив переносную аппаратуру, Седьмой направился в грот. Здесь по степени окисления металлов удалось установить давность пребывания хроноката внутри.
     "Между десятью и двадцатью годами", - прикинул Седьмой, вернулся в свою машину и завалился спать. Он бодрствовал уже больше локальных суток и выспаться перед дальнейшим было необходимо.
     Пробудившись, Седьмой наскоро перекусил входящими в рацион концентратами и выставил хрономер на минимальную длину прыжка. С учётом погрешности это составило около пяти лет. "Если повезёт, окажусь достаточно близко", - прикинул Седьмой и выжал форсаж.
    
    
     Жилище беглецов спец-агент обнаружил на третьи локальные сутки с начала поиска. Жилищем оказался неумело сделанный из веток шалаш, и, судя по виду, построили его сравнительно недавно. Сделав над шалашом круг, Седьмой убедился в отсутствии жильцов и приземлился. Кроме него и братьев, людей во всей округе не оказалось, зато птиц и животных хватало. Убивать следовало исключительно беглых преступников, смерть любого другого живого организма в столь далёком прошлом могла привести к серьёзным искажениям реальности. Седьмой сжал зубы от злости, представив, сколько живности успели истребить беглецы за то время, что здесь провели.
     "Ладно, будем надеяться на лучшее", - решил Седьмой, вышел из хроноскафа наружу и принялся подыскивать место для засады.
     Объекты появились к концу дня. В бинокль был прекрасно виден идущий впереди Кейн. Равиль шагал сзади, и на шесте, который братья несли на плечах, висело головой вниз небольшое животное размером с козла или косулю. Седьмой не стал медлить. Подпустив братьев на расстояние выстрела, он двумя пулями, выпущенными из снайперской винтовки, свалил обоих.
    
    
     Обратный путь Седьмой проделал без происшествий. Автопилот безошибочно привёл хроноскаф в исходную точку четырьмя локальными сутками позже вылета. Седьмой выбрался из машины и оглядел хронодром. Никто его не встречал, лишь Всеми Любимый глядел исподлобья с плаката на щите. Седьмому показалось, что хронодром изменился, только он не мог определить, чем. Пожав плечами, спец-агент вызвал дежурное такси-флаер и полетел домой.
     - Ну что, явился, козёл офоршмаченный, - завизжала жена, стоило Седьмому переступить порог. - Ты где, сучий потрох, болтался? Я тут, век воли не видать, его жду, все глаза проглядела, а он является, как ни в чём не бывало. Где был, спрашиваю, гнида, на малине с кентами да марухами небось ошивался?
     - Что с тобой, Маша? - опешил Седьмой. - На какой малине, с какими кентами? И что у тебя с волосами, никак покрасилась?
     - Ты что гонишь, урод, - перешла с визга на крик жена. - Какая, к лебедям, Маша? Это потаскуха твоя Маша, с которой на малине отирался? Забыл, что жену Маруськой кличут, козёл безрогий? Я тут дура дурой сижу, а ему и дела нет. Сынок вторые сутки в камере парится, на кармане повязали, дочка, стерва, домой хахалей водит, а отец родной с шалавами зависает. Ты, Семерик, допрыгаешься у меня. Брошу тебя к нехорошей маме, на хрен ты мне такой сдался.
     Седьмой ошалело смотрел на ставшую из брюнетки блондинкой жену и пытался понять, что происходит. Внезапно он сообразил, что изменилось на хронодроме. Всеми Любимый также глядел на мир со щита, вот только державную улыбку на его холёном лице сменил блатной прищур.
    
    
    
     Закинув ноги на стол, Бугор оглядел обоих Хроников и открыл толковище. Левый, смотрящий за прошлым, и Правый, отвечающий за будущее, ходили в его пристяжи. Сам Бугор был в большом авторитете, недаром Пахан доверил ему вопросы безопасности всего кодлана.
     Левый сноровисто разлил водку, Правый поднёс Бугру его стакан и протянул на блюдечке огурец - закусить. Коротко чокнувшись, троица разом опростала стаканы, и толковище началось.
     - Я так меркую, братва, - сказал Бугор, отрыгнув, - этих отморозков надо гасить. Во-первых, объявить их как гадов, а во-вторых - мочкануть, и большой привет. Какие будут мнения, господа Хроники?
     - За объявой дело не станет, - сказал Левый рассудительно, - пройдут за гадов. А вот насчёт мочилова есть проблема. Они козырный хронокат из конторы помыли, куда на нём когти рванули - ни одна гнида не знает.
     - Корешей, подельников расспросить надо, - предложил Правый. - Не может быть, что никто ничего не знает. Верняк, хоть одна падла, но языком болтанула.
     - Конь и Щавель не фраера, - возразил Левый. - Когда на такое дело идут, корешей и кентов не подписывают. Мазу держу, что втихаря ушли, без хипеша. Теперь я хрен его знает.
     - Ладно, - подытожил Бугор, - хорош базарить, надо дело работать. Сам Пахан в эту заморочку врубился. Никто на стрелочку с Паханом не хочет?
     Хроники ответили молчанием. Чем заканчиваются стрелки с Паханом, было хорошо известно. Правый разлил по второй.
     - Надо брать гадов, - сказал Левый, выпив. - Пустим по следу кодлу, пацаны их из под земли достанут. Попишут на месте обоих, и амбец.
     - Знаешь что? - спросил Бугор проникновенно, - ты вот как меркуешь, почему я тут сижу, а ты подо мной в пристяжи ходишь, а не наоборот?
     - Известное дело, - нахмурился Левый, - ты в авторитете, потому и сидишь, где сидишь.
     - В авторитете, - передразнил Бугор. - Авторитет не эполеты, его на плечи не наколешь. А сижу здесь я, а не ты потому, что у меня котелок на плечах, а не тыква пустая. Кодлу он пошлёт, чурбак. А эта кодла там такого накидает, что сегодня мы козырные, а назавтра опарафиненными проснёмся. Чего, не помнишь, чем обернулось, когда братва на скок в прошлое рванула?
     Левый помнил. Немало козырных тогда получили по ушам, а кто и по рогам схлопотал. Это из тех, кто не сгинул ни за хрен собачий.
     - Мой косяк, - сказал, потупив глаза, Левый, - а раз так, подписываюсь на это дело сам. Один пойду.
     - Один он пойдёт, - презрительно сплюнул Бугор. - Да тебя Конь за не фиг делать мочканёт, а со Щавелем вдвоём они тебя в секунду уроют. Ты в махаловке последний раз когда участвовал?
     - Ладно, братва, - встрял Правый, - чего гнилой базар тереть? Семерика пошлём, ему это дело как раз по масти. Пацан духовой, тёртый, ему двоих отморозков мочкануть, как к бабе на свиданку съездить, падлой буду.
     - Вот и я про то, - согласился Бугор. - Давай, наливай по последней, что ли, да шестёркам кликни. Пускай Семерика за рога берут, и в стойло. Сюда то есть.
    
    
     На этот раз Семерик прыгнул в прошлое сразу на три тысячелетия, но приступать к отработанной процедуре не стал. Вместо этого он приземлил хроноскаф, убедился в отсутствии поблизости людей и надолго задумался. Выходили странные вещи. Очевидно, что изменение реальности подействовало на него напрямую. Маша, переименовавшая себя в Маруську, Первый, ставший Бугром, дети, превратившиеся из двоечников в отморозков. Один он не изменился нисколько, и по здравом размышлении Семерику удалось понять почему. Выходило, что изменение реальности не коснулось его лично потому, что в момент изменения он находился в прошлом. Он продолжал воспринимать себя спец-агентом Хронопола Седьмым, а вот окружающие явно видели в нём жигана и мокродела Семерика. Тут было о чём подумать.
     Раздумья успехом не увенчались. Не придя к определённому выводу, Семерик принялся сравнивать реальности. Материала для сравнения было немного - фактически, о новой реальности он мог судить только по тому, что успел услышать на хронодроме от Бугра.
     - Ты, братан, главное, не киксуй, - говорил Бугор, покровительственно похлопывая Семерика по плечу. - Эти падлы только по замазкам крутые, а так ты их легко уделаешь. Мочканёшь - и сразу назад, а я уже о тебе Пахану шепнул. Будешь жить, как у Бога за пазухой. Всё для тебя сделаем - тёлки, тачки, капуста... Главное - сработай, как надо.
     Семерик обещал и, усевшись в пилотское кресло стоящего под щитом с портретом Пахана хроноскафа, наконец, отчалил. То, что он справится с двумя отморозками, не вызывало у Семерика никаких сомнений. Сомнения появились по другому поводу. Двойное убийство братьев Адамсов привело к смене, прямо скажем, не лучшей реальности на, ещё прямее скажем, гораздо худшую. К чему же тогда приведёт устранение Щавеля и Коня?
     Придя к выводу, что эта задача не для средних умов, Семерик успокоился и вновь поднял машину в воздух.
    
    
     То, что пару номер два он найдёт в том же времени, что и предыдущую, Семерик предвидел с самого начала. История из новой реальности повторялась, как отражение аналогичной истории из старой, но только в кривых зеркалах.
     Хронокат без труда удалось обнаружить в давешнем гроте, однако шалаша на прежнем месте не оказалось. Семерик облетал местность по спирали, с каждым витком увеличивая радиус. На восьмом витке, когда уже стемнело, приборы локализовали точку с горевшим на ней огнём малой интенсивности. Дав максимальное увеличение, Семерик убедился, что это костёр. Незаметно приблизиться к двум тёртым уркам на хроноскафе представлялось Семерику делом нереальным. Поэтому он приземлил машину с подветренной от костра стороны на значительном от него расстоянии, и выбрался наружу. Обвешавшись под завязку оружием и соблюдая все меры предосторожности, Семерик двинулся в путь. В отличие от диссидентов Адамсов, битые уркаганы Щавель и Конь подойти на расстояние выстрела ему не дали. Видимо, волчья интуиция заставила их внезапно сняться с места и исчезнуть, так что в результате Семерик вышел лишь к едва дымящим угольям костра.
     На выслеживание и сидение в засадах Семерик потратил четыре дня. Наконец, на пятый день случай представился, и Семерик его не упустил. Конь подстрелил козу, и в погоне за раненым животным братаны утратили бдительность. Стоило им оказаться в зоне досягаемости снайперки, Семерик двумя меткими выстрелами снял обоих.
    
    
     Хронодром был тот же самый, и щит был тот же самый, и также грозно глядел с него на мир Пахан. Однако внешность Пахана изменилась. Трехдневную щетину сменила окладистая борода, а на ранее непокрытой голове красовалась необычного фасона шляпа. То, что ничего хорошего это изменение не предвещало, Семерик уже знал по опыту. Приготовившись к самому худшему, он направился домой.
     - Мама, папа Сёма пришёл, - бросились к возникшему на пороге Семерику дети и повисли у него на шее. - Мама, иди скорей сюда, папа пришёл, он где-то потерял свою кипэлэ.
     Из гостиной выплыла жена. Она была похожа и на Машу, и на Маруську, но в то же время не походила ни на одну из них. Семерик оторопело смотрел на заламывающую руки дородную даму в неимоверных цветов халате и жутком лохматом парике.
     - Азохен вэй, - возопила дама. - Сэмелэ, где тебя носило, и где, скажи мне ради Бога, твоя кипэлэ? Нет, вы посмотрите, шабез на носу, а этот поц стоит тут с непокрытой головой, как последний босяк, ни разу не ходивший в синагогу.
    
    
     Прочитав положенную главу Торы и произнеся необходимые молитвы, Пейсах направился из комнаты для молений в зал для собраний. Зорух и Борух, единоверцы Пейсаха и помощники в трудном деле охраны порядка, степенно проследовали за ним.
     Шабез закончился, и в центре зала для собраний стоял покрытый белой скатертью стол. Бутылочка кагора на нём скромно пряталась в тени, отбрасываемой громоздким блюдом с мацой. Рядом с мацой распространяла ароматные запахи гефилтэ фиш, за ней испускал пряный парок циммес, а вокруг основных блюд были искусно расставлены вазочки с фруктами и кувшинчики со специями.
     - Слушай меня, - сказал Пейсах, усаживаясь за стол и жестом приглашая коллег присоединиться. - Чтоб я так жил, если с этими двумя шлеймазлами мы все не будем очень скоро кушать червивый компот. Вы накладывайте, уважаемые, не стесняйтесь, здесь все свои. Накладывайте, закусывайте.
     - Я всегда говорил, что это добром не кончится, - подтвердил курирующий вопросы, связанные с прошлым, Борух, и разлил по рюмкам вино. - Где это видано, чтобы детям давали столько воли, как это сделала, дай ей Бог здоровья, Хева Моисеевна? Когда её отродья последний раз были в синагоге? Когда, я вас спрашиваю?
     - Если хотите послушать меня, - встрял Зорух, - то надо что-то решать. Это я вам говорю, а я никогда просто так не скажу. Надо кого-нибудь за этими поцами посылать. И чем скорее, тем лучше, пока мы все здесь не обмишурились. Как уважаемый Пейсах скажет, так и будет, конечно, но помяните моё слово, посылать надо.
     - И кого посылать будем? - спросил, сноровисто расправляясь с порцией циммеса, Пейсах. - Есть кандидатуры? Тут всякий босяк с улицы не годится.
     - Да кого же посылать, как не этого поцика Сёмку, мужа той Мириам, что живёт слева от синагоги, - предложил Борух. - Мы все этого Сёмку знаем. Я его очень хорошо знаю. А моя мама, дай ей Бог здоровья, всегда говорила, что нет такого второго драчуна, как этот Сэмелэ, чтоб он долго жил.
     - А ты что за Сёмку скажешь? - обратился Пейсах к Зоруху. - Тут с кондачка решать нельзя, тут сам Раббай интерес проявил, дай ему Бог здоровья.
     - А то и скажу, что прав уважаемый Борух. Кроме этого драчуна Сёмки, чтоб у него ничего не болело, считай, и нет никого.
    
    
    
     Умудрённый жизненным опытом Сёмка прыгнул в прошлое точно на расчётное расстояние. Он предусмотрительно выставил длительность прыжка ещё когда в ипостаси Семерика гонял по холмам несчастных братанов. Приземлив хроноскаф у знакомого грота, Сёмка выбрался наружу и, нимало не заботясь окружающим, завалился в тени оливкового дерева спать. План действий он выработал ещё на хронодроме под заунывные речи Пейсаха.
     - Ты уж постарайся, деточка, - елейно увещевал Пейсах, - а мы тут за тебя молиться будем. А как вернёшься, всё для тебя сделаем. Включая почётное место в синагоге рядом с самыми уважаемыми ребе, дай им Бог здоровья и долгих лет жизни.
     Проснувшись, Сёмка ещё немного понежился в последних ласковых лучах заходящего солнца, зевнул, сладко потянулся и не спеша отправился в путь. Оружия он не взял, и, когда окончательно стемнело, развёл славный костерок и удобно устроился поодаль, лениво покуривая и наслаждаясь бездельем. Он собирался провести неплохую недельку на природе, и, хотя точно не знал, чем именно будет заниматься, зато одну вещь знал наверняка. Никого и ни под каким предлогом он не собирался здесь убивать.
    
    
     Обратный путь Сёмка проделал не спеша, делая частые остановки и любуясь с большой высоты живописными ландшафтами. Когда он, наконец, прибыл в исходную точку, то обнаружил, что хронодрома нет. Хроноскаф приземлился на крышу высотного здания в центре большого мегаполиса, в котором Сёмка с трудом узнал свой необыкновенно разросшийся родной город.
     Оставив аппарат на месте посадки, Сёмка нашёл дверь выходящего на крышу лифта, спустился на нём вниз и не спеша отправился домой.
     Едва Сёмка появился на пороге, как к нему с распростёртыми объятиями бросилась жена и, расцеловав в обе щёки, потащила за стол, на ходу рассказывая последние новости.
     Сидя с набитым ртом, изголодавшийся за время хронопутешествий Сёмка узнал, что жену зовут Мэри, что дети скоро вернутся из колледжа, и что пока его не было, заходил шеф.
     Процесс усвоения информации прервался звонком в дверь. Мэри побежала открывать и вернулась разочарованная.
     - Ну не дадут спокойно дома побыть, - щебетала она, пока Сёмка надевал официальный костюм и прилаживал подмышечную кобуру. - Мало ли, что ты специальный агент, начальство должно помнить, что ты ещё муж и отец. А раз так, то должен иногда находиться дома с семьёй, а не всю жизнь пропадать на заданиях.
    
    
     - Отлично сработано, 007, - пожимая Сёмке руку, сказал шеф, начальник подразделения 'S' секретной службы Её Величества. Заместители шефа с официальным выражением на лицах стояли поодаль. - Идеальная операция, я буду ходатайствовать о присвоении вам очередного звания, повышении оклада и увеличении отпуска. Пока здесь все свои, скажите нам, как вам это удалось.
     - Ничего сложного, - откашлялся Сёмка, - прыгнул на три с лишним тысячи лет в прошлое, потом...
     - Что с вами, агент, - прервал его шеф. - Вы в своём уме? Какое прошлое? А, понял, - сказал он после секундной паузы и рассмеялся. - Хорошая шутка, мой мальчик.
     Шеф похлопал Сёмку по плечу, широко улыбнулся и сказал:
     - Господа, мы действительно вели себя немного бестактно. Боевой агент только что вернулся домой, а мы со своей нудной службой отрываем его от семьи. Надо думать, на его месте любой из нас заговорил бы о прыжках в прошлое, марсианах и прочей дребедени. Идите, 007. Я крайне доволен вашей работой.
     Покинув здание конторы, спец-агент 007 зашёл в ближайший супермаркет и приобрёл там бейсбольную биту. Через полчаса, доламывая на крыше высотного здания остатки хроноскафа, агент с удовольствием вспоминал, как встретил на земле Нод старшего сына Хевы Моисеевны.
     Заросший щетиной и закутанный в козьи шкуры беглец вышел ему навстречу из добротно сделанной хижины, во дворе которой паслись козы и бегали чумазые дети.
     - Сэмелэ, - раскрывая объятия, возопил беглец. - Зай гезунд, Сэмелэ, как дела, как здоровье, дети как?
     - Каин! - радостно заорал в ответ спец-агент. - Каин, а где же Авель, брат твой?